Невыносимые противоречия

Проверяя свои силы, Франц сжал кулаки и согнул колено. Когда он оторвал голову от подушки, его затошнило, а перед глазами поплыло. Пришлось моргать, чтобы прогнать черноту. Следя за дыханиям - вдыхая и выдыхая старательно, будто воздушный шар надувал - Франц поднялся на ноги, держась за стену. Подождал, пока комната перестанет шататься, сделал шаг. Надеясь, что на свежем воздухе ему станет лучше, Франц поискал взглядом одежду. Она валялась в углу. Костюм для похорон и приема скомканный, скрученный как тряпка для мытья пола. Чтобы прикоснуться к вещам, пришлось упасть на колени и сбить дыхание. Одеваясь, Франц весь взмок, мышцы подрагивали, будто он поднимал тяжести.

Уже подойдя к двери, он вернулся за ведром с мочой. Порадовался тому, что не рухнул по пути. Второй радостью стало то, что дверь оказалась открыта. Стоило толкнуть, она скрипнула, покосилась и повисла на одной петле. Ясно, такие двери закрывать нет смысла. Впереди был коридор. Пол с трещинами, в которые пролезла бы не только крыса, но и крупная собака. На стенах грязные разводы. В одной из проходных комнат Франц заметил белую простынь на стене, стул и триногу. Типа тех, на которые ставят камеры. Он замер, рука с ведром задрожала. Запись с Шеннон он видел много раз. Эта комната была похожа на ту, в которой её сделали. Уверенности, конечно, быть не могло. Но возможно, именно здесь Шеннон наговорила на видео требования террористов. Или не Шеннон? Кто-то другой. Десятки, сотни похищенных просили помощи, выторговывали свою свободу в этой комнате. Церковная исповедальня не знала столько надежд и отчаяния.

Коридор увел Франца вверх, к фанерной двери, на улицу. Солнечный свет едва не сбил его с ног, пришлось привалиться плечом к стене. Промаргавшись, он понял, что солнце уже скрылось, а то, что показалось ярким светом - последние вспышки заката. Франц увидел развалины и людей на камнях.

– Крыса выползла из норы!
– Мальчишка с кожаными браслетами на предплечьях вскочил на ноги.

– Кто тебе разрешил выходить?
– человек с красной банданой на лбу взмахнул руками.

– Крыса должна прятаться под полом!
– "Кожаные браслеты" выхватил пистолет и направил его на Франца.

Мужик с собраными в хвост волосами ударил ногой ведро, которое держал Франц.

Моча расплескалась на одежду Франца, ведро запрыгало по камням.

"Кожаные браслеты" подскочил ближе и направил пистолет Францу в лицо.

– Чего уставился?

Франц попытался уклониться от тычущегося в щеку ствола и упал.

– Смотрите, президентский сынок обмочился от страха!
– Мальчишка с браслетами подпрыгнул на месте.

Неправда, Франц попытался подняться, но кто-то наступил ему на руку. Франца окружили. Мужик в бандане копнул его ногу. Около виска затопали рванные кроссовки.

– Издеваться над моей сестрой ты не боялся! Что чувствовал себя сильным и непобедимым, когда за твоей спиной стояли полицейские? Касто и Рамирес держали её, когда ты её избивал и насиловал?

Санчес, мальчишка такой же мелкий как его сестра, будто обоих в детстве не кормили. Пистолет лихорадочно прыгал в руке мальчишки. Лицо раскраснелось, верхняя губа дергалась. Инстинктивно Франц вжался спиной в камни.

– Смотри, как побледнел!
– пробасил мужик с хвостом.
– Сейчас сердце встанет от страха!

– Призрака увидел!
– взвизгнул кто-то.

– Хочу услышать, как ты визжишь!
– пробасил человек в бандане и наступил Францу на бедро.

– Что же ты не зовешь на помощь папочку? Ах, да твой отец сдох. Тогда зови Касто!

– Маркуса!

– Лонарди!

– Ну же, тварь, ты что язык проглотил?

– Может, мне стоит засунуть ствол ему в рот, чтобы языком на подавился?

Они топтались вокруг, в Франца летели пыль и мелкие камни. Но пока его не били.

– Какого хера, Санчес, Эмиль, отвалите от него...
– говоривший пыхтел, булькал и свистел как умирающий с пробитым легким.
– Забыли, что Альбер сказал? Он нужен нам живым!

Санчес повернулся на голос, пистолет все еще целил то в пах, то в грудь Франца.

– Убери оружие, ушлепок! Пошли вон. Все!

Мужик с банданой плюнул на Франца и убрал пятку с его бедра. Нехотя, шаркая подошвами по камням, отсупили и другие.

Грузный старик, кряхтя, опустился около Франца на колени. Потянул за руку, за плечо, помогая сесть. Лицо и руки старика покрывали царапины. Будто он смотрел в окно перед тем, как оно взорвалось.

– Как ты?
– просвистел старик.
– Все хорошо. Все позади.

Франц оттолкнул его. Он смотрел на царапины и представлял, как они расширяются, разрастаются, рвут кожу, мясо, раскалывают кости, и наконец голова разваливается.

– Я Ливи, - старик снова вцепился в Франца.
– Давай, помогу тебе вернуться в комнату.

– Точно, Ливи, убери отсюда эту падаль!
– оскалился мужик в бандане.

– Заткнись, Эмиль.

– Пусть сидит под матрасом и не вылазит, - человек с хвостом сплюнул.

– Все хорошо, - пыхтел Ливи.
– Альбер скоро вернется. Тебя никто не тронет.

Не обращая внимание на попытки Франца оттолкнуть его, Ливи тянул за локти, подталкивал в спину, поставил на ноги. Теперь Франц видел, что дом, из которого он вышел, был наполовину разрушен. Жестяные стены обгорели.

– Вот так, молодец, - Ливи торопливо затолкал его в душную темноту.

В комнате с простыней на стене Франц налетел на триногу и вспомнил слова Ливи. "Он нужен нам живым". Для чего? Франц теперь заложник? Только какой в этом смысл? Кто согласится платить за его свободу? Касто? Вряд ли, для него Франц скорей был обузой. Или факт, что Касто не убил и не пытал его, стоит рассматривать как знак того, что для Касто он представлял какую-то ценность? Тоже был нужен ему живым?

Франц выпутался из рук Ливи. Держась за стену добрался до комнаты, в которой очнулся. Матрас был не только грязным, а еще коротким и рванным.