"Никто" так не смотрит
Шрифт:
– По-моему, идеальный.
Чтобы удостовериться в собственном выборе, Потап подкинул нож и ловко его поймал. После чего протянул рукояткой Есении.
– Бери...
– Ты - псих.
– Я хочу твоего прощения, - ощерился он.
– И, если для этого надо пустить кровь - я готов.
Сталь блеснула в лучах заходящего солнца, спешащего скрыться за горами и унести с собой даруемое тепло.
– Нет, - тверже сказала Есения. Она не прикоснется к стали.
И Потап ей ничего не сделал.
Он сделал другое. Взмахом
Дальше - больше.
Потап крутанул Есению на месте, чтобы они оказались лицом к лицу. А вот это уже другой расклад. И Есения ударила. Роман учил её защищаться, поэтому она знала куда бить.
Знал, куда будут бить и Потап.
Но он позволил себя ударить.
Не сделал блок.
У Есении глухой стон сорвался с губ. И она повторно занесла руку.
Ударить повторно не смогла.
Так и осталась стоять с занесенной рукой, дыша, как загнанная лошадь.
Они разминулись всего в несколько секунд - её рациональность и его эмоции. Она не успела отвести руку вниз, он перехватил её за предплечье и рванул на себя. Есения ахнула, когда врезалась в его грудную клетку. Её грудь тотчас расплющилась.
И ладно только это... Рецепторы отозвались мгновенно! Застонали, запели. Затрепетали. Соски напряглись, почувствовав мужское тепло даже через ткань. Есения удивленно ахнула. Это же бред! Такого не может быть!
Всё! Точка! Она не реагирует больше на Потапа!..
И, между тем, она реагировала. И ещё как! В висках застучало, между бедер полыхнуло. Кажется, даже трусики намокли.
И всё от одного прикосновения. От присутствия Потапа рядом. От его взгляда, его запаха, который помимо воли опускался на её кожу. У Есении голова закружилась. Такого не может быть... Только не с ней!
Потап же легонько толкнул её к машине, зажал между собой и холодным металлом и фактически навалился сверху. В его глазах лютовала тьма. Дикая, первобытная. Точно спустившаяся с вершин гор, что распластались за его плечами.
– Почему ты мне не сказала?!
– заорал он.
Есения хапнула воздух.
О чем он...
Её вопрос не прозвучал. Потап его считал в её глазах. Или сам продолжил?
– Почему промолчала?! А? Я тебя спрашиваю - почему?! Про изнасилование, про то, что тебя кинули с хатой? Почему мне ничего не сказала? Не достоин доверия? Не так хорош, чтобы просто сказать?!
Он выплевывал одно обвинение за другим. Или это было нечто другое? Катализатор, нацеленный сорвать кран с внутреннего рычага Есении.
Она повторно хапнула воздух.
Голос же Потапа она ощущала где-то глубоко в животе. Как и его боль. Ему удалось затронуть то, что давно спряталось, зацементировалось.
– Пусти!
– простонала она, не испытывая и толики страха.
Мазуров мог рычать, мог извергать лаву. Мог что угодно говорить - физически он не причинит ей вреда.
– Я-то пущу!
Но что мы дальше будем делать?Она смело посмотрела ему в лицо.
А потом до неё дошло.
То, что она услышала.
Он узнал! Узнал про всё...
– Ты не имел права рыться в моей жизни!
– прошептала она. А, казалось, закричала.
– Не имел, - не стал оспаривать Потап, продолжая люто сверкать глазами.
– Ты не оставила мне выбора.
– Ты вторгся на мою личную территорию...
– Ты меня слышишь?!
– снова заорал мужчина, и эхо вторило ему раскатами.
– Ты должна была мне сказать, что тебя изнасиловали...
– Не должна!
– психанула она и ударила ему по плечу.
Ладонь зажгло. Потап не сдвинулся с места. Даже не шелохнулся.
– Ты не понимаешь, Яська... Всё, что касается тебя - касается и меня!
– И поэтому ты послал меня нахер, когда понял, что я не девочка?
Она била в ответ.
Не хотела, а била...
На лице мужчины промелькнула боль.
И она резанула душу Есении.
Девушка никогда не была злопамятной, не мстила. И уж тем более не причиняла боль тем, кого
любила.
– Прости меня, - у него дернулся кадык.
Она мотнула головой.
– Прости...
Ему не требовалось её прощение. Это всё не то.
Она это понимала.
И он понимал.
– Скажи, что ты хочешь, - зашептал он.
– Скажи и я тебе всё дам. Есения... Что? Только скажи...
В его глазах мелькнула тьма.
Есения едва не заскулила от накатившего отчаяния.
– Ты мне уже дал всё, что мог, Потап, - прошептала она.
Теперь он мотнул головой. Пришла его очередь.
– Неправда!
– Правда. Я была с тобой. Я испытывала эмоции. Этого достаточно.
– Нет!
И повторно выдохнул:
– Нет, Яся.
Спорить не имела смысла. Да и зачем? Если они оба подыхали от боли. У каждого она была своя. И болело по-своему.
А выхода до сих пор не было.
Потап поднял руку и дотронулся до лба Есении. Она не противилась. Она и сама хотела! Пусть хотя бы так... Мимолетом... Последняя ласка.
Что-то горячее упало на шею Есении. Сначала она не поняла. Дождь... Нет, не дождь.
А потом...
– У тебя кровь, - с ужасом выдохнула она. Сразу же собственная боль отступила.
– Похер...
– Какое похер! Ты совсем с ума сошел?
Она попыталась извернуться, перехватить его руку. Но с Потапом не так-то просто было справиться. Он продолжал давить на неё.
– Ответь мне на вопросы, - упрямо сжимая челюсть, надсадно выдавил он.
– Да на какие?
– психанула Есения и всё-таки перехватила его ладонь.
Посредине прямо по линиям судьбы шел глубокий порез. Он, видимо, его получил, когда швырнул ножи...
Идиот. Дурак. Кому что пытается доказать?
В том-то и дело, что не пытается. Так ложатся эмоции.