Незапертые чувства
Шрифт:
Умывание не приносит облегчения. Я опускаюсь на пол и основаниями ладоней зажимаю глаза, хотя хочется их выцарапать.
Через несколько минут я начинаю задыхаться. Кажется, пора прощаться с жизнью.
Я вспоминаю образ Прим, мамы, Пита, Гейла. Мысленно прошу у них прощения.
Я так и не успела испытать в жизни хотя бы короткое счастье. От этого становится горько.
Мысленно усмехаюсь себе. Нет, я была счастлива. Когда был жив отец. А еще в те ночи, когда Пит прижимал меня к своей груди, целуя и шепча на ухо слова любви.
Хочу сохранить эти
Чувствую, что скоро потеряю сознание от боли и нехватки кислорода. Превозмогая жуткую боль, готовлюсь сделать последний вздох.
Раздается громкий скрежет, словно кто-то отодвигает засов. Что-то падает к моим ногам. Громкий хлопок и шум повторяется, дверь снова закрыта.
Я протягиваю руку вперед и что-то нащупываю на полу. Пытаюсь сквозь слезы сфокусировать свой взгляд, но вижу лишь зеленое пятно. Сдавливаю предмет пальцами и мне в глаз попадают брызги.
Зеленый лимон? Кажется, он называется лайм. Я пробовала такой в Капитолии.
Недолго думая, вгрызаюсь зубами в мякоть. Через несколько секунд жжение начинает утихать. Я делаю вздох, он по-прежнему приносит боль, но я могу дышать. Привкус во рту начинает меняться, становится не таким ужасным. Я высасываю весь сок из дольки и отбрасываю ее от себя. Дыхание потихоньку приходит в норму.
Пытаюсь встать, но попытка оказывается неудачной, и я буквально падаю обратно на пол. Я закрываю глаза и проваливаюсь во тьму.
========== Глава 24 ==========
Я лежу на боку и ковыряю пальцем штукатурку. Проделать дыру в стене я не смогу, но мне больше нечем себя занять.
После того, как меня отравили газом, я очнулась на кушетке. Без сознания я была довольно долго судя по тому, как затекло тело. На руке я обнаружила свежий след от укола. Неизвестно что за дрянь мне ввели.
Не знаю сколько уже нахожусь в этой камере. Я потеряла счет времени. Кажется, прошла вечность с того утра, когда я ускользнула из постели Пита.
Я уже устала размышлять и пытаться строить догадки относительно убийства президента. Легче от этого не становится. Поэтому я просто бездумно смотрю в потолок или ковыряю штукатурку, как сейчас.
Один раз мне приносили поесть. Эта еда даже хуже, чем бывает в столовой. Несоленая каша из смеси круп, черствый кусок хлеба и стакан воды. Я давлюсь, но заставляю себя проглотить все до последней крошки. Мне нужны силы.
Про холод я уже почти забыла. Похоже, даже к этому можно привыкнуть. Лишь кожа приобрела немного болезненный оттенок. Интересно, что сказали бы мои друзья из команды подготовки, взглянув на меня в таком виде. Представляю себе их лица и мысленно усмехаюсь.
Я смотрю на свои ноги. Спускаю пижамные штаны на бедра и натягиваю края на ступни. Получаются своеобразные носки.
Интересно, как долго они собираются меня продержать в таких условиях?
Мертвую тишину нарушает противный лязг. Я резко поворачиваю голову.
Я не удивляюсь, когда вижу Боггса. Он заходит в камеру и быстро окидывают ее взглядом.
Наконец он поворачивается ко мне.– Ну здравствуй, Китнисс, - устало произносит он.
Странный тон. Я думала, Боггс сразу накинется на меня с обвинениями. Он все-таки был правой рукой Койн.
Я ничего не отвечаю ему. Принимаю сидячее положение и, скрестив руки, внимательно смотрю мужчине в глаза.
– Мне жаль, что ты оказалась в этой ситуации, - продолжает Боггс.
– Жаль? – с вызовом переспрашиваю я.
Возможно, мой тон не уместен - я сейчас не в лучшем положении. Но ничего не могу с собой поделать. Я начинаю злиться.
Боггс подходит ко мне ближе, и только сейчас я замечаю в его руках небольшой сверток.
– Прим собрала тебе теплые вещи, - он протягивает сверток мне.
Я дрожащими руками выхватываю его и быстро открываю. Чуть не задыхаюсь от счастья, когда мои пальцы касаются плотной вязаной ткани.
– Расскажи, что было утром? – тихо спрашиваю я, откладывая вещи в сторону.
Боггс присаживается на край моей койки. Я замечаю темные круги у него под глазами. Мужчина выглядит уставшим.
– Поднялся жуткий переполох, - начинает он. – Был собран штаб. Всех заставили подписать приказ о неразглашении.
– О неразглашении? – я хмурюсь. – Как вы скроете смерть президента?
– Нет, - Боггс качает головой. – Имелся ввиду твой арест.
Я подтягиваю колени к груди.
Мой арест хотят скрыть. Люди присоединились к повстанцам по моему призыву. Они не должны знать, что Сойка в тюрьме, иначе начнется паника. Тогда все рухнет, и Капитолий победит.
– Нам нужно время, чтобы во всем разобраться, - продолжает Боггс.
– Ты ведь не веришь, что я это сделала? – тихо спрашиваю я.
– Дело не в том, во что верю я, Китнисс, - вздыхает он. – Моей веры не достаточно. Все обстоятельства указывает на тебя.
Я вопросительно смотрю на него.
– Альму обнаружили утром в ее кабинете. Смерть наступила около часа ночи. В стакан с водой был подсыпан яд, содержимое капсулы морника. Ей хватило одного глотка.
– И каким образом это указывает на меня?
– я прикрываю глаза, потирая переносицу указательным пальцем. – У меня есть только одна капсула. Она в моем костюме, можете проверить.
– Проверили, Китнисс, - отвечает Боггс. – Капсулы нет.
Я откидываю голову и прислоняюсь затылком к холодной стене. Просто не верится.
– Этого не достаточно, - произношу я. – Недостаточно для того, чтобы обвинить меня.
– Вчерашняя запись с камер наблюдения обрывается на том моменте, когда ты покидаешь свой отсек перед отбоем.
– Что значит обрывается?
– Какой-то сбой, - Боггс разводит руками. – Наладили только сегодня днем.
– Меня арестовали из-за морника и сбоя записи? – истерично усмехаюсь я. – Боже мой, да я даже не знаю где находится ее кабинет.
Раздается тихий писк. Боггс достает из кармана свой планшет и начинает тыкать по экрану пальцем. Его лицо с каждой секундой становится мрачнее. Я настораживаюсь.