Невезучая, или невеста для Антихриста

— Загрузите, — растерянно протянул не въезжающий в ситуацию босс, подвинув к ней свой ноутбук.

— Здесь все, — ловко щелкая мышкой, затараторила Татьяна, — аналитика, динамика финансового состояния, результаты аудиторских проверок.

Люциевич долго и молча пялился в экран и, наконец, на его тугодогоняемое величество снизошла благословенная тень озарения:

— Это все вы делали? Я вообще-то просил у Асмодея только лимит кредитных рисков просчитать.

Леонидовна опять стала тупить и включила Мышку, затравленно уставившись на меня сквозь жуткие стекла своих очков, а поскольку в руках у меня был только карандаш, я им и пульнула в девушку. Ну, типа, чтобы мозги вправить. Нашла, кого выгораживать — халявщика и бабника.

— Антипенко. Вы что делаете? — уставился на меня шеф.

— Не пишет, зараза, — мило улыбнулась ему я и тут же добавила: — А аналитику Татьяна Леонидовна сама делала. Кобель… в смысле, Асмодей Соломонович, сейчас финансовым отчетом занят. Запамятовали?

Босс потер подбородок, а потом крайне заинтересованно посмотрел на Мышку.

— Татьяна Леонидовна, а вы не хотели бы попробовать возглавить финансово-аналитический отдел? Я после ухода в декрет его начальника никак не могу подобрать подходящую кандидатуру, а Асмодей загружен по самые уши, на два отдела не успевает…

У меня во рту аж кисло стало. Бедный. Не успевает. Да на нем пахать и сеять.

— Так что скажете? — вновь обратился к впавшей в прострацию Леонидовне воодушевленный босс.

Рука моя стала искать очередной снаряд бодрости для основательно тормозящей девушки, и когда нащупала пресс-папье, она испуганно выкрикнула:

— Я согласна.

— Вот и замечательно, — облегченно выдохнул Люциевич, хватаясь за телефонную трубку. — Спускайтесь в отдел кадров и оформите все необходимые бумаги. Я сейчас отдам Аделаиде Иосифовне сопутствующие распоряжения. Приказ о вашем назначении на должность начальника я подпишу сегодня же, так что после кадров можете идти и принимать дела.

Не веря своему счастью, Мышка раз десять сказала: "Спасибо" и раза три пыталась сделать что-то вроде благодарственного поклона, а поэтому, когда она вышла за двери, я лыбилась от счастья на все тридцать два зуба.

Нет, Упырь Люциевич мне просто ноги целовать должен. Каких я ему ценных кадров у него же в закромах отрыла. А лучше приплатить. Премию. В размере оклада.

— Антипенко, — спустило меня привычно-недовольное с небес на землю. — Чему вы улыбаетесь? Делать нечего? Приготовьте мне кофе.

Тьфу. Ну что за человек? А так все хорошо складывалось.

— С коньяком? — нажав кнопку на кофе-машине, уныло поинтересовалась я, откупоривая стоящую рядом бутылку Хеннесси.

— Не надо, — рявкнул злобный шеф. — У меня на алкоголь плохая реакция, я потом ничего не помню.

— Наливай, — радостно взвизгнул женским голосом черт в моей голове и, подбив руку, подлил босу в кофе коньяк.

Беспомощно открыв и закрыв рот, я уставилась на испорченный напиток, и тут упырь снова раздраженно гаркнул:

— Антипенко, вы долго возиться будете? Так трудно сделать чашку кофе?

Фу, какой. Я ему, можно сказать, весь его адский лизинг спасла, а он рычит. Ну, значит, сам виноват.

— Антипенко, это что? — глотнув из чашки моего коньячно-кофейного пойла, побагровел Люциевич.

— Коньяк с кофе. Тьфу, кофе с коньяком, — поправилась я.

Шеф нервно хлопнул губами, дернул галстук и вдруг совершенно несчастным голосом поинтересовался:

— Что вы наделали? Я же на работе?

— Да я вижу, что не на Сейшелах загораете. Если вы насчет запаха переживаете, то "Дирол", лаврушка и мускатный орех делают чудеса.

— Вы зелье варить будете? — умилил меня своей тупостью адский босс.

— Нет, что вы. Это вы жевать будете, — пояснила ему я.

— Выдра, — вдруг совершенно некультурно выругался Люциевич, стремительно поднимаясь с места.

Я опешила. Это он на кого? На меня? Выдра, значит. Да выдра может выдрать кого угодно.

— А за выдру ответите мне в размере трех среднемесячных окладов и… — палец мой уперся в грудь непонятно каким образом очутившегося рядом босса.

— Антипенко, — развязно ухмыляясь, он вдруг попер на меня всей своей адской статью, сверкая черными глазищами. Странно так сверкая, как внезапно обнаруживший новую жертву маньяк.

И тут я вспомнила, у кого я подобное выражение лица видела. Нет, ну точно, как у того чернокрылого сатанюки, который тискал чумовую кралю в моем бредовом обморочном сне.

— Киса… Зайка, — загоняя меня в угол, с интимной хрипотцой прорычал Люциевич, а потом зачем-то очень плотоядно облизнулся. — Рыбка моя.

Демон, как есть демон. Потому что даже моя "Марфа Васильевна" сжалась в предвкушающем восторге.

— Это… насчет рыбки, — решила на всякий предупредить. — Я червяков с детства боюсь. Так что можете мне своего даже не показывать.

У демонического шефа округлились глаза и нервно дернулась щека.

— Какой, на хрен, червяк? — резко подался вперед он, вжав меня в стенку своими бедрами.

А и правда, какой, на хрен, червяк? В штанах у Люциевича поселился "Чужой". Сильно увеличивался в размере, шевелился и норовил, порвав ширинку, вылезти наружу. А я ж ужастики просто на дух не переношу. Как представила, что ЭТО будет жить во мне… Бе-е…

В общем, огреб "Чужой", как полагается, коленкой в единственный глаз и за съеденных американских астронавтов, и за погибшую Сигурни Уивер, и за испуганную "Марфу Васильевну". Ну, а заодно прилетело и морде лица совершенно распоясавшегося Антихриста.

А у меня же удар правой, как у Макса Бэра. Я ж физрука мячом для метания с одного раза сбивала. Ну и Люциевича тоже, того… Сбила, короче.

— Какая женщина, — восхищенно прогудел черт-мазохист в моей голове.

— Ты больной? Она же весь план испортила, — взвыла чертобаба.

— Заткнулись, оба, — не выдержала я, наклоняясь над валяющимся на полу и не подающим признаков жизни боссом.

Так быстро у меня отношения с работодателем еще не заканчивались. И дня не успела поработать. Хана адскому лизингу. А у меня на него такие планы были. Я ж его только спасать начала.

— Слышь, Люциевич, ты только не помирай. Я с тебя даже компенсацию за моральный ущерб требовать не буду, — хлопая шефа по щекам, запричитала я. — И вообще, я к тебе только привыкать начала…

У пациента внезапно открылся правый глаз, и "оживший труп" заплетающимся голосом поинтересовался:

— Антипенко, почему вы мне все время являетесь в позе сломанной березы?

— А черт его знает, — на радостях облегченно прошептала я.

— Я тут ни при чем, — зашуршал черт в моей голове.