"Никто" так не смотрит
Шрифт:
В коридоре стоял Потап. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять - он выпил. Вопрос лишь сколько.
Она даже растерялась. То есть он снова приехал? Сам? Пьяным сел за руль? Или всё же его кто-то привез? Хотелось думать, что второе.
И между тем её смывает волной его энергетикой. Такой знакомой, такой любимой. Сердце Есении предательски бухает в груди. Чтобы там она не думала, а оно-то любит... И радуется, когда видит.
Потап сделал шаг вперед и глухо выдавил:
– Я так ревную, Ясь... Пиздец какой-то.
– Ты пьяный, Мазуров?
– Ага. Пустишь?
Он привалился плечом
– Проходи. Чайник поставлю.
– Зачем? Хотя... Давай ставь, будет повод у тебя задержаться.
Есения проигнорировала иронию. Осторожно отошла, впуская Потапа теперь уже на свою территорию, пусть формально принадлежащую Роману.
Мазуров вошел и сразу же скинул ботинки. Без стеснения нашел резиновые дешнанские тапки Романа, и всунул в них ноги. Размер пришел аккурат.
Далее он выпрямился и огляделся. Есения наблюдала за его реакцией. Ну же, Потап, давай, дай ей шанс выставить тебя вон.
И...нифига.
Оглядел и медленно кивнул, точно одобряя.
Про свой кофе Есения забыла. Не до него стала.
Зато она четко помнила, что под халатом голая. Она планировала одеться перед сном. И теперь эта мысль не давала покоя. Пронзила Есению. А если Потап заметит? Никакого если, он обязательно заметит!
Подтверждая её опасения, Потап встал за её спиной. Есения прикрыла глаза. Секунда, вторая... Всё. Главное, сохранять спокойствие и невозмутимость.
Легко сказать, и почти нереально сделать.
Она не просто чувствовала его присутствие рядом. Каждая клеточка сходила с ума от восторга! А между ребер разливалась боль, которая, зараза, никуда не уходила. Засела там - не выгнать!
– Я вчера приезжал.
Она приказала себе не поворачиваться. Чем она занимается? Говорит чай? Вот и готовь дальше!
– Я видела...
– Хотел подняться, а потом смотрю ты со своим Ромычем.
– Потап...
Есения постаралась вложить в голос предупреждение.
Потап уничтожил разделяющее их расстояние и встал максимально плотно к ней. Не прижался, нет. Но забрал отходные пути.
Его тяжеловатый запах тотчас пробрался под кожу Есении, забил рецепторы, дыхательные пути. Соски напряглись и нагло уперлись в ткань. Это от холода. Жалкая попытка убедить себя в чем-то у Есении провалилась сразу же.
– Что «Потап», Яся?
– она не видела, как он развел руки в стороны.
– Я знаю, вы друзья. Даже, наверное, больше, чем друзья. Почти брат и сестра. Не по крови, конечно. Видишь этот шрам?
– он продемонстрировал ей ладонь, где белела тонка полоска.
– Мы тоже с Гором породнились. И умом, сука, я всё понимаю... И вижу, как твой Яшин для тебя старается. Он сделал всё, что должен был сделать я! Дал тебе жильё, защиту. А меня вынесло за борт!
От его слов душу выворачивала. Есения зажевала губы.
Молчать... Ничего не говорить.
– Меня вчера накрыло чертовой ревность. Такой, что не вывез, Ясь... Не смог просто. Вы стояли у окна. Я вас видел и...
– Хватит.
Есения резко развернулась, чудом не задев чайник, и почти уперлась в Потапа. Его глаза подрагивали. Мелко-мелко. На
скулах растеклась бледность, губы тоже были бледными.Ему было больно.
И ей.
– Я говорю, как есть. Не вывожу больше, Ясь.
Он сгорбился, чтобы иметь возможность прижаться лбом к её лбу. Она пошла на маленькую уступку. И тотчас её руки сграбастали теплые ладони.
– Мне надо знать, что ты меня простишь. Через месяц, год... Похер. И мне надо знать, что у тебя всё хорошо. Не шей ты эти долбанные сумки... Учись, работай! Занимайте тем, что тебе по душе. С ремонтом...
Есения тоже не выдержала и кое-как высвободив одну руку, зажала его рот, не позволяя говорить.
Каждое его слово вскрывало ранку на её душе. Одну, вторую, третью. И эти ранки почти сразу же закрывались, заживали. Такое возможно?
– Ничего больше не желаю слышать. Ты зачем пришел? Пить чай? Вот и пей.
В подтверждении её слов, прозвучал звук отщелкивающейся кнопки чайника.
– У меня только травяной.
– Пофиг, Ясь... Я сейчас и яд из твоих рук выпью.
– Дурак, - фыркнула она.
Её отпустило...
Внезапно.
– Угу. Дурак. Ты бы знала какой...
– Стол занят, стульев свободных тоже нет. Есть матрас. На нем можешь устроиться.
– Как скажешь, - он подался вперед и прошелся губами по её шее. Легко-легко, почти невесомо. Потом отошел и на самом деле разместился на матрасе. Но не сел. Лег, закинув руки за головы.
– А ничего, кстати. И, может, ну нахер этот чай, Ясь... А? Я дико хочу спать. Если меня сейчас вырубит, не выгонишь?
Мазур привел «угрозу» в исполнение. Пока она заваривала чай, доставала нехитрые запасы печенья, конфет и пряников, он уснул. Самым что ни на есть натуральным образом. В том же положении, что лег.
Некоторое время Есения стояла, возвышаясь над ним и смотрела на этого беспредельщика. Нормально так разлегся. Как у себя дома. Тогда почему она стоит и улыбается, точно вид спящего Потапа доставляет ей неимоверное удовольствие?
ГЛАВА 25
Она хлебнула его чай. Вкусный. Не пропадать же добру. И конфетку тоже схомячила.
Прежде чем погасить свет, Есения надела нижнее белье. Халат снимать не стала. Спать-то предстоит рядышком.
Дыхательные пути забились, когда она опустилась на надувной матрас. Матрас был большим, тут человека четыре, а то и пять при желании может уместиться. С Ромычем они спали, и никто из них не испытывал никакого дискомфорта.
Но это Ромыч. А тут Потап.
Она сначала опустилась на одно колено. Поправила халат. Потом на второе. При этом Яся не переставала улыбаться. Ведет себя, как кошка, честное слово.
Она опустилась где-то рядышком. Надо бы подальше...
Есения легла, вытянула руки вдоль тела. Что дальше? Сердце гулко стучало в груди. Кровь бегала туда-сюда. В висках билось волнение.
И что дальше?
Подразумевалось, что спать, но сна не было ни в одном глазу. Некоторое время Есения полежала, посмотрела в потолок, рассматривая замысловатые пляшущие тени от тусклого света. Не выдержав, она перевернулась набок, чтобы видеть Потапа. На его лицо тоже падала тень. Чтобы лучше видеть, как он спит, она придвинулась ближе. Совсем чуть-чуть. Можно же?