Ночные животные

– Я так не скажу.

– Скажешь, – выдохнул Даня.

– Я просто пытаюсь предусмотреть все варианты.

– Нельзя предусмотреть «все варианты».

– Вот именно, – согласился Костя и решительно шагнул к Селиверстову. – А, значит, надо следить хотя бы за тем, что в наших силах.

– Пиши уже сценарии к сериалам, – закатил глаза блондин и отшатнулся назад. Ветер врезался ему в спину, и он прогнулся, засмотревшись на аспидное небо, затянутое тучами. – Такой ведь талант пропадает. Что ты забыл на юридическом? Ума не приложу.

Ребята оперлись о стену, невольно выстроившись по росту. Фитильной Арт, Костя и Даня, ковыряющий носком ботинка мокрый асфальт. Утром прошел ливень, и теперь ямы тонули в грязи, а по воздуху разносился один из самых приятнейших запахов в мире.

Выглядели ли они со стороны странно? Более чем. Молчаливые. Скрытые в тени. На лицах – маски. В глазах – предвкушение. Их глаза горели ярче прожекторов, освещающих футбольное поле, и казалось, что случится нечто опасное, необычное… увлекательное. Кто бы мог подумать, что спустя всего один месяц трое этих парней окажутся рядом и кинутся с головой в омут огромнейших проблем?

– Ну а если не рапиру… – нерешительно предположил Арт, покосившись на Костю.

– А что?

– Да хоть биту.

– Как «Харли Квин »?

– Как «Харли Квин», но только без шортиков.

– Без шортиков – это нагишом, что ли? – прыснул Ромал и повернулся к блондину, и тот недовольно пихнул его в бок. – Да что? Как ты говоришь, так я и слышу.

– Тогда уши пойди, прочисть.

– Почему мы решили поговорить именно с Игнатьевым? – Неожиданно спросил Даня и с интересом посмотрел на друзей. Он специально «расплату » называл «разговором», ему до сих пор становилось не по себе, когда он прокручивал в голове род их деятельности. – Евгений Игнатьев – физически опасный противник. Вы помните, как он выглядит? У него рост под два метра, а плечи – шире ваших вместе взятых.

– И что? – Небрежно бросил Артур. – Не в плечах счастье.

– А в чем тогда?

– Во внутреннем стержне.

– Предполагаю, это пафосное изречение для создания должного эффекта.

– Игнатьев вертит группой, как ему хочется. И именно он забрал дневник Маши. Его слушаются, будто местного Моисея. И знаешь, почему? Потому что людям весело. Весело смотреть, как над кем-нибудь глумятся. Главное, что не над ними. А остальное… по фигу! Никто из них не решился бы на подобные фокусы и трюки, так что люди, как стадо самых настоящих баранов, покупают билеты и хохочут над представлением смельчака. Но он не смелый, Дань. Он просто тупой.

– Я понимаю, но это не объясняет, почему мы рискуем. Вдруг он даст отпор?

– Пусть попробует.

– Попробует, – тихим голосом вставил Ромал и лениво сплел на груди руки. – Ничего другого я от него не жду. – Костя не спешил пояснить свои слова. Откинул назад голову и посмотрел на мигающий фонарь. Фонарь тух и загорался… как надежда… Было в этом что-то раздражающее. Если надежда так часто исчезает, не проще ее выключить? – Игнатьева нужно поставить на место первым. Ты боишься, что он – самый сильный, но потому мы с ним и должны пообщаться. Сначала он, а потом Климентьев.

– Еще один странный выбор, – пробормотал Даниил.

– Странный? Ну, нет, это же система, Дань. Все просто. Сначала выбиваешь из колеи самого сильного, чтобы заявить о себе. А потом берешься за самого слабого.

– И толку?

– А как ты думаешь? – Костя уставился на парней. Они явно не понимали, к чему тот ведет, и ему даже стало как-то скучно. – Самый слабый навевает панику, гении. Он боится сильнее всех, ноет громче всех. Сначала подрываем авторитет, а потом сеем панику. И что имеем? Группу бесхребетных марионеток, с которыми диалог вести гораздо проще.

Артур усмехнулся и растерянно покачал головой:

– Ты – чокнутый.

– Я – предусмотрительный. У Маши проблемы не с одним человеком, а с группой. И вразумить нам надо ни одного человека, а двадцать. Каждого в переулке перехватывать? Ага, сейчас. Надо найти рычаги и воспользоваться ими. Ничего «чокнутого». Простейшая психология.

– Да ты мозгоправ, каких еще поискать. Всех насквозь видишь.

– Вижу.

Арт рассмеялся. Он удивленно вскинул брови и повернулся к вортако:

– А не чересчур ли самоуверенно ты восхищаешься самим собой?

– Я не восхищаюсь. Я констатирую факт. – Костя лишь пожал плечами. – Например, единственный способ поставить на место тебя, спровоцировать активные действия.

– То есть врезать мне по носу?

– Иначе ты не слышишь. Ты привык, что все вокруг только языком треплют, и уже давно не получал тумаков. Кстати… ты вообще получал тумаков?

– Людям дорога жизнь. Обычно.

– Ну, все бывает впервые.

– Ага. Абсолютно все. Даже вот жизнь можно кому-то спасти впервые. – Арт поднял руку и помахал ею перед лицом Кости. Бинты пропитались кровью и зеленкой. Жуткое и довольно неприятное зрелище. – Как ты это прокомментируешь, судмедэксперт?

– Причем тут судмед…

– Хватит умничать.

– Почему сразу умничать?

– Все, я умываю руки. Сам с ним говори, – пробормотал Артур и поменялся с Даней местами. – Твой выход. Может, тебя «наш гений» еще не раскусил.

– Никого я не раскусываю.

– Как вообще человека можно раскусывать? – Не понял Волков и приподнял маску. – Вы ведь понимаете, что чисто физически это маловероятно?

– Это такое выражение.

– К чему вообще такие выражения? Почему не называть вещи своими именами?

– Вопрос, которым задаются уже тысячи лет, брат. Хотя, – Артур наклонился вперед и язвительно прищурился, – наверняка Ромал и на него знает ответ. Верно?

– Что ты возмущаешься?

– Да потому что ты Гермиона Грейнджер в цыганском обличии.

– Вместо того чтобы пересматривать Гарри Поттера по тринадцатому кругу, открой учебник по психологии. Ты ведь не забыл, как выглядят книги?

– А ты не забыл, как выглядит фингал под глазом?

Ребята шагнули навстречу друг другу, и Даня вырос между ними, словно подушка безопасности. А он-то думал, что конфликт исчерпан.

– Прекратите, – взмолился Волков. Парень чувствовал себя ужасно паршиво, когда у этих двоих возникало желание помериться крутостью. Их задевали даже такие мелочи, на которые никто бы не обратил внимание! – Может, хватит? У меня из-за вас голова болит.

– Да ты…

– Да я – что, Артур?

– Он меня опять тупым назвал. Ты ведь слышал, да?

– Я не называл тебя тупым, – вмешался Костя, – что ты себе воображаешь?

– То есть я еще и воображаю?

– Вы ссоритесь от скуки! – Воскликнул Даня и прижал руки по швам. Его глаза так и горели недовольством, прожигая друзей насквозь, словно лазер. – Ваши конфликты ничем не подкреплены, не обоснованы! Вы кидаетесь друг на друга, будто враги, но где логика, я не понимаю, где она? Я стараюсь найти смысл, но смысла нет. Неужели вы действительно собираетесь самоутверждаться за счет оскорблений? Как так? – Даня вихрем отвернулся и передернул плечами. – Почему люди такие… нелогичные ? Мы ведь пришли сюда вместе. Мы ведь друзья, у нас общее дело. Ну, почему вы так и мечтаете ударить друг друга? Это соперничество? Оно? – Парень уставился на ребят во все глаза. – Но тогда что вы делите? Объясните, потому что я совершенно вас не понимаю.