Ночные животные
Шрифт:
– Маски? – Встревожено переспросил Даня.
– А как ты хотел? – Прожевывая, поинтересовался Селиверстов. – Нас действительно не должны хватиться. Ты же понимаешь, что права сейчас качают все, кому не лень. Мы и моргнуть не успеем, а уже выстроится очередь из тех, кто захочет отыграться, если…
– …если мы плохо сработаем, – вставил Костя. – Наша задача не просто наказать. Мы должны пресечь любые попытки повторения. В этом. В ся. С уть. Показать, что найдется и посильнее, и позлее, и пострашнее. Да, мы выходим только ночью. Да, вы не видите наши лица. Но мы видим вас, и мы узнаем, когда вы переступаете грань. Они должны бояться ее переступать после наших встреч.
Ромал говорил, как завороженный, а Даня упрямо молчал. Артур же почувствовал в груди неясное волнение. Эта затея неожиданно становилась все серьезнее и мрачнее. Арт понимал, Костя не шутит, Костя рассказывал вдумчиво, Костей руководило «личное», он не сомневался больше, и оттого обстановка в комнате резко изменилась.
– Выходим только вечером и наводим ужас, – нерешительно пробормотал Даниил и в растерянности уставился на друзей, – знаете, мы как…
– Кто? – Артуру внезапно безумно захотелось на воздух. – Как кто?
– Как летучие мыши, совы или койоты.
– Как ночные животные, – ухмыльнулся Ромал.
Он медленно расправил плечи и посмотрел сначала на Даниила, а потом и на Артура угольными глазами. Выглядело это достаточно жутко, и Даня поспешил заткнуть себе рот куском пиццы, иначе бы он непременно сказал что-то писклявое и невразумительное.
– Звучит неплохо, – прохрипел Селиверстов, – у меня аж мурашки пробежали.
– Значит, решено. Так и запиши. – Костя поднялся со стула и навис над Даней, чтобы тот отложил пиццу и повернулся к монитору. Он встал над ним и следил, как Волков, едва дыша, нажимал на блеклые буквы, и каждый стук отдавался эхом по крошечной комнате.
Может ли слово предопределить свою суть? Может ли имя предопределить, каким будет человек? Мы съедаем столько еды, сколько есть на тарелке, даже если мы давно не голодны. Мы начинаем плакать, когда видим, что кто-то плачет. Наши действия довольно часто предопределены другими действиями, факторами, условиями. Так может ли имя… всего лишь название… предопределить дальнейшее развитие?
Мама Дани всегда говорила: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Фраза эта казалась мальчику непонятной, и поэтому Ирине Волковой приходилось объяснять почти на пальцах:
– Ты заранее должен верить в хорошее, тогда и произойдет хорошее. Ясно? Нет? Ох, ну, тогда очень часто, когда человека называют злым, он и становится злым. Понимаешь? И сейчас нет? Господи Боже, Даня, ну, тогда такой пример. От того, как настроен человек, зависит результат его труда. Всегда нужно настраиваться на победу, потому что плохие и грустные мысли отнимают силы и мешают взять то, что ты заслуживаешь.
Со временем Даня понял, что мама имела в виду, и сейчас ему стало страшно. Разве в названии «Ночные животные» закрался положительный смысл? Где в нем говорилось о помощи? А о справедливости? Артур и Костя улыбались друг другу, раздумывая над тем, кто какую наденет маску: «Я – летучая мышь. А я – койот», а Даниил перечитывал, раз за разом, название сайта и все больше убеждался, что ничего хорошего такое имя не сулит.
Был ли он прав или просто испугался ответственности? Арту приходилось и раньше принимать решения. Косте приходилось и раньше брать ситуацию под контроль. Даня же всегда советовался с мамой, предпочитал держаться в стороне от конфликтов, никогда не ручался головой за то, в чем он был не уверен. Но, если не друзьям, то кому верить?
Даня верил в дружбу, дружба – хорошо,
так ведь говорила мама. Вот только мама не объяснила всего. Она не сказала, что дружить могут и плохие люди. Она не сказала, что и хорошие люди могут совершать плохие поступки.ГЛАВА СЕДЬМАЯ
«МИССИЯ»
– Это так занимательно, – бодрым голосом подметил Даниил, когда ребята незаметно подкрадывались к футбольному полю… Тренировки поздно вечером не подходят круглым отличникам и зубрилам, ведь зубрилы и отличники, согласно клише , рано просыпаются, а после шести вечера зачитываются безумно скучным домашним заданием. Спортсмены же спят до полудня, чтобы набраться сил перед очередной тренировкой, а потом занимаются до утра, чтобы одновременно с проснувшимися жаворонками впасть в кому.
Артур вел себя подобным образом довольно часто после занятий по фехтованию и в то же время старался успевать на первые пары, пусть и проклинал деканат каждый божий день. Иными словами, Артура нельзя было назвать типичным спортсменом, а вот Евгения Игнатьева…
Этот парень представлял собой картонного персонажа, к которому даже подходить и разговаривать не возникало интереса. Он смеялся, как лошадь. На лекциях занимал задние парты. А в столовой он обязательно закидывал кого-нибудь едой, чтобы напомнить всем и каждому, какой же он неповторимый…
– …имбицил, – подметил Костя, когда они наблюдали за жертвой в институте.
Кличка «неповторимый имбицил» так привязалась к объекту номер один, что Артур, Даня и Костя так и окрестили свою первую миссию: «Наказать неповторимого имбицила». Звучало, как название фильма, и Даня неустанно говорил об этом. Возможно, Даня просто пытался себя успокоить: уж лучше быть героем какого-нибудь боевика, чем человеком, не осознающим до конца, во что он ввязывается.
– Идеально, – отрезал Костя и стремительно затормозил перед запасным выходом из спортивного комплекса. По правую от него сторону, сквозь металлические кольца забора, виднелось широкое поле, а впереди притаились гигантские окна, тонущие в тусклом свете фонарей. Если и существовало место получше, откуда можно было одновременно следить и за футболистами, и за главным входом – о нем вряд ли кто-либо подозревал.
Ромал поднял пластмассовую маску летучей мыши и посмотрел на ребят. Лицо Арта скрывалось под маской льва. А лицо Дани… Скажем так, от маски зайца он отказался, ведь несолидно ходить на стрелки с огромными, серыми ушами. И пусть он вечно оглядывался и клялся, что видит кого-то в темных переулках, трусом он себя не считал… лишь отчасти впечатлительным человеком. Посоветовавшись, Костя и Артур купили Даниилу широкую, черную маску рычащего волка, под стать его фамилии.
– Подождем Игнатьева здесь, – ухмыльнулся Ромал. Угольные волосы парня смешно торчали из-под маски, будто его ударило током. – Думаю, у нас минут десять в запасе.
– Почему на дело нельзя брать рапиру? – В сотый раз спросил Арт. Он стащил маску и скорчил недовольную мину. – Это эффектно, вортако, я напугаю наших сосунков.
– Ты выдашь себя.
– Да как они узнают?
– Как-нибудь, – отмахнулся Костя. – Зачем заведомо нарываться на неприятности? У нас есть мозги, ладно? У меня они есть, и я не собираюсь прокалываться лишь потому, что тебе хочется выглядеть эффектно. Забудь об этом.
– Чего ты вечно драматизируешь? Господи, тебе определенно нельзя работать где-то на телефоне доверия или что-то вроде того. Позвонит чувак. Скажет, что палец порезал. А ты ему ответишь: «Не волнуйтесь. Просто смиритесь, что вы скоро подохните».