Ни живые, ни мёртвые

Кто я?

Тёплое прикосновение руки Джейсона отвлекло от тревожных мыслей.

— Можно... я тебя поцелую?

Взгляд встретился с его мечтающими, яркими серо-карими глазами, полными любви. Ко мне. И это привычно — многие парни влюблялись в меня до беспамянства, взять того же самого Генри. И Джейсон не исключение, у него шансов на взаимность столько же, сколько у пингвина взлететь. И он знал об этом. И не сомневаюсь, если всё же временами надеялся на нечто большее. Моя поганая натура — только она мешала быть нам вместе. А ещё «статус», власть и жажда развратности к каждому шикарному или хотя бы минимально достойному мужчине.

Будь мы настоящей парой, я бы давно разбила Джейсону сердце.

Однако он достоин лучшего.

Не знаю, кто первый к кому потянулся: прикрыв глаза, я уже через мгновение ощутила нежный приятный поцелуй. Совершенно не так, как с кем-либо другим и тем более с Инграмом, — Джейсон делал всё очень трепетно, ласково, осторожно. Он мягко коснулся моей щеки, притягивая к себе, и медленно углубил поцелуй, наполненный самыми чистыми эмоциями: от комфорта до полного растворения тревоги. С ним никогда не было и не будет больно, ведь он — само понимание, точно знающее, как улучшить жизнь другого. Он никогда не врал, не предавал, не бросал. И даже если с ним поступали подло, нечестивые чувства не омрачняли его сердце: грусть проходила бесследно, а вера в лучшее заживляла все раны. В мире белого света и летних лесов не шли дожди — Джейсон слишком боялся боли, поэтому не позволял себе ощущать её.

В его райском облачном небе не место для людского греха.

За мыслями о возвышенном я потеряла нить поцелуя и не заметила, как руки охватили голову парня, взъерошив каштановые волосы. Осознав, во что сейчас всё могло выльеться, я постепенно разорвала обьятия — так, чтобы Джейсон не подумал ничего плохого. Но тот лишь осчастливился: на радостях он начал рассказывать забавные истории из детства, пока дома мимо нас не сменились мелким лесом и приближающимися башнями замка Донована.

— Эй, Джеки! Обернись!

Джейсон повернулся на знакомый голос, и в его лицо тут же прилетел сероватый ком мокрого снега.

— Арни, чёрт бы тебя побрал!

— Что за грязные словечки, Джордж! — вылезая из машины, Арни захлопнул дверь резким движением. — Не ругайся при дамах!

— Да ты на себя сначала посмотри! — надул губы Джейсон, рукавом вытирая с лица капли снега.

— Я само обояние! — несносно заулыбался Арни, взмахивая руками. — Меня никто не смеет опорочить, даже ты, Джексон.

— Меня зовут Джейсон!

— Ой, прости, я действительно запамятовал, что ты тот самый знаменитый Джастин Купер?, — Арни театрально снял невидимую шляпу и поклонился.

— И польстил, и унизил.

— Обращайся, Джереми, — нахально подмигнул Арни.

— Ну всё, ты меня достал!

И Джейсон кинулся к нему то ли надрать как следует задницу, то ли закидать снежками. Арни взвизгнул и чуть не поскользнулся, когда Джейсон налетел на него. От их ребяческой драки смех распирал грудную клетку — уверена, все проходящие мимо сейчас студенты в шоке уставились на меня, ведь я смеялась хоть и красиво, но слишком громко. Зато как смешно! Спасибо, Си-шэнь, я сегодня не умру от скуки — такое весёлое событие точно буду вспоминать весь день.

Только когда я чуть успокоилась, то услышала хихиканье совсем рядом: это, к удивлению, улыбалась Анна, шедшая вместе со своим братом в мою сторону.

— Здравствуй, amie, — наше традиционное приветствие с невесомыми поцелуями подняло настроение ещё выше. — И тебе bonjour, Вильгельм.

— Давно не виделись, — он по-джентельменски поцеловал мою руку, и септум в его носу блеснул в лучах солнца.

— Как вы?

— Уже неплохо, — с благодарностью посмотрела на меня Анна и перевела взгляд на брата.

Тот тяжело вздохнул и запустил руку в длинные волосы, отливающие красным.

— Могло бы быть и лучше, — он слегка скривился точно от укола. — Давай не будем поднимать эту тему в столь солнечный день.

— И правда, погода удивительно необычная для Равенхилла, — оглядев чистый небосвод, Анна одновременно закурила с братом, поделившимся с ней огнём от зажигалки.

— Местные жители сегодня, наверное, ослепнут от солнца, — от издевательского настроя даже курить не захотелось.

— Или помрут как вампиры, — согласилась Анна с холодным оскалом и затянулась.

— Вы такие дружелюбные, прямо сил нет, — несмотря на явное скверное состояние, Вильгельм натянуто улыбнулся.

— Нам пора создать свой клуб пессимистических оптимистов, — я тихо прыснула от собственной идеи.

— А меня примите? — подбежал к нам запыхавшийся Арни, совершенно мокрый от снега. Позади него чуть ли не в луже барахтался Джейсон.

— Ты бы умылся для начала, — предвзято смерил его взглядом Вильгельм и, выкинув бычок от сигареты, подтолкнул нас ко входу в институт, — наш клуб только чистюль.

— А как же испачкаться в крови? Что вы собираетесь там делать, если не убивать? — с невинностью ребёнка округлил зелёные глаза Арни.

— Будем молиться богам, чтобы ты от нас отзвязался, — Анна неспешно засунула в сумочку свой мундштук.

— Могу привязаться в более приятное место, — интригующие заиграл бровями Арни.

Анна показала ему средний палец и первая скрылась за дверями института.

— Ах она сучка!

Вильгельм, услышав это, отвесил увесистый подзатыльник Арни, а я, подойдя к нему, положила ему в руку два фунта.

— Купи оскорбления получше.

И громко смеясь, вместе с довольным Вильгельмом тоже зашла в институт. Длинные коридоры, отраженный от мрачных стен шум, запах книг и величия, чёрные бархатные шторы —замок, несмотря на светлый день, внутри выглядел всё так же темно и пугающе, но я была рада его видеть после всего случившегося. Рядом находились проверенные люди, и в ближайшее время меня точно никто не собирался пугать или убивать.

По крайней мере, очень хотелось на это надеяться.

— Мы не слишком жёстко с ним обошлись? — Вильгельм отдал своё пальто вместе с моим в гардероб и слегка встревоженно посмотрел на меня.

Губы сами изогнулись в усмешке, когда вспомнилась недавняя перепалка.

— Арни не из тех людей, кто будет обижаться или мстить.

— И ему полезно, когда кто-нибудь ставит его на место, — поддержала меня Анна и расправила подол сарафана, изрисованного улетающими бабочками.

— Поражаюсь вашим высоким взаимоотношениям, — хмыкнул Вильгельм, вежливо прося какого-то студента отойти, чтобы пройти.