Никогда-никогда (др. перевод)

Жемчужная нить, - говорит она, садясь за столик.
– Черные жемчужины. В общей сложности около 15 сантиметров.

– Жемчужины?

Она кивает.

– Как... ожерелье?

Она снова кивает и делает глоток напитка.

– У тебя татуировка женского ожерелья на спине, Сайлас.

Теперь она улыбается.

– Прям в стиле лесоруба.

Она наслаждается этой ситуацией.

– Ну да, отлично. А у тебя на спине деревья. Тоже нечем похвастаться. Можно обзавестись термитами.

Она начинает громко смеяться, я вторю ей. Она перемещает соломку по кругу напитка и смотрит вниз на стакан.

– Зная меня..., - она останавливается.
– Зная Чарли, она бы не сделала татуировку, если бы она для нее ничего не значила. Это должно было быть что-то, в чем она была уверена, что это никогда ей не надоест. Что-то, что она никогда не перестанет любить.

Два знакомых слова оказываются в ее предложении.

– Никогда-никогда, - шепчу я.

Она смотрит на меня, узнав эту фразу, которую мы повторяли друг другу на видео. Она наклоняет голову.

– Как думаешь, это как-то связано с тобой? С Сайласом?

Она качает головой, молчаливо не соглашаясь с моим предложением, а я начинаю копаться в своем телефоне.

– Чарли не была настолько глупа, - добавляет она.
– Она не стала бы загонять чернила себе под кожу, если это связано с парнем. Кроме того, какое отношение имеют деревья к тебе?

Я нашел то, что искал и пытаюсь сохранить невозмутимое лицо, но не могу перестать улыбаться. Я знаю, что это самодовольная улыбка, и я, вероятно, не должен смотреть на нее с таким лицом, но ничего не могу с собой поделать. Я передаю ее телефон, она смотрит на экран и читает вслух.

– От греческого, имя означает деревья или лес, - она поднимает глаза.
– Так это что, значение имени?

Я киваю. Все еще самодовольно улыбаясь.

– Прокрути вверх.

Она пальцем пролистывает вверх экрана и ее губы раскрываются в удивлении.

– Происходит от греческого слова «сайлас», - она сжимает губы, а ее челюсть напрягается.

Она протягивает мне обратно телефон и закрывает глаза. Ее голова медленно двигается то вперед, то назад.

– Она сделала татуировку со значением твоего имени?

Как и ожидалось, она притворяется разочарованной в себе.

Как и ожидалось, я торжествую.

– У тебя татуировка, - ухмыляюсь я, указывая пальцем в ее сторону.
– Она на тебе. На твоей коже. Мое имя.

Не могу убрать глупую улыбку со своего лица. Она снова закатывает глаза, когда перед нами ставят нашу еду.

Я пролистываю свое имя в сторону и ищу смысл имени Чарли. Не могу найти ничего похожего, что может означать жемчуг. Через несколько минут, она, наконец, вздыхает и выкладывает:

– Попробуй Маргарет. Мое второе имя.

Я ищу имя Маргарет и читаю результаты вслух.

– Маргарет, по-гречески, означает жемчужину.

Я кладу трубку на стол. Не знаю почему, но мне кажется, что я только что выиграл пари, чувствую себя победителем.

– Хорошо, что ты дал мне новое имя, - замечает она безразлично.

Новое имя, мать твою.

Я тяну к себе свою тарелку, беру картошку фри, предлагаю ей и подмигиваю.

– Мы помечены. Ты и я. Мы безумно влюблены, Чарли. Ты все еще чувствуешь это? Заставляю ли я твое сердце бешено колотиться?

– Это не наши татуировки, - произносит она.

Я качаю головой.

– Помечены, - повторяю я.

Я поднимаю свой указательный палец, указывая ей на плечо.

– Прямо там. Безвозвратно. Навсегда.

– Боже, - стонет она.
– Заткнись и ешь свой чертов бургер.

И я ем его. Я ем его все с той же идиотской ухмылкой.

***

– Что теперь?
– спрашиваю я, опираясь на спинку стула.

Она едва прикоснулась к еде, а я, уверен, только что побил свой личный рекорд по поеданию пищи.

Она смотрит на меня, и я вижу трепет на ее лице, потому что она уже знает, чем хочет заняться дальше, но не хочет говорить.

– Ну, так что?

Она сузила глаза:

– Не хочу, чтобы ты прокомментировал с видом умной задницы то, что я собираюсь предложить.

– Нет, Чарли, - перебиваю ее.
– Мы не сбежим тайно сегодня вечером. Татуировки итак достаточное обязательство.

На этот раз она не закатывает глаза на мою шутку. Она вздыхает побежденно, и тоже откидывается на спинку сиденья.

Мне ненавистна эта реакция. Мне намного больше нравится, когда она закатывает глаза.

Я перегибаюсь через стол и накрываю ее руку своей, поглаживая большим пальцем.

– Мне очень жаль, - утешаю я.
– Сарказм просто делает все это менее пугающим.

Я убираю свою руку.

– Что ты хотела сказать? Я слушаю. Обещаю. Клянусь честью лесоруба.

Она смеется, слегка закатив глаза, и я успокаиваюсь. Она смотрит на меня, двигает свое кресло поближе ко мне и снова начинает играть с соломинкой.

– Мы прошли мимо нескольких... магазинов Таро. Думаю, что, возможно, нам нужно обратиться к ним.

Я даже не собираюсь спорить. Просто киваю и вытаскиваю бумажник из кармана. Кладу достаточно денег на стол, чтобы покрыть наш счет, после чего встаю.

– Согласен, - протягиваю ей руку.

На самом деле я не согласен, но я плохо себя чувствую. Эти последние два дня были утомительными, и я знаю, что она тоже устала.

Лучшее, что я могу сделать - облегчить ситуацию для нее, даже зная, что этот фиговый фокус-покус никаким образом нам не поможет.

Мы проходим несколько магазинов Таро и все еще в поиске. Чарли качает головой каждый раз, когда я указываю на один из них. Я не знаю, что она ищет, но на самом деле мне нравится ходить с ней по улицам, так что я не жалуюсь.