Но бывают времена...

Талат сперва хотел что-то возразить, но передумал. Если бы это... существо хотело их убить, то уже бы это сделало, особо не напрягаясь. Оно было их другом, саларианец в этом был уверен. Так почему бы не довериться другу?

"Мы друзья". Это было первое, что услышали беглецы, перед тем как выйти на неизвестных. Стоявший впереди показал руки без оружия.

– Мы не враги. Пришли, чтобы спасти вас.

– Чем ты можешь доказать?
– подозрительно спросил Коррет.

– Тем, что мой подчинённый не дал вам умереть. И тем, что мы сейчас вас не убили. И тем.
– неизвестный снял шлем.
– что мы не Искаженные.

Васильев окинул взглядом группу. Брать с собой беглецов и идти всем вместе за остальными? Исключено, и на то есть целая кипа причин. Двигаться всем вместе назад, отправлять беглецов на "Саргон" и потом отправляться на поиски оставшихся? Да их за это время всех пошинкуют на котлеты! Значит, остается только один выход, который Васильеву тоже не особо нравился.

– Угроза-4, берете этих и отправляетесь в точку эвакуации. Дзен, идешь с ними.
– лысый псионик резко вскинул голову и всмотрелся в капитана, но вслух ничего не сказал.

"Ты уверен?".
– раздался его мысленный посыл.

"Да".
– точно так-же ответил Васильев.
– "Мы тут справимся и сами, а вот они без тебя могут сесть в лужу".

"Ну, как хочешь".

– Группа, вперед.
– отрывисто скомандовала Пайнс.
– Руссо, Кабалевская - головняк, Увин, Чжан - хвост. Вы - лейтенант ткнула пальцем в беглецов.
– идете сразу за мной. Выдвигаемся!

Вопреки ожиданиям, обратный путь прошел без каких-либо задержек или нападений Искаженных. И все же что-то тревожило Дзена. Что-то едва уловимое, эфемерное, практически на грани его восприятия, но от этого не менее пугающее. А своему чутью почти столетний псионик привык доверять.

"Что-то не так?" - пришла короткая мысль-вопрос от одного из двух псиоников группы Пайнс, низкорослого паренька, которого все звали почему-то Карлсон. Сейчас все его существо буквально дышало вызовом, адреналином, готовностью вершить суд над киборгами. В каждой кочке он подозревал закопанный шагоход Искажённых, а каждая тень виделась ему скопищем маленьких дронов.

"Возможно".
– не стал успокаивать его Дзен.
– "Будьте наготове".

"Хорошо, старший псион".

Старший псион. Дзен невесело усмехнулся. К нему уже давно не обращались по имени. Или по кличке, или по званию. Так давно, что все новички, даже и не знали, как его зовут. А у него были вполне человеческие и имя, и фамилия - Мануэль Акино. И родился он вполне обычным мальчиком в вполне обычном месте - в городе Бохол на Филиппинах. И ждала бы его тоже вполне обычная судьба обычного филиппинца, если бы не одно "но". И называлось это "но" - псионика. После Трехлетней войны человечество отчаянно нуждалось в псиониках, и их искали везде, где только можно было. Одна из таких поисковых команд и нашла его и без каких-либо проволочек забрала. Родители были не слишком довольны тем, что у них забирают одного из их детей, не слишком успокоили их слова о долге, чести, благородстве и прочем, но внушительная сумма наличных, отданная им, мгновенно изменила их мнение. Девятилетнего ребенка же, насильно вырванного из семьи и помещенного в свежесформированный Корпус Псионов, не удовлетворило ни то, ни то другое. Дзен навсегда запомнил тот едкий, почти физически ощущаемый налет обреченности, ужаса и неверия, который он ощутил в тот момент. Тот самый коктейль эмоций и чувств, который он все явнее начинал ощущать сейчас.

– Угроза-4 - Рестлеру-1. Мы на подходе, будьте наготове.
– приостановившись, произнесла Пайнс.

– Принято, готовность - три малых.

Вот, наконец, и выход. Люди и беглецы, увидев наконец голубое небо и зелень холмов после опостылевших серых коридоров базы Искаженных чуть-чуть расслабились. Этому способствовал и столь родной силуэт "Херувима", нависшего над поляной возле выхода. Вот поэтому едва заметное дрожание почвы они уловили, только когда оно усилилось до скатывания отдельных камней со склона холма вниз. А потом землю прорвал штурмовой шагоход.

– В укрытие!
– первым среагировал Руссо и выстрелил в робота с плазмера. Бесполезно, естественно, такие и выстрел в упор с рельсотрона "Гаргантюа" выдерживали.

Не обращая внимания на людей, шагоход развернул башню и ударил в "Херувим" со всего вооружения, которое у него было. Четыре крупнокалиберных масс-пулемета и два десятка ракет перегрузили щит и буквально разорвали в клочья нос корабля.

– Все назад, на базу!
– это уже Пайнс.
– Вилли, Фанат - отвлеките его!

Два гренадера молча стали поливать робота сгустками плазмы из тяжелых плазмеров.

– Дзен, связь! Увин - уводи лунатиков! Руссо, твою мать!

Названный француз на это никак не прореатриговал. Схватив гранатомет одного из гренадеров, он уже несся к громаде шагохода, что-то напевая под нос. Вот он, подбежав под ноги киберу, куда тот при всем желании не мог дотянуться, воткнул в сочленение ноги плазмер и несколько раз подряд выстрелил. Оружие с протяжным свистом зашипело и отлетело в сторону, а Шут уже начинал стрелять по покрасневшему сочленению с пистолета.

Пайнс от бешенства чуть не зарычала, но вовремя спохватилась.

– Огонь по противнику! Псионики, нулевой удар!

Шквал снарядов, плазмы и лазерных лучей, устремившихся к туше шагохода, щит конечно не пробил, но на пару мгновений смог его ослепить, а потом три фиолетовых луча ударили по одной из ног, выбивая её из сустава.

– Сбоку! Генератор щита!

Первым возле него очутился, естественно, Руссо и кинул в него пару гранат-липучек. После последовавшего взрыва он припал на одно колено, взводя "позаимствованный" гранатомет и разрядил его в беззащитную голову шагохода.

– Иииии?
– протянул он, бесполезно всматриваясь в клубы дыма. Но вот они разошлись и явили практически невредимую голову шагохода (пара царапин не в счет).
– Да ты издеваешься? Умри, тыква с ножками!

Схватив брикет взрывчатки, Руссо прицепил его к голове шагохода, уже даже не делающего попытки встать и, отойдя за один из чадящих останков то ли "Херувима", то ли кибера, активировал детонатор.

– Так то лучше.
– произнес он, глядя на башню с солидной дырой в обшивке.
– пора закончить наши дела, capish?

"Близко". Дзен удивленно заозирался. "Что? Это вы сказали?" - отправил он мысль Карлсону и второму псионику, кряжистому Монголу. "Нет, мы думали, это вы".

"Очень близко".

– Пора уходить.
– вот теперь Дзен всерьез запаниковал. Он и так ощущал что-то. Лучше всего это перевести на язык ощущений и чувств, как тревога собак, ощущающих землетрясение или птиц, чующих извержение вулкана или неприятную влажность воздуха перед штормом.

" Поздно. Здесь". И голова псионика взорвалась фонтаном боли.

– ВЫКЛЮЧИ! ВЫКЛЮЧИ! Выключи это!
– все три псионика упали на землю, держась за виски и непрерывно крича. Тела их сотрясались в судороге, угрожая вот-вот сложиться пополам.

– Что за...
– потрясенно прошептала Пайнс, а потом её голова взорвалась фонтаном крови, обдавая ей ближайших бойцов.

– На три!
– заорал Шумахер.

– В укрытие!
– вслед за ним крикнул Увин.

Последовать его совету успели не все. Один из оперативников потрясенно смотрел на замершее тело Пайнс, пока следующий выстрел не пробил его насквозь.