Невыносимые противоречия

Альбер поручил шлюху бородатому владельцу ресторанов, и та тут же повисла на нем.

В дверь протиснулись братья Хименос. Луиза помнила их по лагерю в джунглях. Крутились вокруг Нандо. Трахали одну бабу на двоих. Каждую неделю устраивали грабительские набеги на маленькие города. Громили почтовые отделения, банки, кассы вокзалов и аэропортов.

– Ублюдок Рохас собирает людей. Ублюдок Рохас только и ждал смерти Нандо. Ублюдок Рохас хочет занять место Нандо, - забасил Нестор, старший из Хименос. Младший Олаф лишь щелкал языком и качал головой. То ли подтверждал слова брата, то ли удивлялся им.

– Ночью Рохас напал на моих людей, забрал машины и оружие.

– Как ты, девочка?
– Ливи, старый коп, дотронулся до плеча Луизы.

– Порядок.

– Я слышал, вы заминировали отель?

– Идея Сесара, - Луиза посмотрела на Сесара, а когда он победно ухмыльнулся, повторила его улыбку.

Альбер хотел, чтобы Сесар охранял её. С ним Луизе, и правда, было спокойнее. Не болтает, не колотит понты, любит действие.

За Ливи хвостом ходили полицейские из его участка: три типа с опухшими от пьянки рожами.

– Ливи, - позвал Альбер.
– Нужно купить машины. Привезти людей из ближайших деревень. Дашь им по пятьдесят долларов, пусть поддержат братьев Хименос, - наставляя Ливи, Альбер передал ему пачку банкнот.

У Нестора Хименоса зазвонил в кармане телефон. Ливи свалил и забрал своих шестерок. К Альберу присосался Эмиль. Махал руками и шептал что-то на ухо.

– Будешь?
– Сесар протянул Луизе косяк.

На экране телевизора журналист брал интервью у человека в потертом вельветовом пиджаке. Тот нес что-то об экономическом тоталиризме и репрессиях, которые не должны повториться. О демократии. Первый шаг к которой лежит через создание партий. Чем больше партий, тем больше демократии. Не допустим, чтобы оппозицию уничтожали как при президенте Варгасе.

Луиза приняла у Сесара косяк и затянулась. Как только дым развеялся, перед ней всплыла шлюха-Келли.

– Тебе очень повезло, - она хватала Луизу за руку и облизывала губы, водила языком по деснам, будто минуту назад втерла в них кокаин.
– Альбер позаботится о тебе. Он заботится о всех, кто ему предан. Альбер самый щедрый мужчина в мире. Альбер...

– Отвали, - Луиза снова затянулась. Чем больше она старалась удержать внутри конопляный дым, тем сильнее щекотало в носу. Наконец она выпустила дым и прыснула смехом.

Шлюха-Келли ответила улыбкой. Рядом появился Альбер, оттеснив Келли, сел около Луизы.

– Можно?
– он протянул руку за косяком.

Улыбаясь, она передала ему сигарету. Затягиваясь, он прикрыл глаза.

– Келли, помнишь профессора Камарго?
– Альбер повернулся к шлюхе.

– Еще бы, он приезжал ко мне каждые выходные и всегда ему подавай нового малолетку, - её ногти были покрыты синим лаком, волосы взбиты как пена.

– Навести его, куколка, - кивнул Альбер.
– Из-за этой галиматьи с выборами старый развратник Камарго совсем зазнается.

***

Луиза проснулась в десять. За окнами шел дождь. Две косоглазые женщины - майки и джинсы в облипку на жирных телах - собирали мусор на первом этаже. Сесар дрых на диване при включенном телевизоре. На правой щеке отпечатался рисунок обивки, к бритому виску прилипла крошка. Альбера Луиза нашла на кухне. Говоря по телефону, он залпом заглотил чашку кофе, потянувшись к кофеварке, ударился коленом о шкаф. Заметив Луизу, дернул уголком губ и налил ей кофе, не отнимая трубку от уха. Говорил он или слушал, Альбер смотрел в одну точку. После трех глотков его зацикленность и сосредоточенность вызвали у Луизы головную боль, и она отправилась в комнату, в поисках чем похмелиться.

Подвинув ноги Сесара - одна все ещё в кроссовке, вторая светила пяткой через протертый носок - присела на край дивана. Косоглазая уборщица - Корраль их что ли прислал?
– прошлась розовой тряпкой по телевизору и встряхнула шторы. На экране шла прямая трансляция с улицы Сандино. За ночь люди не разошлись. Наоборот их как будто стало больше. Появились плакаты, трибуна и микрофоны в руках выступающих как на концертах. Луиза взяла пульт и увеличила звук. Рохас расхаживал по сцене, часто дергал себя за мочку уха и говорил про повышение минимальной заработной платы и необходимость заморозить цены на товары первой необходимости. Иначе инфляцию не остановить.

– Трепло, - проснувшийся Сесар потянулся к сигаретам. Луиза подтолкнула к нему пепельницу и зажигалку.

– Сесар, выезжаем через полчаса, - все еще сжимая в руке выключенный телефон, Альбер вошел в холл.

Сесар сорвался с места, раньше Луиза не замечала, чтобы он подчинялся приказам Альбера. Задумавшись, поняла, что ничего не имеет против.

Альбер присел на диван, Луиза положила руку ему на колено.

– Что происходит?

– Поедем на митинг, хочу поглядеть как Рохас и Хименос пробуют свои силы в предвыборной агитации, - Альбер поцеловал её в висок.

– А военные?

– Следят за толпой с вертолетов. Отлавливают вновьприбывших и проверяют нет ли при них оружия.

– Они разрешили демонстрацию?

– Правильней будет сказать, они не решаются её разогнать. Люди начали выходить на улицу после взрыва около Национального Банка и гибели Нандо.

Телефон Альбера зазвонил - скучный стандартный звонок напоминал школьный. В школе в Калифорнии, где однажды училась Луиза. Стоило подумать о прошлом во рту появился горький привкус. Где она оставила пробирки с кожей матери? Наверху, в спальне. Почти физически Луиза ощутила необходимость проверить их сохранность и пристегнуть к талии поясную сумку, как талисман. Но если она собирается поехать на демонстрацию, на улицу Сандино, дома они будут в большей сохранности. А она собирается?

– Корраль, - Альбер снова говорил по телефону, рассматривая щель между шторами.
– Там, на Сандино люди уже больше суток торчат. Было бы хорошо привезти им что-то пожрать, кофе с булочками.

Дождь капал на камеру, демонстранты в мокрой одежде и с мокрыми волосами походили на потерпевших кораблекрушение.

– Я поеду с вами, - сказала Луиза.

Все лучше, чем оставаться в большом пыльном доме и смотреть на возню косоглазых толстух.