Невеста

— Дурацкая шутка, Давид. Не смешная. И уже поздно. Я люблю другого мужчину.

— Значит, мы будем… — он хмыкает, — дружить семьями.

— Что? — нервно смеюсь. — Ты шутишь сейчас?

— Постарайся найти общий язык с Венерой, а я прослежу за тем, чтобы твой муж всегда был, блядь, запакован в гидрокостюм, и случайно не убился. У мальчиков уже есть крестный, значит этот вариант отпадает, нам остается крепко и близко подружиться нашими замечательными семьями. Ради детей.

— Какая глупость. И, кстати, есть проблема.

Я быстро пересказываю ситуацию с официанткой, и заканчиваю фразой:

— Мы палимся.

— Скажи ее имя, — он тянется к телефону.

— Плевать на официантку. Мы палимся, это может быть опасным для твоей легенды. У меня не получается вести себя отстраненно, я плохая актриса.

— Ты прекрасная актриса, Рада. Официантку уволим остальным в назидание. Эти отели относительно новые, народ как следует не сработался. Везде нужна хозяйка.

— У тебя как раз есть Венера.

— Ревнуешь? — вкидывает он. — Я тебя тоже к этому строителю ревную. Хотя дал себе слово, что не буду. Жизнь случилась с нами, достаточно приключений. А кулаки так и чешутся.

— Мужу. Законному. Он сделал то, на что у тебя бы не хватило бы ответственности.

— Кто тебе сказал, что жениться на такой красавице, как ты, подвиг?

— Мне пора к детям. Славный у тебя проект, спасибо, что все показал, — иду к дверям, ощущая сильнейший диссонанс внутри.

— Я провожу и поиграю с ними. Покажешь, как?

— Они обожают пластилин, — говорю резковато.

— Серьезно?

Мы выходим из кабинета, спускаемся на первый этаж, где я вижу Ростислава.

От неожиданности спотыкаюсь. Спортивный флисовый костюм зеленого цвета, черный жилет, кроссовки. Спокойное выражение лица. Он стоит на ресепшене, о чем-то говорит с администратором. Прекрасный мужчина из другой реальности. А я нахожусь на пересечении.

Он замечает меня и улыбается.

— Слава богу! — восклицаю я, подбегая.

Крепко обнимаю за шею, Ростик сжимает мою талию, отрывает от пола и кружит.

— Все в порядке? — шепчу я.

Он бросает взгляд за мою спину, потом смотрит в глаза.

— В полном. — Обхватывает мое лицо и целует в губы. — Я так тебя хочу, не мог больше терпеть в этой больнице.

Глава 23

Жар опаляет щеки. Я неуклюже прерываю неожиданный поцелуй, и тут же чувствую болезненный укол вины: не хочу обижать Ростислава.

Давид наблюдает за нами. Да, он пообещал, что мы будем «дружить», но я не из тех, кто сознательно создает напряжение, сталкивает мужчин лбами. Вот и не отвечаю взаимностью. Просто хочу, чтобы все было правильно.

Эти мысли усиливают вину перед мужем. Я не сделала ничего плохого, но самого факта наличия секретов — более, чем достаточно, и мне становится невыносимо.

Я вцепляюсь в мужа, льну к его груди. Мы снова целуемся.

— Вау! Вот это любовь! — вполголоса переговариваются администраторы, и Ростик добавляет вслух:

— У нас медовый месяц.

— Вау! Поздравляем!

Мои щеки горят так, будто я в костре стою.

— Ты не представляешь, как я за тебя волновалась, — шепчу напуганно и абсолютно искренне. — Я… просто не знала, что делать.

— Я же тебе обещал, что все будет нормально, — говорит Ростислав, и дождавшись моего кивка снова обнимает. — Я и о тебе позабочусь, и о себе.

Меня не покидает странное ощущение, будто мы не тонем в эмоциях, а играем на публику. Обычно Ростислав ведет себя естественно и непринужденно, сейчас же строит из себя альфа-самца, и это ему не очень идет. Я бы… наверное, не выбрала мужчину, который обожает публичность. Это просто не мое.

И тем не менее, я обнимаю его в ответ, а когда мы, наконец, отлипаем друг от друга, Ростик делает вид, что замечает Давида. Делает пару шагов в его сторону и протягивает руку.

— День добрый! Прости за срыв рыбалки.

Давид отвечает на рукопожатие.

— Ерунда. Главное, чтобы все остались живы-здоровы, и не подали в суд на Бухту.

Шутка стандартная, призванная смягчить ситуацию, и все выдавливают из себя вежливые смешки.

— Вы куда-то шли? — уточняет Ростислав, при этом слово «вместе» повисает топором в воздухе. Муж не произносит его, не давит интонациями, но я ощущаю крепкую ладонь у себя на талии и по-прежнему жар на лице.

— Мы обсуждали сделку, Давид показывал план будущего отеля.

— И как?

— Занимательно, — говорю я. — Карты ему в руки.

— Серьезно? Ты все продаешь?

Быстро киваю, и мы снова касаемся губ друг друга в поздравительном поцелуе.

— Это прекрасные новости, Рада. Давид, вас тоже поздравляю!

— Благодарю.

Мой взгляд бегает.

— Вы уже закончили? Я могу ее похитить ненадолго? — спрашивает Ростислав.

Я замираю. Давид медлит буквально секунду, после чего отвечает нейтрально:

— Разумеется. Дальше юристы займутся уточнением деталей сделки, а вы можете отдохнуть. Берегите себя.

С этими словами он направляется к администратору, а мы, обнявшись, спешим к выходу.

Зачем ты это делаешь. К чему беспрерывная демонстрация?

С другой стороны если даже официантка заметила, что мы с Давидом не просто партнеры, то Ростик вполне мог почувствовать неладное и приревновать, приняв мой раздрай за интерес.

Я не нахожу в себе сил озвучить это вопросы вслух, потому что ощущаю вину. Всеобъемлющую и изматывающую.

И все же Давид был достаточно приветлив. А Рука мужа крепко держит меня за талию, а не оторвана. Это ли не прогресс? По крайней мере на пару минут у нас и правда как будто получилось «дружить».

И едва я выдыхаю с облегчением, едва мои пальцы касаются ручки двери, как я слышу голос Давида:

— Ростислав, Рада!

Оборачиваемся.

— В пятницу особенный день: обещают северное сияние и — неожиданно для осени в этой широте — чистое небо. Мы планируем экскурсию с гидом на каменистый пляж, откуда видно Петрозаводск. Присоединяйтесь, это безопасно.

— Вы с Венерой тоже будете? — спрашиваю я.

Наша глаза на мгновение встречаются, как будто молот ударяет о наковальню, искры жгут кожу.

— Венера — возможно, если успеет вернуться из города. А у меня, увы, дела. Я пас. Проведите время хорошо.

Ростислав кивает, обнимая меня крепче. Его пальцы болезненно врезаются в кожу, Давид чуть прищуривается нижними веками, он будто замечает, что мне дискомфортно. Я задерживаю дыхание и напрягаюсь, чтобы не пискнуть.

Спустя десять секунд мы, к счастью, выходим на свежий воздух, и ситуация выравнивается.