Невеста с прицепом для Генерала-Дракона

Алан теснее прижимает меня к себе.

И в следующий миг в храм ударяет молния. А затем ещё одна. И ещё.

Дракон ещё делает несколько шагов вперёд, будто намереваясь жениться несмотря на катаклизмы. Но когда здание вспыхивает, словно спичка, он останавливается.

И весь гнев мира сейчас в его взгляде, в сильных пальцах, в низком, хриплом голосе.

— Мы могли бы обойти запрет императора. Но запрет богов — нет. Они знают о назначенной дате. Метка дана заранее, должно быть, чтобы мы смогли расплатиться за неё.

Он отпускает меня на землю, но удерживает за предплечье, чтобы была рядом.

— Расплата воздержанием? — не обращая внимания на горящий храм и выбегающих оттуда людей, спрашиваю я.

Он мрачно ухмыляется. Расстроенный и злой, будто бы сдал кровному врагу родной город.

— Второй шанс на истинную… За это должна быть расплата.

Я кладу ладонь на его щёку, с любовью заглядываю в глаза.

— Дорогой, это всего лишь месяц… Мы справимся.

Алан горячо меня целует.

— Вернёмся домой?

— Только зайдём ещё в одно место. Подарок ведь нужен и для Пелагеи.

Я таю.

Само его внимание, направленное на мою дочь, дороже любых платьев и слов любви.

Глава 9

— Алан! Куда ты дел маму? Мама, как это понимать? Ты раньше никуда не ходила. А что это красное? Платье?

Вернулись домой мы в то время, когда Пелагеи уже полагалось спать. Но дочурка никак не могла заснуть и ждала меня. Это прокалывает сердце булавкой. Чувствую вину за то, что ей пришлось ждать меня, переживать и гадать, что случилось. Гилмор убеждала, что всё в порядке, но даже маленький ребёнок догадывается, что служанка — ненадёжный рассказчик.

Сейчас Пелагеша прыгает на месте. На ней разноцветные колготки, вязаная накидка и белое платье. Две косички болтаются туда-сюда. Голубые глазки едва ли не сканируют нас, пытаясь найти отличия.

У неё есть две картинки мамы — днём и ночью.

И ночная мама действительно преобразилась.

Смотрю на дочь. Всё бы ничего, но мне совершенно не нравится её нездоровый румянец. Кладу прохладную ладонь ей на лоб. Не слишком, но всё же горячий.

Простудилась?

— Это платье для меня, — улыбается Алан.

Его голос сейчас — багровый бархат.

Пелагей морщится.

— Ну вот, то хочешь быть маленькой девочкой. То хочешь отнять платье у мамы!

Я целую её в лоб.

— Милая, а у тебя ничего не болит? Горлышко, может? Сопелек нет?

Она мотает головой.

— Я не болею.

Алан присаживается на пол рядом с Пелагеей, расстёгивает пальто и ему в ноги буквально вываливается шерстяной золотистый комок. Это совсем маленький щенок, похожий на ретривера.

— Это тебе за то, что… ну… не заболела, — неловко произносит генерал.

Я не подсказывала ничего Алану. Он запомнил ещё с того раза, как подарил шоколад, что моя дочь мечтает о щенке.

Мужчина всё ещё напряжён. Что неудивительно — не каждый день генералов обламывают боги. Но он старается казаться милым и безобидным, когда находится рядом с моей дочерью. А ещё всё время поглядывает на меня, мол, правильно всё делает или нет.

Завидев собаку, Пелагея вскрикивает от радости. Пёс в ответ тонко заливается лаем.

И тут же начинает вилять хвостом.

— Он теперь мой? Правда? Мама, можно?

Тыкает пальчиком в мягкую, золотистую шерсть. И принимается наглаживать только после того, как я разрешаю.

— Спасибо, — моя вежливая девочка не забывает поблагодарить и дракона. — Это будет Барсук.

Алан поднимается довольный. Но на моменте имени почему-то слегка напрягается.

— Но это собака.

— Да, — улыбается Пелагея. — И её зовут Барсук.

Его лицо становится каменным. Видно, никогда раньше не слышал, чтобы одних животных называли другими животными.

В конце концов, Алан благоразумно решает не спорить. Он берёт меня за руку, отводит чуть в сторону, заглядывает в глаза. Да так, будто что-то в них однажды потерял. И сейчас хочет найти.

— Спасибо за этот день, — улыбаюсь.

Он усмехается. Даже как-то нервно. Будто я пугаю его.

— Мне нужно это переварить, — отзывается. — Оставайся с дочкой. Увидимся завтра.

Звучит немного загадочно, поэтому я не удерживаюсь от шутки:

— Не хочешь, чтобы я заходила в твои покои, потому что будешь там не один?

В ответ дракон лишь ухмыляется. И в этой ухмылке настоящая концентрированная тьма. Я вспоминаю, каким он мне казался, когда мы только встретились. Быть может, и не казался вовсе?

Алан уходит, я возвращаюсь к дочке.

— Мама, а Барсук будет спать с нами?

— В комнате — да. Но на полу, родная.

— Ладно… А дракон?

— У дракона есть своя комната.

Глава 10

Я искупала дочку и уложила спать. В этот раз у нас обеих много впечатлений, так что никаких сказок не требуется.

Пелагея во сне шепчет, обнимая подушку и пуская слюни:

— Барсук… Барсучек…

А я дремаю на пенных волнах с лепестками роз. И на удивление даже рассветные лучи не поднимают меня с постели, как это происходит обычно.

Так что вместо них до меня дозывается кое-кто другой…

— Эй… Варвара… — шепчет Гилмор прямо на ухо.

Наверное, чтобы не разбудить Пелагешу. Но оттого, что её губы едва не касаются моей кожи, я резко поднимаюсь и передёргиваюсь.

— Нельзя же так пугать… — стараюсь говорить шёпотом. — Что случилось?

Гилмор стоит в своей новой форме служанки. Тёмно-коричневое платье и горчичный фартук. Её волосы собраны в пончик на макушке. Она иначе не заплетает волосы с тех пор, как я показала ей несколько способов из своего мира.

Это делает её ещё моложе внешне, да и с недавних пор появившийся румянец на скулах очень ей к лицу.

— Там мастер Варден-то… сейчас продаст меня. Возьмёт и продаст… Ай, Варвара, спаси меня!

Я оглядываюсь на Пелагею. Она спит. Поэтому накидываю халат-платье, торопливо застёгиваю пуговицы, обуваюсь и поправляю волосы.