Невыносимые противоречия

– Генерал ранен!
– закричал Франц, выдергивая себя из фантазий.

Не рассчитывая на помощь, он подхватил Маркуса под плечи и потащил к выходу. Он надеялся, что правильно выбрал направление. Воздух нагрелся. Не думая ни о прошлом, ни о пулях, Франц поднялся на четвереньки. Полз, пятился, прижимая Маркуса к груди. Маркус перестал сипеть. Потерял сознание или умер. Солдаты вокруг перегруппировались, выстроили заслоны из щитов. Один солдат снял с себя шлем и напялил на Франца. Щиты выросли слева и справа от Франца, он рискнул подняться на ноги. Он все еще держал Маркуса под мышки. Кто-то подхватил ноги старика. Спотыкаясь, они добрались до стены. Путаясь в проводах, переступили через упавший прожектор. Франц споткнулся, упал на колени, но не выпустил Маркуса, не позволил его голове стукнуться об пол. Мертв он или жив, не важно. Казалось, Франц так долго шатался в темноте в поисках выхода, что разучился думать.

Дневной свет ослепил. В плечи Франца вцепились несколько пар рук. Маркуса переложили на носилки, Франца облокотили о бронетранспортёр и впихнули ему в руки бутылку воды.

– Генерал Маркус жив, - солдат с перепчканным пылью лицом, вытер нос.

– Нужно отвезти его на базу, - Франц шатнулся к броневику, куда грузили Маркуса.

Подножка бронетранспортёра показалась ему слишком высокой. Носилки с Маркусом занимали все пространство между сиденьями. Мальчишка в бронежилете со слипшимися от пота волосами суетился над Маркусом. Напялил кислородную маску, что-то вколол, расстегнул пиджак, пытался остановить кровь. Когда машина поехала, Франц вцепился в поручни на стенах и закрыл глаза, чтобы не наблевать.

Оказалось, в случае необходимости бронетранспортёр разгонялся до ста километров. На поворотах Францу казалось, что он потеряет сознание. Почему за Маркусом не прислали вертолёт? Вряд ли после того, как Нандо устроил ловушку в тоннеле, договоренность о запрете полетов имела смысл. Началась война. Возможно, на базе боялись, что партизаны собьют вертолёт? Зачем Нандо понадобилось взрывать тоннель, когда он сам был там?

Франц прикусил язык, когда бронетранспортёр влетел во вдор базы. По ухоженной траве плаца он подкатил к дверям дома Маркуса. На крыльцо высыпали люди в белых халатах и масках. Бригада реанимации. Франц не удивился, увидев, что пока они ехали, гостиную Маркуса переоборудовали под нечто среднее между операционной и больничной палатой. Лампы-прожекторы, стол и шкафы на колесах с инструментами. Повсюду парил запах дезинфикатора.

Старик оказался бойцом. Когда носилки заносили в дом, даже поднял руку, будто хотел отдать приказ. Человек в маске и кедах - явно не армейский - закрыл дверь в дом перед носом Франца.

По-прежнему ни о чем не думая, он устроился на ступенях крыльца. Через полчаса доставили еще двоих раненных. Болейло и пресс-секретарь. Остальные члены штаба Маркуса вернулись на базу в черных мешках. Небо покраснело закатом. На взлетно-посадочной полосе началась возня. Один за другим в воздух поднялись три "Сесны". Франц прислушался, желая услышать город. Перестрелки. Пожары. Взрывы. Чего еще ждать, после того как Нандо пытался убить Маркуса. Но это глупо, Франц встал, не в силах больше оставаться на месте. Глупо назначать встречу, чтобы убить. Освободительная Армия взяла на себя ответсвенность за убийство президента, Маркус изобличил режим Варгаса. Гудисон захватила АЭС. И все эти шаги, чтобы выманить Маркуса с базы и убить его? К тому же взыв в подземном переходе дурацкая идея, слишком велика опасность для самого Нандо и его людей. Попахивает самоубийством. Странная тактика для человека, который сорок лет боролся за выживание в джунглях.

В доме Маркуса горел свет, за задернутыми шторами двигались тени. Франц прошелся к воротам. Мониторы в сторожевых будках показывали толпу перед базой. Люди размахивали флагами, залазили друг другу на плечи, писали краской на стенах. Красные и черные буквы на серой штукатурке обвиняли Маркуса в убийстве Нандо. В терроре. Захвате власти. Называли свиньей и предателем.

В учебном корпусе на втором этаже горел свет. Двери в лекционные стояли закрытыми. Мимо Франца по лестнице пронесся кадет с бумаги. С еще одним он столкнулся около единственной освещенной комнаты. Внутри за привинченным к полу столом сидели ректор академии, командиры летных звеньев, инструктор по стратегии. Советники Маркуса собрались без генерала.

На стене светилась проекция карты города. После взрыва прошло не больше часа, армии Маркуса удалось взять столицу под контроль. Совместно с народным ополчением они выставили сотни постов, перекрыли движение и улицы. Прибывших с Нандо партизан разогнали. Бои продолжались в двух районах, на карте они были обведены красными кругами. В подземном переходе около Национального Банка работали саперы. Их первые отчеты сообщили, что для взрыва использовали С-4. Взрывчатку заложили в центре туннеля, на подконтрольной повстанцам территории. Точно известно, что Нандо погиб. Насчет потерь со стороны Освободительной армии, городского ополчения, армии Маркуса и гражданских данные постоянно менялись.

Нандо не пытался убить Маркуса. Предатель в Освободительной Армии.

Водянистый взгляд ректора академии скользнул по Францу. Он посмотрел на свои руки, они до сих пор были покрыты кровью и пылью. От пыли мундир из красного превратился в коричневый. Франц прикоснулся к своей щеке, под пальцами каталась грязь.

Под контролем генерала Маркуса было семь военных баз в стране. На трех -техника и летные школы. На четырех тренировочные лагеря для новобранцев. На один из тренировочных лагерей в провинции напали партизаны. Атака была отбита. Погибли двадцать кадетов. В одной из провинций партизаны убили губернатора. Взорвали железнодорожную станцию. Военные планировали обстрел этих зон с воздуха, чтобы загнать партизан назад в лес.

Не в силах сидеть на месте, Франц вышел в коридор. Нашел фонтан с водой и кое-как вымыл лицо и руки. Корни волос слиплись, пришлось засунуть голову под струю. Ему следовало бы принять душ, но в дом не пройти пока не закончится операция. Вместо этого Франц осмотрел медицинскую часть базы. Она находилась на цокальном этаже учебного корпуса. Здесь близко не было той аппаратуры, которую завезли в дом Маркуса. Тела погиших в туннеле сложили в промышленный холодильник. Старик в халате поверх военной формы заполнял бумаги. Когда он встал из-за стола, чтобы пожать Францу руку, его седые наэлектризованные волосы колыхались на уровне подбородка Франца. Оказалось, в санчасти была душевая кабина. Внутри пахло хлоркой и жужжали бактерицидные лампы. Их свет окрасил кожу Франца в синий цвет. Пока Франц мылся и вытирался бумажными одноразовыми простынями, старик нашел для него чистую футболку. Его красный китель адьютанта генеральского штаба старик сложил в пластиковый мешок и обещал передать в прачечную. Франц представил, что так же он поступит с формами мертвецов - отдаст в прачечную.

Идиотская идея. Франц посмеивался над ней, пересекая двор. Около дома Маркуса выстроилась делегация кадетов. Операция закончилась. Старик-генерал оказался невероятно силён. Настоял, чтобы пули вынимали под местным наркозом. Теперь выслушивал доклады. Франц поднялся на второй этаж, открыл ноутбук. На ютубе появилось множество коротких видео со взрывом около Национального банка. С улиц он выглядел как выброс пыли и газа из вентиляций и выходов подземного перехода. Десятки видео показывали уличные бои. Угол, качество, длительность съемки мало что позволяли рассмотреть. Изображение дрожало. Выстрелы звучали как хлопки хлопушек. Голоса и крики неразборчивые и бессмысленные.

Было три часа ночи, когда Францу позволили зайти к Маркусу. Лысая голова на подушках напоминала сдувшийся кожанный мяч. Измятое, морщинистое посеревшее лицо. Белоснежные бинты на плечах и правой руке. Как такое возможно - три попадания в корпус, и все пули застряли в мягких тканях, не задев жизненно важных органов? Маркус обладал не только удивительным упрямством и выносливостью, но и везением. Капельница качала в вены Маркуса не иначе как энергетики, позволяющие ему оставаться в сознании.

– Я слышал, что ты сделал для меня, Франц, - его взвинченный голос подтвердил догадку.
– Ты спас мне жизнь.

Франц кивнул.

– Патрик погиб, - Маркус на миг прикрыл глаза.
– Иногда я думаю, мне не стоило забирать его с фермы.

Не стоило, Франц снова кивнул.

Маркус посмотрел на него с гордостью. Патрик не справился, а ты выстоял, говорил этот взгляд. Что это? Глупость или утешение? Единственное утешение, которое осталось у Маркуса после смерти его друзей и детей. Дочери, которую он сам убил. Думает ли он о ней, когда смотрит на Франца?