Ночь иллюзий

– Приношу извинения, мисс Реджис. Вон в той стороне, - я ткнул пальцем за спину.
– Красивая территория, большие деревья. Вы должны его знать.

– Я живу здесь с детства. В городе нет университетов.

– Ну, может быть, это исследовательская лаборатория.

– Здесь ничего подобного нет, мистер Флорин.

– Три квартала от библиотеки, - сказал я.
– Десять акров, если не больше.

– Вы уверены, что это не часть сна?

– Я жил на их деньги последние две недели.

– Можете вы отвести меня туда?

– Зачем?

Она уставилась на меня.

– Потому что мы не можем это бросить, не правда ли?

Она последовала за мной в ночь, сопровождаемая неодобрительным взглядом пожилой девы за столом выдачи книг. Десять минут нам хватило, чтобы пройти три квартала к тому месту, где я покинул университет двумя неделями раньше.

Магазины, заправочная станция и ломбарды выглядели нормально, но там, где должна была возвышаться высокая стена из красного кирпича, стоял заброшенный склад: акр или около того подъездных путей и разбитого стекла.

Мисс Реджис не сказала ни слова. Она спокойно шла рядом, когда я повторил маршрут. Я обнаружил знакомый магазин с одетым в запылившийся смокинг манекеном в витрине, кондитерскую с засохшими помадками. Но когда мы возвратились к университету, то вновь обнаружили склад.

– Все остальное есть, - сказал я.
– Не хватает только самого колледжа. Великовато для потери, Давайте посмотрим фактам в лицо, мисс Реджис. Кто-то украл университет и оставил на его месте эту кучу мусора, возможно, со значением. Моя задача найти причину.

– Мистер Флорин, уже поздно. Вы устали. Наверное, будет лучше приступить к поискам завтра. Мы можем встретиться после работы, если только...
– Ее голос затих.

– Обязательно, - сказал я.
– Прекрасная мысль, мисс Реджис. Извините, что отнял у вас столько времени. Вы были правы во всем. Нет ни университета, ни ученых, ни машин сновидений. Но сто долларов были реальными. Остановимся на этом. Спокойной ночи и спасибо за компанию.

Она стояла с нерешительным видом.
– Куда вы пойдете?

– Мир велик, особенно, когда вас не связывают чьи-либо ограничения. В Грейфел, возможно. Это красивое место, где сила тяжести на восемнадцать процентов меньше, и полно кислорода, и большое желтое солнце.

– Кто рассказал вам о Грейфеле?
– прошептала она.

– Барделл. Он был актер. Не очень известный. Забавно, но Носатый подумал, что я - это он. Можете себе это представить?

– Грейфел был местом моего летнего отдыха, - сказала она озадаченно.

– Не говорите: у озера в двадцати восьми милях отсюда.

– Почему вы так решили?

– Хорошо, скажите тогда, где же он?

– Грейфел в Висконсине, около Чикаго.

– А разве это не Чикаго?

– Что вы, конечно, нет. Это Вулфтон, Канзас. Как же так: вы здесь несколько недель и даже не знаете названия города.

– Мои контакты были ограничены. Она смотрела на меня, и я почти мог слышать, как она размышляет обо все этих несуразицах.

– Где же вы будете спать сегодня?

– У меня настроение погулять, - сказал я.
– Ночь размышлений под звездами.

– Пойдемте ко мне домой. У меня есть комната для вас.

– Благодарю, мисс Реджис. Вы милая девушка

– слишком милая, чтобы втягивать вас в мою личную войну со Вселенной.

– Что вы на самом деле намерены делать?

– прошептала она. Я качнул головой в сторону склада.

– Суну свой нос туда.

Она выглядела честной и деловитой.

– Да, конечно, мы должны сделать это.

– Не мы - я.

– Мы оба. В конце концов...
– она подарила мне проблеск улыбки, легкий, как вздох ангела, - это и мой сон тоже.

– Я как-то забыл об этом, - сказал я.
– Пошли,

XXVII

Двери были заперты, но я нашел расшатанную доску, оторвал ее, и мы проскользнули в темноту, полную паутины и хлопанья крыльев летучих мышей или чего-то другого, что хлопало.

– Здесь ничего нет, - сказала мисс Реджис.
– Это просто старое заброшенное здание.

– Поправка: это место, которое выглядит как старое заброшенное здание. Возможно, это отделка витрины, и если вы сотрете пыль, то обнаружите под ней свежую краску.

Она провела пальцем черту на стене. Под пылью было еще больше пыли.

– Ничего не доказывает, - сказал я.
– В этом деле ничто не может служить доказательством. Если воображаешь вещь, то воображаешь, что она существует.

– Вы думаете, что сейчас спите?

– Это вопрос, не правда ли, мисс Реджис?

– Сновидения не такие; они смутные и расплывчатые по краям. Они существуют в двух измерениях.

– Я помню, как однажды размышлял о сновидениях, когда прогуливался по холму осенью недалеко от студенческого городка. Я ощущал, как хрустят сухие листья под туфлями, как притягивает тяготение мои ноги; я вдыхал запах горящих листьев, чувствовал укусы морозного осеннего воздуха и думал: "Сны не похожи на реальность. Реальность реальна. Все чувства работают, все существует в цвете я в трех измерениях".
– Я сделал паузу для пущего эффекта.
– Затем я проснулся. Она поежилась.

– В таком случае, ни в чем нельзя быть уверенным. Сон внутри сна, который тоже снится. Я выдумала вас - или вы выдумали меня. Мы не способны разобраться.

– Может быть, в этом какое-то послание для нас. Может быть, нам следует искать истину, которая истинна и во сне, и наяву.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, например, ответственность, - сказал я.
– Смелость. Как у вас.

– Не глупите, - но по ее голосу чувствовалось, что она довольна. Я с трудом различал ее лицо в темноте.
– Что мы будем делать? Вернемся?
– спросила она.

– Давайте сначала оглядимся. Кто знает, может, мы играем в жмурки и находимся лишь в дюйме от выигрыша?
– я нащупывал дорогу вперед по усыпанному мусором полу, через обломки досок и обрывки бумаги и картона, спутанные мотки проволоки. Покосившаяся дверь оказалась в дальней стене. Она открылась в темный проход, не более чистый, чем большая комната.

– Нам следовало взять фонарик, - сказала мисс Реджис.

– Или патрульную машину, набитую полицейскими, - сказал я.
– Вам лучше не смотреть.
– Но она была около меня и взглянула туда, куда уставился я. Сенатор лежал на спине, его голова была размазана, как яйцо. Я почувствовал, как окаменела девушка, затем она вдруг расслабилась и засмеялась - нервный смех, но все-таки смех.