Ночь иллюзий

XVIII

Это была странная погоня по извилистой гравийной дорожке. Мы пробегали мимо фонтанов, выбрасывающих звенящие струи чернил в кристально-чистые пруды, мимо цветочных клумб, похожих на мазню флуоресцирующей краской, мимо деревьев с гладкой полированной корой и листвой, подобной античным кружевам. Он бежал тяжело, опустив голову и работая ногами до Изнеможения; я плыл за ним, наблюдая, как он уходит дальше и дальше. Затем он прыгнул через живую изгородь, но зацепился и все еще катился по земле, когда я оказался на нем. Он был крепким парнем, силы у него хватало, но он не знал, как ею воспользоваться. Парочка солидных хуков в челюсть стерла блеск с его глаз. Я удобно уложил его под тем, что выглядело как можжевельник, если не считать малиновых цветов, и занялся восстановлением дыхания. Через некоторое время он заморгал и сел. Затем увидел меня и помрачнел.

– Нам необходимо немного побеседовать, - сказал я.
– Я запаздываю на два парадокса и одно чудо.

– Ты идиот, - прорычал он.
– Ты не знаешь в какую петлю сунул голову.

– Вот мне и хочется узнать, - сказал я.
– Между прочим, расскажите-ка еще раз, что такое "Ластрион Конкорд"

Он фыркнул.

– Никогда не слышал о такой фирме.

– Жаль, - сказал я.
– Наверное, это моя фантазия. Она посетила меня в том же месте, где и...
– я вынул плоский пистолет, который взял из сейфа.
– Может быть, это тоже фантазия?

– Что это значит, Флорин?
– сказал Сенатор напряженным голосом.
– Ты изменил мне?

Теперь была моя очередь усмехаться ленивой улыбкой.

– Бросьте, Сенатор! Кого вы думаете одурачить? Он остолбенел.

– Почему я должен обманывать тебя?

– Ну, хватит, хватит! Визитеры ночью, разукрашенная приемная, намеки на темные дела в недалеком будущем. И детали были хороши: фальшивые официальные документы, фальшивые деньги, может быть, даже фальшивый пистолет.

– Я подбросил его на ладони.

– Это двухмиллиметровый игломет, - сердито, а отчасти и испуганно произнес он.

– Да, детали были хороши, - продолжал я.
– Как взятый напрокат смокинг. Вот я и отправился разузнать, к чему весь этот маскарад.

– Я ни в чем не замешан, - сказал Сенатор.
– Я умываю руки. Я не хочу участвовать в этой афере.

– А вторжение?

Он посмотрел на меня и нахмурился.

– Вторжения нет, а?
– сказал я.
– Жаль. Меня заинтересовала идея. В этом были кое-какие возможности. Что дальше?

Он задвигал желваками на скулах.

– А, черт, - решился он, скривившись.
– Мое имя Барделл. Я актер. Я был нанят для имперсонификации Сенатора.

– Для чего?

– Спроси того, кто меня нанимал, - сказал он злобным тоном и, видимо, ощутил боль в челюсти.

– Чувствуется, да?
– сказал я.
– Я был должен тебе пару оплеух за пиво. Оно обошлось бы тебе в одну, если бы оказалось без наркотика.

– А ты крепкий парень. Эта доза должна была успокоить тебя до тех пор, пока...
– Он оборвал себя.
– Не обращай внимания. Я вижу, мы допустили ошибку в самом начале.

– Так начни сначала.

Сенатор посмотрел на меня и ухмыльнулся. Он издал короткий смешок.

– Флорин. Железный человек. Флорин - бедный, ничего не подозревающий простак, который позволяет связать себя архаичным призывом к долгу. Они снабдили его одеждой, гримом, крошечным устройством за ухом, чтобы провести его через трудные и опасные места. И что же он делает? Он пробивает в этом плане дыру такого размера, что через нее может пройти симфонический оркестр.

– Похоже, что у вас все концы, - сказал я.

– Не поймите меня превратно. Флорин, - сказал он.
– Черт, неужели до вас все еще не дошло?

– Он постучал по бугорку за ухом.
– Здесь близнец вашего. Я был пойман тем же способом, что и вы.

– Но кем же?

– Советом.

– Продолжайте, у вас прекрасно получается.

– Хорошо. У них были планы: теперь очевидно, что они не сработали.

– Не заставляйте меня уговаривать вас, Барделл. Я из тех людей, которые любят слушать.

– То, что я могу рассказать, не сделает вас счастливым.

– А вы попробуйте.

Он хитро посмотрел на меня.

– Позвольте мне вместо этого задать один вопрос, Флорин: как вы добрались из вашего номера в довольно-таки заурядном отеле, до Дома Правительства? И по этому же поводу: как вы попали в отель?

Я стал припоминать. Ничего. Вспомнил номер. Попытался вспомнить детали регистрации, лицо коридорного...

Должно быть, я позволил соскользнуть маске игрока в покер с моего лица, потому что Барделл оскалил зубы в беспощадной усмешке.

– А вчера, Флорин? Что-нибудь о вашем последнем деле? О ваших старых родителях, долгих счастливых годах детства? Расскажите мне о них.

– Это, наверное, действие наркотика, - сказал я, чувствуя, каким неповоротливым становится язык.

– В воспоминаниях Флорина, кажется, есть немало пробелов, - презрительно усмехнулся экс-Сенатор.
– Как называется ваш родной город, Флорин?

– Чикаго, - сказал я, произнося название как будто на иностранном языке. Сенатор выглядел озабоченным.

– Где это?

– Между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, если только вы не передвинули его.

– Лос-Анджелес? Вы имеете в виду Калифорнию? На Земле?

– Вы догадались, - сказал я и сделал паузу, чтобы облизнуть губы сухим носком, который обнаружил на том месте, где обычно находился язык.

– Это кое-что объясняет, - пробормотал он.
– Возьми себя в руки, приятель. Тебя ожидает нечто забавное.

– Валяй, - сказал я.

– Мы не на Земле, мы на Грейфеле, четвертой планете системы Вулф-9 в двадцати восьми световых годах от Солнца.

– Это, действительно, занятно, - сказал я, и мой голос был пустым, как игрушка на рождественской елке.
– Выходит, не нас оккупирует чужая планета, а мы оккупируем ее?

– Вы не обязаны верить моим словам, Флорин.
– Разбитая губа, а может быть что- то другое делало его голос не совсем ясным.
– Посмотрите вокруг. Похожи ли эти растения на земные? Разве вы не заметили, что сила тяжести на восемнадцать процентов меньше, а воздух больше насыщен кислородом? Взгляните на солнце: это диффузный желтый гигант.