No Featherbed for Me

Эшара пыталась успокоить ее, и Арья прижалась к ней, когда все та же отчаянная боль ее юности впилась своими острыми клыками в ее сердце. Она не знала, почему так отреагировала, ведь она ни секунды не сомневалась в своей любви к Эйгону и их детям. Но Джендри всегда оставался в ее сердце, ее голове, ее снах и кошмарах, и, что хуже, с каждым днем его было все больше в Брандоне. Выглядел ли он как Старк или носил имя Таргариен, ее сын был Баратеоном, и Арью бесконечно поражало, как мальчик, который никогда не встречал своего отца, мог быть настолько на него похож.

– Дыши, дитя мое, - просила Эшара, целуя ее лоб. – Все будет в порядке.

– Я просто хочу, чтобы не было так больно.

– Боль никогда не пройдет, - знающе ответила она. – До конца твоих дней, когда ты будешь видеть его, думать о нем или слышать о нем, тебе будет больно от одной мысли о том, как могло бы быть. И это не значит, что ты любишь своего мужа меньше или выделяешь его ребенка среди остальных. Это бремя женщин, и, в каком-то смысле, мы все несем его.

Пытаясь взять себя в руки, Арья спросила:

– Это ты чувствуешь к моему отцу?

– Каждый день, моя королева, - она снова поцеловала ее в лоб. – Я думаю о том, как мы любили друг друга однажды. Я думаю об Аллирии, и о том, как бы я хотела вырастить ее вместе с твоим отцом, который мечтал жениться на мне. Иногда я представляю, что ты еще один ребенок, который должен был быть у нас с Недом Старком. Подобные выдумки успокаивают, но ты нуждаешься в них лишь до тех пор, пока они нереальны.

– Я люблю Эйгона всем сердцем, я клянусь, что это правда. Он делает меня счастливой, и он любит наших детей больше, чем большинство других отцов. И после всего этого, как я могу скучать по Джендри?

– Потому что в любви вообще нет места смыслу. Даже мейстеры Цитадели знают это.

_____________________

За ужином, когда Эйгон пришел в ее покои, Арья лишь молча протянула ему письмо и терпеливо ждала его реакции. Она не сомневалась, что в тот же миг, как прилетел ворон с утеса Кастерли, Варис тут же доложил о нем Джессе и ее людям. В Красном замке всегда было трудно держать что-либо в тайне, особенно среди королей и королев, но, после рождения Дэйрона, Тиреллы почувствовали, что Железный престол ускользает от их цепких лап, ведь у Джессы не было и намека на беременность. Им нужен был скандал, и Арья была полна решимости лишить их подобной возможности.

– Ты хочешь, чтобы Санса прибыла ко двору?

– Если она хочет этого.

– Твои племянницы могут оказать положительное влияние на девочек? Они всегда были достаточно вежливы, если я правильно помню.

– Да, Санса всегда стремилась к тому, чтобы они выросли идеальными леди.

Эйгон вздохнул, положив пергамент на стол и подняв взгляд на ее лицо. Наконец, он задал именно тот вопрос, который Арья и ожидала от него услышать:

– Ты хочешь, чтобы он приехал?

– Я хочу спокойствия, а его присутствие лишь нарушит его.

Он усмехнулся, изогнув одну бровь.

– Осторожнее, Арья. Ты начинаешь отвечать совсем не по-королевски.

Арья раздраженно выпалила:

– Тогда вот тот ответ, который удовлетворит тебя: я думаю, что это лицемерно – запрещать человеку, которого ты назначил хранителем Запада, появляться при дворе. Ты не доверяешь ему свой замок, но доверяешь Западные земли, которые обеспечивают тебе большую часть дохода и оборону. Если бы ты был умнее, ты бы никогда не исключил его из малого совета и не назначил бы Гарлана Тирелла вместо него, а если бы ты был действительно умен, то понимал бы, что он – твой лучший друг в Семи Королевствах.

Она заметила пламя в глазах мужа.

– Мой лучший друг? Так ты называешь человека, который спал с моей женой?

– Он помог тебе удержать королевства даже после того, как ты лишил его короны, приговорил своего деда и дядю к смерти и заточил свою собственную мать. На случай, если ты забыл, тебя не особенно и любили, когда ты только прибыл в Вестерос, и, если бы не он, все было бы гораздо сложнее.

– То есть, я должен забыть то, что произошло между вами?

– Нет, ты должен помнить, как это было, как несчастны были мы все тогда. Каждый допустил ошибку, и если я могу видеть Джессу Тирелл каждый день и называть ее своей сестрой, то ты уж точно можешь проявить немного доброты к этому человеку и не заставлять его гнить на утесе Кастерли.

Он вздохнул, потирая виски.

– Я боюсь, что если увижу Джендри Баратеона снова, то ударю его прямо в лицо.

– Ты считаешь, мне не хочется сделать то же самое с Джессой каждый раз, когда я вижу ее? Единственным утешением для меня является то, что у меня есть сыновья, а у нее нет, - она попыталась улыбнуться. – Ты превратил меня в глупую женщину.

Эйгон издевательски усмехнулся.

– Тебя? Если бы у меня была сотня мужчин, похожих на тебя, я бы смог покорить любую землю.

Она потянулась к нему, нежно коснувшись его щеки.

– Я подарила тебе пятерых прекрасных детей и дважды вышла за тебя замуж. Ты любишь Брандона так же, как и Эймона с Дэйроном. Больше нет причин для ненависти.

– Я поручу Хэлдону отправить письмо на утес Кастерли, чтобы пригласить лорда и леди Баратеон с дочерьми ко двору, - на мгновение Арье показалось, что вопрос решен окончательно и потянулась к чаше с вином, но Эйгон осторожно перехватил ее запястье, привлекая к себе внимание. – Брандон мой сын.

– Да.

– Я не хочу, чтобы он узнал правду.

Ты просто не хочешь, чтобы он любил Джендри так же, как любит тебя.

Арья согласилась, зная, что лишь приняв это условие она сможет увидеть Сансу и ее девочек и попытаться возместить тот ущерб, что нанесла восемь лет назад.

Долгие годы в качестве жены лорда очень хорошо научили Арью лгать.

========== Часть 9.3 ==========

Алисанна обожала своих маленьких брата и сестру, так что постоянно приходила в детскую, убегая от септы Мейв только чтобы увидеть их. Будучи самой прелестной из детей Арьи, она развлекала Дэйрона и Дэйну песнями и поцелуями, а Эйгон насмешливо называл ее «мамочкой», и это прозвище тотчас разлетелось по всему замку.

По случайности Арья обнаружила Алисанну, Оленну и Элию в детской, разглядывающих спящих в колыбели детей. Она замерла при виде Джессы, которая терпеливо ждала, облаченная в яркое желтое платье, и выглядела гораздо красивее, чем Арья когда-либо была. Из всех обвинений, которые Арья предъявляла Джессе Тирелл, назвать ее уродливой было невозможно.

– Они очень красивы, - протянула Джесса.

– Спасибо.

– Я знаю, какую радость дети доставляют королю, - ее голос дрогнул, - и сын – благословение для нашего дома.