Невольница судьбы

Сзади раздался хриплый порывистый выдох мясника, возня и вскоре ко мне подошла Рэшма.

— Пошли, — как ни в чём не бывало, сказала она и, забрав у меня корзину, зашагала вперёд.

Я не решалась заговорить. Если для неё случившееся было нормой, то для меня — чем-то ужасным и непристойным. Разговор не клеился. Она молчала, а я не знала что сказать. В затянувшейся паузе скользили воспоминания о нашем разговоре. Рэшма предупреждала, что придётся покупать продукты не только за деньги. Тогда для меня это были простые слова, но сейчас они обрели фактуру и новый смысл. Мне стало обидно за неё и страшно за себя. Ко мне пришло осознание, что я не дам голодать Сэтману, и если не будет денег, то поступлюсь гордостью. Но простит ли меня Сэтман? Впрочем, ему не обязательно будет знать об этом…

Нести корзину было тяжело и неудобно. Сумки намного практичнее! В них можно разложить купленное, и нести в разных руках. Почему никто этого не понимает?

— Я помогу тебе приготовить ужин и обед на завтра, — уже возле дома заговорила Рэшма. — Иди к себе в комнату, а я занесу продукты домой и приду.

Ждать пришлось недолго. Она появилась с двумя медными тазами и ведром.

— Это я взяла для тебя у соседей. Как только купишь себе, эти надо будет отдать.

Я кивнула, хоть уже с трудом представляла, когда же наступит то волшебное время, что я смогу купить хозяйственную утварь.

— Пойдём, покажу, где можно взять воду.

С этими словами она поставила тазы на табуретку и направилась к выходу. Я поспешила за ней. Мы спустились с балкона, и пошли по улице. Вокруг царила ленивая безмятежность: все мужчины были на работе, а женщины стряпали и убирали в жилищах, поэтому мы встретили всего лишь пару девушек.

Между двумя домами показался проулок. Мы свернули в него и вскоре оказались у колодца. Рэшма проворно закрутила ручку ворота, и вскоре у нас было полное ведро воды. Принесли его домой, и приступили к приготовлению еды.

С Рэшмой было весело и легко. Разговорчивая и смешливая, она много рассказывала о местных обычаях и правилах, нарушать которые не стоило. Так я узнала, что по ночам лучше не ходить по улице, никогда не одеваться броско, не вести себя надменно с соседями и не кичиться своим положением замужней дамы.

— Ты же пойми, — поясняла она, — что как только ты обзаведёшься приличной одеждой, и будешь ходить в ней, то завистников у тебя станет больше, чем звёзд на небе. А если начнёшь заносчиво себя вести, будто ты лучше всех, то куча врагов тебе обеспечена. Сама подумай, все наши соседки ведут такой же образ жизни, как я. И каждой из них приходится платить за всё своим телом. Мужчин-изгоев намного больше, чем женщин, и поэтому каждая живёт с несколькими мужчинами. Но любая грезит о том, чтобы её ценил и уважал любимый мужчина. А уж о браке с ним и мечтать не приходится. Так что твоё положение сильно отличается от нашего, но не стоит это демонстрировать.

Я закивала, соглашаясь. Вообще-то, и не думала вести себя высокомерно. Это не в моём характере. Но Рэшма пока этого не знала и поэтому предупредила. Потом она много рассказывала о себе, и мне в ответ тоже пришлось рассказать о себе. Благо, простолюдины разных городов не знакомы друг с другом, поэтому сказала, что родилась в обычной семье. А потом попалась на глаза Арсэту и он забрал меня в замок, но Сэтман защитил меня от него и его дружков. Дальше выдумывать не пришлось, и рассказала как есть. Рэшма лишь качала головой и периодически вставляла:

— Ну надо же, — или: — Как же тебе повезло, что Сэтман полюбил тебя.

Да уж… Мне повезло… Но вот самому Сэтману теперь не позавидуешь.

За разговорами мы приготовили тушёное мясо с овощами.

— Покормишь мужа вечером и положишь назавтра в жестянку, чтобы он пообедал на работе. Себе можешь не оставлять — придёшь ко мне, и вместе поедим. У меня всегда много еды. Сама понимаешь, на четверых мужчин готовить приходится много.

День пролетел незаметно. Солнце клонилось к горизонту, когда на улице раздались мужские голоса. Мы выбежали на балкон. Огромная толпа возвращалась с каменоломни. От неё отделились несколько человек и разошлись по близлежащим домам. Моё сердце подпрыгнуло от радости при виде мужа. Я кинулась навстречу и угодила в его объятия.

— Как же я соскучилась, — прошептала я.

В ответ он устало улыбнулся и кивнул. Мы зашли домой, и он лёг на топчан, пока я гремела посудой, накладывая еду. Возилась недолго, рассказывая, как прошёл день. Но когда обернулась к Сэтману, обнаружила, что он спит. Растерялась. И что делать? Будить жалко, но надо покормить, иначе он до утра останется голодным. Потрепала его за плечо.

— Поешь вначале, а потом ложись, — попросила я, изобразив на лице мольбу.

Он встал и подсел к столу. Вид у него был замученный. Лицо пыльное, руки грязные, одежда тоже.

— Помой вначале руки и умойся! — при виде Сэтмана еле сдерживала слёзы.

Поднялась и пошла к ведру. Зачерпнула воду кружкой и кивнула в сторону таза. Сэтман подошёл к нему, вымыл руки и лицо. Только сейчас подумала, что надо узнать у Рэшмы, как можно его искупать. А ещё постричь.

За ужином он рассказал, что весь день с другими рабочими долбил камни и таскал огромные глыбы. Оплату обещали в конце недели, так что пока ему не заплатили. Он поднял на меня печальные глаза.

— Прости, что из-за меня тебе приходится терпеть все трудности, — сказал он, и я опешила.

— Ты извиняешься? — не поверила я своим ушам. — Да моя жизнь куда вольготнее твоей. Мне-то не приходится таскать камни.

— Но ты вынуждена ходить на рынок, носить продукты и воду, затем готовить в тяжёлых условиях. Думаешь, я не понимаю, насколько для тебя это ново и непривычно?

— Да? — вскипела я, пристально глядя на него. — Зачем ты мне говоришь всё это? Я счастлива готовить для тебя и ждать тебя с работы. Только обидно, что работа у тебя каторжная.

— Хорошо, что хоть такая есть, — грустно усмехнулся он.

После ужина отправила его спать, а сама помыла посуду и прибрала со стола. Хоть времени это заняло немного, но когда подошла к топчану, Сэтман уже спал. Огонь свечи прыгал на фитиле, отбрасывая загадочные тени. В его свете Сэтман выглядел измождённым, и даже осунувшимся.

Не знаю, как выдерживают другие мужчины ежедневный тяжёлый труд, но уроженцу правящей семьи было сложно адаптироваться к резким переменам в жизни. Я поклялась себе, что сделаю всё возможное, чтобы облегчить его жизнь. Я пойду работать и стану много готовить, чтобы он не исхудал. А ещё надо будет купить сменную одежду. Трудности, как снежный ком, катящийся с горы, обрастали новыми проблемами.

От безысходности, села на топчан и, обхватив голову руками, тихо заплакала. Слёзы капали на колени, а я старалась сдержать всхлипывания, чтобы не разбудить мужа. Немного успокоившись, погасила свечу, и прилегла рядом. Сэтман заворочался во сне и по-хозяйски сгрёб меня в охапку. Так и заснула в его объятиях. В них мне было тепло и уютно.

* * *

Разбудила нас Рэшма.

— Вставайте, лежебоки, — прокричала она в окно. — Скоро на работу идти.

Сэтман дёрнулся, как от удара. Видимо, он крепко спал, и такое пробуждение стало неожиданностью. Потянулся и обнял меня.