Незапертые чувства

– Я обещаю, у нас все получится, но не сегодня.

Пару минут мы возимся, принимая удобную позу для сна. Тесно прижавшись спиной к груди Пита, я засыпаю в надежном кольце его рук.

Утром я просыпаюсь, словно по сигналу - за несколько минут до подъема. Аккуратно выбираюсь из объятий Пита, но он спит крепко и не реагирует на мои движения.

Взглянув на свое отражение в зеркале, быстро поправляю волосы и выскальзываю из отсека.

Захожу к себе. До подъема еще где-то пять минут. Я уже успеваю умыться и почистить зубы, когда раздается этот жуткий сигнал.

– Доброе утро, - в коридоре появляется мама.

За ней выходит Прим, сонно потирая глаза.

– Доброе…

Меня прерывает громкий стук в дверь. Точнее сказать - пинки.

За дверью оказываются три солдата в типичной военной форме Тринадцатого дистрикта. Выражения на их лицах не сулят ничего хорошего.

– Солдат Эвердин, - громогласно произносит один из солдат. – Вы подозреваетесь в совершении предумышленного убийства президента Тринадцатого дистрикта Альмы Койн. Мы обязаны заключить вас под стражу на время судебных разбирательств и до объявления приговора.

Слова солдата звенят в ушах. Я не успеваю ничего сообразить, как меня хватают за руки и вытаскивают из отсека.

Чувствую, как земля уходит из-под ног. В глазах начинает темнеть. Последнее, что я вижу – испуганное лицо Прим. Ее громкие крики еще долго разносятся по коридорам дистрикта.

А как вы думаете, кто убил президента? Пишите свои предположения в отзывах)))

========== Глава 23 ==========

Медленно открываю глаза. Вокруг сплошной серый цвет. Серые стены, потолок, пол. Я приподнимаюсь. Шею пронзает боль. Вероятно, я долго пролежала в одной позе на жесткой кушетке. Тонкий грязный матрас, подушка толщиной сантиметров в пять. Никаких простыней и одеял.

Я оглядываюсь. Небольшая комнатка, хотя правильней будет назвать ее камерой. Она вдвое меньше моей комнаты в нашем отсеке. В углу перегородка. Похоже, за ней располагается санузел. Массивная металлическая дверь с небольшим закрытым отверстием и полочкой под ним. Это для передачи еды.

Воспоминание о еде отзывается неприятным ощущением внутри. Словно, мой желудок пытается сжаться до размера кулака ребенка.

Спускаю ноги на пол, он ледяной. В камере очень холодно. Кажется, если выдохнуть, то изо рта пойдет пар. Я до сих пор одета лишь в пижамные штаны и футболку. Практически не чувствую ног. Сажусь по-турецки и начинаю растирать ступни ладонями. Нет ни обуви, ни хотя бы носков.

Вероятно, тюрьма находится на одном из самых нижних уровнях Дистрикта. Об отоплении здесь, похоже и речи нет.

Обхватываю колени руками. Стараюсь расслабиться, чтобы не колотило от холода.

Вот и все, это конец.

Альма Койн убита. Мне стоило бы радоваться, ведь я сама хотела пустить стрелу ей в сердце, избавив страну от очередного диктатора.

Два плюс два сложены. Я – главная подозреваемая в убийстве. Вспыльчивая Огненная Китнисс, которую держат в неволе, заставляют сниматься в роликах и выдавливать из себя пафосные речи. Девушка, которая не любит подчиняться и не умеет вовремя закрывать рот.

Кто мог совершить это убийство? Нет смысла рассуждать. Слишком заманчива идея обвинить меня. Я сама прилюдно пожелала Койн смерти. Такое не оправдаешь. Такое не простят.

Прислоняюсь затылком к холодной стене. Снова окидываю взглядом свою камеру. Даже от длинной лампы на потолке исходит неприятный холодный яркий свет. Я останавливаю на ней свой взгляд. Не моргаю, пока глаза не начинает щипать от сухости.

Если какое-то время смотреть на свет, перед глазами появляется пятно. Оно вроде бы есть, а вроде и нет. Пятно не исчезает, если прикрыть веки. Оно переливается разными цветами. Синее, красное, зеленое.

Моя семья. Что с ними будет? В памяти всплывают крики Прим. Я с силой зажимаю уши, будто и правда могу слышать их.

Пит. Он сойдет с ума, когда узнает. Проснется, а меня, как всегда, нет рядом. Пит придет ко мне в отсек и застанет моих родных в слезах и отчаянии. Прим кинется к нему. Расскажет, что случилось, давясь слезами. Пит обнимет мою сестренку. Сцепив зубы, пообещает, что все будет хорошо. Ему придется быть сильным ради Прим и мамы. Он позаботится о них. Не сможет иначе.

Хеймитч. Теперь он не сможет утопить свои чувства в вине. Что он будет делать? Мой арест – новый поворот в этой бесконечной игре. Хеймитч – наш ментор. Он не останется не у дел. Будет хитрить, пытаться что-то узнать. Возможно, не для меня. Хотя бы для Пита, которого он уважает и любит, и который не отстанет от него, требуя каких-то действий.

Когда я мысленно перехожу к следующему важному человеку, меня охватывает волна ужаса. Гейл. Он предлагал убить Койн.

Вскакиваю на ноги и начинаю мерить шагами помещение. Не обращаю внимания на голые ноги и ледяной пол.

Нет, он должен был понимать, что я первой окажусь в списке подозреваемых. Или же… Не могу. Я не хочу верить в то, что Гейл захотел отомстить таким образом. Это не мой Гейл. Это не он.

Со злостью отметаю эти мысли.

Получается, убийца мог намеренно подставить меня.

Мои размышления прерывает глухой удар о дверь снаружи. Я подхожу ближе и прислоняюсь ухом к холодному металлу. Слышу приглушенные голоса.

Со всей силы начинаю колотить в дверь.

– Эй! Слышите меня? – кричу я. – Мне нужно поговорить с…

Задумываюсь. С кем мне нужно поговорить? С Хеймитчем, Плутархом, Питом?

Снова глухой удар о дверь. Чьи-то крики. Я начинаю колотить в дверь с новой силой.

Успеваю ударить два раза, когда меня отвлекает тихий шипящий звук. Я оглядываюсь. Через отверстия толщиной в мизинец между стенами и потолком начинает просачиваться белая полупрозрачная дымка.

Меня сковывает странное чувство. Это похоже на тот туман, на Арене. Мне страшно. Может, таким образом они хотят меня убить? Заставить чувствовать страх, боль. Не самая легкая смерть.

Я боюсь пошевелиться. Дымка постепенно расползается по камере. Я замираю и задерживаю дыхание, когда прозрачные щупальца окутывают мое тело. Странно, ничего не происходит. Лишь слегка щиплет глаза.

Я резко выдыхаю. Делаю попытку вдохнуть воздух и резко хватаюсь за горло.

Из меня вырывается нечеловеческий крик. Жуткое жжение разливается по носоглотке, легким. Словно кто-то заливает расплавленное железо в мою глотку. Перед глазами все начинает плыть. Слезы стекают по щекам. Все сливается в одно серое пятно.

Я тяжело дышу, хотя от каждого вздоха становится еще хуже. Начинаю кашлять. Хочется выхаркать легкие. Во рту появляется гадкий привкус.

Нащупываю рукой шершавую поверхность стены и начинаю двигаться по ней в сторону перегородки.

Достигнув цели, наощупь пытаюсь найти умывальник. Моя футболка уже мокрая от слез.

Нахожу маленькую раковину и резко дергаю ручку смесителя. Кран начинает дрожать и издавать странные звуки. Наконец, моя рука чувствует очень тоненькую струйку ледяной воды. Я набираю её в ладони и умываю лицо. Пытаюсь прополоскать рот. Глотать не получается, слишком больно. Мерзкий привкус после полоскания становится еще хуже. Руки дрожат от рвущегося наружу кашля. Легкие так саднит, что кажется, будто они лопнут в любую минуту.