Ни живые, ни мёртвые

— Мой мальч-ч-чик, конечно же.

Услышанное никак не складывалось в общую картину.

— Твой... мальчик?

— Ума так и не прибавилось, — недовольный голос Тени слышался отовсюду. — А ведь ты же даже видела сегодня мой портрет.

Портрет? Когда же? Их в институте целая куча. Или в личном кабинете Рэбэнуса Донована? Но там ничего не висело. Тогда...

Шок мигом отрезвил.

— Так ты Ивет Касс?!

Тень рассмеялась и чернотой закружилась возле меня.

— Да, девочка моя, я действительно та, которую он безумно любил! Я его обожаемая матушка!

— Ты ему неродная, — пальцы коснулась лба: голова и так плохо соображала, так ещё и начинала болеть.

— Это мелочи, — махнула рукой Ивет, оставляя в воздухе кусочки витающей тьмы. — Главное, что я осталась с ним даже после своей с-с-смерти.

Точно. Я же видела во сне, как она погибла. А затем ещё и читала, как Рэбэнус об этом то ли сожалел, то ли просто в очередной раз лицемерил.

— Он тебя воскресил с помощью магии?

— Да.

— Для чего же?

Безликая масса мглы, где должно было по сути находиться лицо, остановилось напротив моего собственного, полного мучительного беспокойства.

— Он велел за тобой с-с-следить, сяо-Рави.

— Зачем?

— План, — медленно проговорила Ивет. — Это всё план.

Холодок пробежался по спине — сама Смерть затеяла величайшую шахматную партию и всё гнала меня, королеву, в ловушку: уже ни пешек, ни коней, ни других фигур не осталось. Даже король оказался недосягаемым: белый проворно убегал, а чёрный скитался по клеткам в поисках убежища или спасения.

Неужели я проиграю?

Ведь с самого начала понимала, что не просто так всё затевалось, что не для самоудовольствия разогревали во мне любопытство, вели к опасностям, приводили монстров, улики, нужных людей и давали информацию ровно столько, сколько нужно было знать в тот или иной момент. Неужели Рэбэнус всё это специально подстроил для меня? Продумал до мельчайших деталей, точно знал будущее? Но тогда зачем? Чего он добивался от меня? Что я должна была сделать такого важного? Может, он и вовсе не собирался меня убивать...

Я не понимала. Ничего не понимала.

— В чём состоит этот план? — с трудом разбираясь в творящемся хаосе мыслей, выдавила я из себя.

— Результат тебя удивит, — продолжала говорить загадками Тень. — Рано или поздно ты всё узнаешь.

Возмущение возникло рефлекторно, как и всегда когда-то при Мэри.

— Спасибо, ещё одна помощница нашлась!

— Ибо этот путь ты должна пройти сама, одна.

— Здорово, — желчно фыркнула в ответ. — А то я не знала. И вообще, можешь явить своё настоящее лицо? Мне твой размытый вид приелся ещё с приюта. Бесит.

Откуда-то вдруг подул ветер: вся тьма, таившаяся в тенях и кромешной темноте большого помещения, устремилась к Ивет, пропадала в ней, как в бездне. Точно кисточками наносили яркую, живую краску: из чёрного появились первые светлые локоны, затем очертились карие глаза и лицо, плавно перешло в фигуру в простом сером платье, сделанном на манер XIX века, и закончило оголёнными ступнями, аккуратно опустившимися на деревянный пол. Ровно такая же, как и на портрете: женщина ближе к сорока лет с выражением полного превосходства и толикой помешательства.

— Красивая?

— Смотря на чей вкус, — бестактно подняла я брови.

— Сама не лучше, — чуть обиделась Тень.

Хотя уже Ивет.

Да такое в голове не укладывалось до сих пор! Не мог же человек, который умер в 1824 году, стоять передо мной полностью живой да ещё и не состарившийся! А до этого следить за мной, притворяясь моей собственной тенью!

Чертовщина какая-то.

С другой стороны, каким бы бредом всё это ни казалось, а попытать удачи на сговорчивость я всё решилась:

— Ты не знаешь, кто тогда настоящие родители Рэбэнуса?

Иронично.

Сегодня я нашла и потеряла своих, а теперь выясняла чужих... От боли хотелось выть, а лучше уткнуться в чьё-то надёжное плечо и плакать, но я не могла позволить себе такой слабости. Не могла ни сломаться, ни зарыдать, ни отвернуться от всего, ни сдаться. Не могла — и не было веских причин идти дальше, не было стимула или даже лучика света. Была лишь я — стремление оставаться всегда сильной и стойкой ради же себя самой. Плевать я хотела на спасение мира, преодоление слабостей, гибель других, сохранение собственной жизни — самым главным всегда в приоритете оставалась я.

Моя личность.

— Точно не Людвиг Донован, как ты могла подумать, — неожиданно охотно отозвалась рассказать историю Ивет, хлопнув в ладоши. — Он был моим возлюбленным, моим первым мужем, который повесился в молодости. От Людвига у меня был сын, который тоже со временем умер... мой мальчик был очень похож на него. Настолько похож, что я почти поверила в их идентичность.

— И дала ему фамилию Донован, — качнула я полупустой бутылкой, отстраняясь от собеседницы к окну. — Почему не Касс?

— Они не знали, что я выжила, — Ивет огорчённо вздохнула. — Не знали, где я, что со мной, да и не желали знать. Понимаешь, моя собственная семья не так охотно меня любила, как я их. И всё же в один момент я к ним вернулась, но уже со своим мальчиком. Мы жили сначала в мелкой деревушке, затем переехали в небольшой город, чтобы Рэб обучался в школе. Но он всегда был умнее, и уже в скором времени уехал в Лондон, учиться в институте. Там он и взял для себя фамилию Донован, за что тут же обзавёлся аристократическими корнями, клубами, вниманием...

— Но не богатством.

— Именно. Поэтому мы и явились к Кассам. Ах, представь, какой он был тогда красивый! Черноволосый, умный, воспитанный, неженатый! — женщина зажмурилась от удовольствия. — Вокруг него столько девушек прыгали, но он предложил руку и сердце никчёмной Люси, лишь бы получить богатое наследство.

— Не верю, чтобы Кассы в конце концов завещали всё ему, — вспомнила я записи дневника.

Ивет блаженно продолжала вспоминать прошлое, почти не обращая на меня внимания:

— Когда Лондон сотрясли первые убийства, никто не удивился, что и Кассы со временем попали под руку маньяка. Мой мальчик смог наконец официально присвоить себе всё имущество, а своими благородными делами и спасением короля он прославился на всю Англию.

— Именно в тот момент он и нашёл магию?

— И миры, — согласилась Тень и прямо глянула на меня.

— Как? — вырвался из груди изводивший вопрос. — Как ему далось? Я не понимаю, как или где он нашёл?

— Потерпи немного, — её желтоватые зубы показались из-за хитрой улыбки.