Невыносимые противоречия

Ливи вытащил из трещины железный ящик. Отпер цифровой замок и переложил пачки денег в спортивную сумку.

– Все, пошли, - задвинув ящик на место, выдохнул Ливи.

По пути наверх Генри снова смотрел ему в спину и следил за прыжками луча фонаря, как загипнотизированный. Только это удерживало его от падения в темноту.

Они преодолели лестницу и большую часть лабиринта первого этажа, когда в одной из боковых комнат раздался звук похожий на щелчок предохранителя. Ливи потянулся к пистолету.

– Даже не думай, - из-за угла вышли двое. Еще двое вынырнули из комнат справа и слева.

– Очоа?
– Ливи прищурился.
– Ты следил за мной?

– Подними руки, Ливи. И ты ушлепок, - на футболке говорившего истекал черной краской знак пацифистов. Пистолет дернулся в сторону Генри.

Сердцебиение ускорилось, Генри хотел бежать, но страх парализовал его. Тело превратилось в тюрьму.

Двое из боковых комнат обыскали Ливи и Генри. Один месил пыль красными кроссовками. Второй в клетчатой рубашке забрал пистолет у Ливи и потянулся к сумке с деньгами.

– Не нужно, - прорычал Ливи.

– Почему?
– оскалился Очоа.
– Это деньги Лонарди. Он обещал их нам.

"Клетчатая рубашка" сдернул сумку с плеча Ливи.

– Лонарди обещал вам деньги, после того, как вы сделаете свою работу.

– Теперь он мертв, - пожал плечами Очоа.

Клетчатая Рубашка вжикнул молнией сумки, Красные Кроссовки подошел ближе и заглянул внутрь. Рыжий парень рядом с Очоа вытянул шею.

– Но дело все равно нужно закончить, - выставив перед собой открытые ладони, Ливи шагнул вперед.

Очоа фыркнул.

– Хорош заливать, Ливи, - скривился Рыжий.
– Сколько мы работаем вместе? Пять лет или семь? С тех пор как я перевелся в твой участок. Кажется, все-таки семь. А Очоа как давно с тобой? Десять или двенадцать лет? Хавьер и Маурисио, - он кивнул на Красные Кроссовки и Клетчатую Рубашку, - уже были с тобой, когда я появился в участке. Столько лет вместе. И теперь ты решил нас кинуть?

– Не собирался я никого кидать!
– воскликнул Ливи.

– Почему же ты сразу после его смерти помчался за деньгами?
– закричал Очоа.

– Их нужно было перепрятать, - прошипел Ливи.
– Может статься, что его шлюха знает о деньгах.

– Ты собирался их перепрятать, а что потом? Свалить из города? В Америку? В Европу? Начать новую жизнь?
– выплюнул Рыжий.

– Нет, я собирался закончить то, что начал Лонарди.

– Врешь. Какой смысл?

– Если он умер, какой толк тебе взрывать избирательные участки?

– Вы подписались на эту работу, - прохрипел Ливи.

Клетчатая Рубашка достал две банкноты по сто долларов и помахал ими перед носом Ливи.

– Твоя доля, Ливи, - заржал Клетчатая Рубашка.
– Хотя, ты ведь хотел нас кинуть. А значит, две сотни слишком большая награда для предателя. Но так и быть, я дам тебе сотню, если попросишь прощения за то, что пытался обмануть нас.

Он пританцовывал на месте и тыкал в лицо Ливи то пистолет, то деньги. Генри стоял в двух шагах от них - чувствовал исходящий от обоих запах пота, чувствовал как вибрирует воздух от напряжения.

Когда Клетчатая Рубашка подошёл к Ливи особенно близко, Ливи оттолкнул его. Ударил руками в грудь так сильно, что тот налетел спиной на стену и едва не упал.

Очоа нажал на спусковой крючок. Пуля врезалась в потолок, вниз посыпались осколки камня. Генри рухнул на колени и закрыл голову руками. В ушах звенело эхо выстрела.

– Ах ты, старый пердун, - восстановив равновесие, Клетчатая Рубашка выстрелил Ливи в ногу.
– Думал, я всегда буду у тебя на побегушках?

Зажимая двумя руками рану на бедре, Ливи прислонился к стене.

– Ты старая продажная мразь, - разошелся Клетчатая Рубашка.
– Думаешь, я не помню, с чего началось наше сотрудничество? Думаешь, я всё забыл?

Еще один выстрел по ногам Ливи, и он рухнул на пол, поднимая облако пыли.

Пыль забилась в нос и горло Генри, мешая вздохнуть.

– Ты подставил меня! Я узнал, что ты и ребята из твоего участка связаны с похищениями, и ты обвинил меня в краже наркотиков с полицейского склада!

– Хватит, Хавьер, - Очоа схватил Клетчатую Рубашку за рукав.

– Пошел на хер!
– он вырвался и снова пальнул в Ливи.

Генри зажмурился. В воздухе пахло порохом и кровью. Рядом стонал и рычал Ливи, пыхтели и топтались Очоа и его прихвостни.

– Хватит, уходим!
– прикрикнул Очоа.

Прогремел еще один выстрел.

– Пошел ты, Ливи, - судя по звукам клетчатый Хавьер ударил Ливи ногой.

Вслушиваясь в удаляющиеся шаги, Генри открыл глаза. Ливи лежал на боку в луже крови. Кровью пропитались его штаны и футболка. Перевернувшись на спину, Ливи дернул пряжку ремня, но пальцы соскользнули.

– Ремень, - он повернулся к Генри, поймал его взгляд.

И это было сильнее, чем гипноз луча света. Во взгляде Ливи, Генри читал желание жить.

Не разрывая зрительного контакта, Генри подполз ближе. Рассматривая капли пота на лице Ливи, расстегнул его ремень и вытащил из шлевок джинсов. С каждым новым действием Генри дрожал все меньше. Прямая опасность миновала, в плену он достаточно насмотрелся на раненных и умирающих, чтобы пугаться вида крови.

Он осмотрела две раны на бедрах Ливи. Но ведь Клетчатый стрелял четыре раза? Генри нашел входное отверстие от пули в боку спереди и выходное сзади. Четвертая пуля, похоже, прошла стороной. Ремнем Ливи Генри перетянул одно бедро. Своим - другое. Стащив с себя футболку прижал её к входному отверстию от пули в боку.