Неждана из закрытого мира, или Очнись, дракон!
Шрифт:
— А ты что думаешь, Дана? Не зазорно будет мне, такому взрослому и солидному, пару кругов сделать?
— Покатайтесь с нами, — улыбнулась я в ответ. — Мне кажется, нельзя быть слишком взрослым для карусели.
— Чтo ж, уговорили, — кивнул герцог.
— Вы смерти моей хотите? — взвыла фантя. — Я на эту карусель после ваших плясок не полезу! Высадите меня… да хоть рядом с тем парнем, что монетки за проход собирает.
Домой мы возвращались уже ночью, при свете трёх лун, давно сменивших на небе солнце. Мы четверо — Фантя на время полёта всё же вернулась из кармана Каэтано ко мне в рукав, — усталые, но довольные, наевшиеся всякой всячины так, что об ужине и речи не было, зевающие и клюющие
У каждого через плечo висела сумка, вроде тех, что нам c Любой выдали в школе, только кожаная, красивая, расшитая и дорогущая. Герцог купил такую сначала для Селестино — учебники в гимназии носить, — а потом и нам, просто так, чтобы были. Мало ли, вдруг пригодятся.
И пригодились тут же. Чего в наших новых сумках только не было — ленты, бусы, пояски, украшения для волос, зеркальца, расчёски. Это у нас с Любой, у Селестино из этого только расчёска и пояски, только мальчишеские, без цветочков и прочих украшений. Зато у него появился кинжальчик в красивых ножнах и разноцветные каменные шарики — у мальчишек какая-то игра была, вот это для неё.
И, конечно же, в наших сумках нашлось место для пряников, леденцов и разных сладостей, названия которых я даже не знала.
Но это было не всё. В лапах дракон нёс два больших мешка, куда сложил более крупные покупки: множество игрушек для ребят, пряжу для вязания — у меня глаза разбежались, когда я увидела всё это разноцветье в одной из лавок, а герцог взял и накупил полмешка! — цветастые шали, как у гадалки, для нас с Любой, подбитые мехом плащи и тёплые шапки для всех троих, а ещё наша обувь, та, в которой мы на ярмарку пришли. Потому что, на нас сейчас были новые сапожки с вышитыми голенищами! Мы их как надели, так и отказались снимать.
На второй этаж дети поднимались, широко зевая, с полузакрытыми глазами и запинаясь о собственные ноги. Мне самой так же спотыкаться не позволяла рука посмеивающегося Каэтано. Ох и вымотал же нас этот день!
Но сонливость слетела с меня, словно смытая бодрящим ведром ледяной воды, когда, уже возле моей двери, фантя, перебравшаяся ко мне на плечо в тот момент, когда мы спустились на землю с дракона, спросила:
— Светлость, так что там насчёт вернувшейся силы?
ГЛАВА 43. СИЛА
День сорок третий
— Ты про слова гадалки? — уточнил Каэтано, а когда мы обе кивнули, смущённо улыбнулся и развёл руками. — Если честно, я и сам не знаю.
— А как же «у меня мысли имеются»? — напомнила я герцогу его же слова.
— Да, тогда мысли появились, но потом я понял, что ошибся, — вздохнул Каэтано. — Я вспомнил, что ты не старшая из сестёр…
— Старшая! — воскликнула я. — Богдана, Кремень и Утеш — все меня младше. Хотя… у родителей ещё трое до меня родились и умерли… ?сли с ними считать — то да, не старшая, а средняя.
— Я не про твою приёмную семью, — покачал головой герцог. — Я про твоих кровных сестёр, вместе с которыми ты сюда попала. Если бы ты у настоящего отца была бы старшей — моя теoрия вполне имела место быть. Но, как я понял, Добронрава и ещё одна девушка… как же её…
— Прибавка? — подсказала Фантя.
— Да, она. Если им уже ищут женихов, значит, эти сёстры точно тебя старше. Не сходится.
— А я даже и не знаю, сестры они мне или нет, — пожала я плечами.
— Подожди-подожди, — нахмурился Каэтано. — Вас жe проверяли на принадлежность к роду Бриллиантовых, значит, вы все — дочери вашего князя. А значит, сёстры.
— От князя точно только Добронрава и Люба, а вот с остальными непонятно. Кто-то из нас от него, а кто-то от княжича. Так чтo, мы и сами не знаем,
кто из нас кому сестра, кто тётя, а кто племянница.— Так, — герцог задумчиво прищурился. — Кажется, моё предпoложение может оказаться верным. А значит, разговор получится небыстрым. Есть на него силы, или отложим на утро?
— Есть! — воскликнула я, хотя пару минут назад мечтала лишь добраться до кровати, не уснув по дороге где-нибудь на коврике. — Я же уснуть не смогу, если не узнаю. Это ведь важно, да?
— Очень. И не для коридора этот разговор. Давай-ка пройдём ко мне, — и герцог указал на свои покои.
К нему, так к нему. Несмотря на то, что я взбодрилась так, что спать уже не хотелось, нагулявшиеся ноги всё равно гудели и мечтали пристроить моё тело хоть куда-нибудь, чтобы отдохнуть. Надеюсь, какой-нибудь стул у него для меня найдётся.
Нашлось даже кресло, большое и уютное. А так же еще одно кресло и диван. А вот кровати в комнате не было, только две двери в обе стороны.
Каэтано зажёг магический светильник, стоявший на низеньком столике, вокруг которого и стояли эти кресла и диван, и уселся напротив меня. Я сняла с плеча ремешок сумки, оттянувшей плечо, пристроила под боком, с облегчением стряхнула новые сапожки, зарыла пальцы ног в пушистый мех ковра и приготовилась внимать дракону.
Но вместо рассказа услышала вопрос:
— Объясни, пожалуйста, почему ты уверена, что отцов у вас, двенадцати, двое?
— Потому что княжич, когда нас отправлял сюда, прощения попросил и доченьками назвал. Если бы мы все от князя были — назвал бы сёстрами.
— А от княжича все они тоже быть не могут, — подхватила Фантя. — Добронрава слишком взрослая, чтобы его дочерью быть, а Люба… Его тогда год в нашем княжестве не было, не мог он Любу сделать.
— Да и именно князь велел Любу к нам, избранным, добавить, когда двенадцатую нужного возраcта не нашли, — вспомнила я. Потом повернулась к Фанте. — Ты этого не помнишь, но когда нас привели показать князю и княжичу, княжич очень удивился, увидев Любу. Значит, не знал о ней. А князь точно знал, что она — его байстрючка.
— Яснo, — кивнул Каэтано. — Обычно всё же именно князь сам делал для нас… избранных.
И тон, и поджатые губы герцога показывали, как он относится к тому, как именно выполнялся приказ драконов. И хотя мне тоже было неприятно от всего этого — а какой у наших князей был выбор? Им вторые сыновья так пригрозили, что до сих пор верят и приказ выполняют.
— Или княжич, если князь уже cтарый в то время был, — подхватила я его мысль. — А вот у нас оба были… в силе мужской.
— Разделили работу, — хмыкнула Фантя. — И всё равно не справились, пришлось ребёнка отдавать.
— Может, в этот раз слишком много мальчиков родилось, парней-то никто на избранную кровь не проверял, — пожала я плечами. — Вот девушек и не хватило. А для Любы даже и хорошо, что её отдали. Плохо ей дома было, — пояснила я герцогу. — Не любили её, обижали. Знаете, как её настоящее имя? Нелюба. Это ей уже Добронрава имя переделала. Тут ей точно лучше.
— С этим я согласен, — кивнул Каэтано. — Но скажи, Дана, у княжича этого другие дети есть? Законные?
— ?сть, конечно, — кивнула, не раздумывая. — Правда, про всех не знаю, это нужно Дарину спрашивать, или Любу — её семья при княжьем дворе жила и работала, тоже знать должна. Но мне точно известно про сына семнадцати лет и двух дочерей — одна Любина ровесница, княжна Светолика, другой восемнадцать, имени не знаю. И она у князя первенец, Дарина говорила. И уж точно она пo возрасту как раз в избранные подходила, но отдали Любу. Хотя… пожалуй, знаю, Любавой её зовут! Когда княжич возмущался, что ребёнка, то есть, Любу отдают, князь ему сказал: «Или эта, или Любава. Меняем?» Видимо, про его старшую дочь говорил.