Незримый гений

— Думаю, после представления мне стоит отвести тебя куда-нибудь и угостить парой десятков пинт эля.

— О да, это бы имело дивный успех в бульварной прессе. Но было бы ужасно забавно! — Вместе поспешив подняться по ступенькам, они умудрились не промокнуть. Возле парадных дверей их встретил швейцар, чтобы проводить в ложу. Заметив, что в фойе, кроме них, никого нет, Брилл посчитала обязательным для себя поторопить и Коннера. Невзирая на изначальные сомнения, сейчас она поняла, что на самом деле предвкушает предстоящий вечер, и жаждала сесть на свое место до увертюры.

Всю дорогу вверх по лестнице улыбаясь ужимкам Коннера, Брилл поблагодарила швейцара и вошла в их ложу. Быстро заняв кресло, она с нескрываемым интересом посмотрела на сидящих внизу людей. Ее всегда забавляла расфуфыренность и глупость прочей лондонской публики. Плюхнувшись в соседнее кресло, Коннер вытащил театральный бинокль и тоже приступил к наблюдению за зрителями.

Протянув бинокль сестре, Коннер в открытую указал на пожилую знатную даму, сидевшую на другом конце зала:

— Как думаешь, это она собаку держит или крысу? — со смехом спросил он, пока Брилл смотрела в бинокль.

— Определенно крысу…

Весело хлопнув себя по колену, Коннер открыл было рот, чтобы добавить что-то еще, когда огни в зале начали гаснуть. Умолкнув, он вновь уселся в кресло, и ограничился тем, что подмигнул Брилл. Тоже перенеся внимание на сцену, та сложила руки на коленях; в ее крови затрепетало предвкушение. Приготовившись потеряться в предстоящей пьесе, Брилл вздрогнула, когда отчетливо уловила странную волну жара, омывшую ее кожу. Подняв руку, чтобы обмахнуть порозовевшее лицо, она ощутила, как сердце пропустило удар. Дивясь этой необъяснимой реакции, она нарочно с еще большим вниманием уставилась на поющих на сцене людей. «Боже милосердный… чувствую себя нервничающей школьницей. Кажется, я даже покраснела… и тоже без всякой причины!»

Покачав головой на собственную глупость, Брилл сосредоточилась на опере, не желая упустить какую-нибудь деталь сюжета. Прошло немного времени, и она забыла о своих странных ощущениях, поглощенная разворачивающимся на сцене действием. Музыка была дерзкой, почти сладострастной, заманивая разум и обольщая чувства, пока Брилл не поняла, что инстинктивно наклоняется вперед. Прижав руку к быстро бьющемуся сердцу, она осознала, что музыка обволакивает темные осколки ее разбитого сердца, облегчая почти постоянную острую боль до приглушенного бормотания.

Ошеломленная тем, насколько глубоко ее взволновали ноты, Брилл мягко улыбнулась. «Наверное, я слишком долго сторонилась музыки… раз моя первая после Парижа опера вызывает такую реакцию… но эти мелодии почти напоминают мне то, что обычно писал Эрик». На самом деле, вся опера целиком начинала все сильнее и сильнее напоминать ей об Эрике. Местом действия была Ирландия, что необычно, а основной сюжет крутился вокруг молодой женщины, которая потерялась в темном лесу. Когда женщина споткнулась о лежащего ничком раненого мужчину, Брилл окоченела в кресле. Потянувшись, она вцепилась в перила перед собой. «Я воображаю эту связь… никто не знает нашу историю, кроме членов семьи… и Эрика… Эрик мертв. Это невозможно!»

Она почувствовала, как Коннер повернул голову вбок, чтобы посмотреть на нее, но была не в силах оторвать взгляд от сцены. Шли минуты, и героиня помогла таинственному мужчине — только чтобы обнаружить, что он скрывает мрачный секрет: с заходом солнца он превращается в ужасающее чудовище. После ряда злоключений и моментов прозрения мужчина и молодая женщина влюбились друг в друга, постепенно одолев черную магию, сделавшую первого узником в собственном теле.

Стиснув перила до побелевших костяшек, Брилл поняла, что ее сердце практически остановилось. «Эта пьеса… кто написал эту пьесу?» Будто в трансе, она медленно встала, театральный бинокль соскользнул с ее колен и со стуком упал на пол. Она отстраненно ощутила на своей руке прикосновение ладони Коннера, но проигнорировала этот обеспокоенный жест. Тепло, которое она чувствовала раньше, разрослось, согревая все холодные, темные закоулки ее души. «Эта опера… они говорили, что ее сочинил новый композитор».

С полузадушенным вскриком оторвав взгляд от сцены, Брилл повернулась и поспешила прочь из ложи. Не зная, куда направляется и даже что бежит вперед, она слетела по лестнице на первый этаж. Глубоко внутри нее еще сильнее натянулась подобно струне могучая волна напряженного предвкушения, толкая ее дальше, заставляя ее отважиться на надежду на нечто невозможное, нечто чудесное. Слыша, как кричит спускающийся следом Коннер, Брилл подхватила юбки и бросилась в боковой коридор. Следуя ощущениям, что ревели в ее теле, она проталкивалась в закулисье, чувствуя, как с каждым шагом растет нетерпение. Она приближалась.

Лихорадочно разглядывая каждое лицо вокруг себя, она с уверенной легкостью прокладывала себе дорогу мимо членов труппы.

— Брилл, да что же ты творишь! — крикнул позади нее Коннер.

С неослабевающей целеустремленностью игнорируя брата, Брилл завернула за огромную декорацию, выбравшись на более открытое место. Чуть задыхаясь от своей безумной пробежки, она тут же вскинула глаза на небольшую группу людей, стоявших примерно в двадцати футах от нее. Среди них находился высокий широкоплечий темноволосый мужчина, рассматривавший стопку партитур, которую держал в руках. Рассеянно следуя за музыкой, мужчина, по-видимому, был более заинтересован в том, чтобы при каждой смене декораций украдкой бросать взгляды на зрителей.

Остановившись посреди шага, Брилл ощутила, как от ее лица отлила вся кровь. Она знала эти плечи, она знала эту темноволосую голову — и в расколотые остатки ее сердца возвратилась жизнь.

— Эрик? — выдохнула она, ее потрясенный голос был едва ли слышнее шепота. Она понимала, что должна позвать погромче, но по жестокому выверту судьбы забившие горло эмоции лишили ее этой возможности.

Вздрогнув и замерев, мужчина расправил плечи, склонив голову набок, словно прислушиваясь к чему-то — хотя Брилл была уверена, что ее голос не достиг его ушей. Мужчина резко развернулся, его пронзительно-синие глаза мгновенно столкнулись с глазами стоявшей на другом конце комнаты Брилл. Бумаги выскользнули из его пальцев и рассыпались у его ног. Время будто со скрежетом остановилось, пока они смотрели друг на друга, неровно дыша от силы обжигающих эмоций, — и с грохотом запустилось вновь. Эрик сделал торопливый шаг ей навстречу, а потом побежал. Спотыкаясь о подол юбок, Брилл тоже бросилась вперед, отчаянно стремясь быть ближе, боясь, что мужчина, которого она видит, всего лишь дух и ничего больше.

Не замедляясь, они влетели в руки друг друга, до хруста костей стиснув друг друга в объятиях. Небольшая толпа зевак пялилась на них, пока Брилл с почти паническим пылом вжималась в сильное тело Эрика. Глубоко в ее душе родился слабый трепет, она гладила Эрика ладонями по спине, убеждая себя, что он реален. Его теплое дыхание, касаясь ее шеи, воспламенило кровь, а трепет превратился в яростную дрожь. Предательские ноги растаяли, как вода, и Брилл безвольно повисла на Эрике.

— Я думала, что ты умер! Все думали, что ты умер… где ты был?! — пробормотала она ему в грудь, ощущая себя опасно близко к обмороку, когда его руки зарылись ей в волосы.

Эрик молчал, кажется, целую вечность, уткнувшись лицом в изгиб ее шеи. Брилл чувствовала, что он изо всех сил старается вернуть себе самообладание, чтобы ответить.

— Я потерял сознание из-за потери крови, и меня вынесло на берег в нескольких милях ниже по течению, — сумел выдавить он, его голос звучал необычайно хрипло. — Я думал, что умру — раненый, без маски, — но проезжавшая мимо пожилая пара заметила меня и забрала на свою ферму в деревне. Прошло много времени, прежде чем я окреп достаточно, чтобы покинуть их, но каждую ночь я не мог думать ни о ком, кроме тебя — снова и снова мысленно повторял твое имя, надеясь, что с тобой и Арией все в порядке.