Ночные животные

– Ага, как на духу.

– Класс. – Ромал прошел в комнату, но потом остановился. Он не привык, чтобы кто-то интересовался его самочувствием. Это сбивало с толку. К чему такие тупые нежности? Они что ли подружки? Будут плакаться друг другу в жилетку? И, тем не менее, Костя уже не знал, где черное и где белое, он запутался. Этот бесящий, кучерявый блондин общался с ним гораздо больше, чем отец или же двоюродные братья. Идиотская ситуация. Парень нехотя обернулся и выпалил, – я разберусь. Больше ты подобного не увидишь, лады?

Арт удивился. Неужели ему удалось достучаться до Константина Ромала?

– Лады. – Улыбнулся он и со стуком захлопнул дверь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

«КИНГИСЕПП»

Евгений Игнатьев вернул Маше дневник уже на следующий день, и, несмотря на то, что субботнее утро выдалось довольно холодным, Маша пришла к парням в общежитие и постучалась в сто вторую комнату. Она долго благодарила ребят, хотя Артур божился, что они и пальцем не пошевелили.

– Это наши знакомые, – все повторял он.

– Те самые, о которых мы рассказывали тебе в столовой, – добавлял Костя.

Маша была умной. Вряд ли она им поверила, но ничего не сказала. Протянула белый конверт и попросила передать его «помощникам». В конверте лежала тысяча. Идиотская и странная ситуация, в которой ни Арт, ни Костя, ни Даниил не знали, как себя вести, но все же деньги они забрали. Положили к тысяче от Оли.

Сайт «животных» получился мрачным и стильным, в красных и черных тонах. Даня просидел над ним полночи после возвращения с миссии, а потом все утро продремал. Где-то к двенадцати он очнулся и вспомнил, что им пора собираться в Кингисепп.

– Мне Алина написала, что визитки готовы. – Неожиданно сообщил Селиверстов.

– Уже? – Удивился Костя. Он сонно повернулся к другу. – Когда успела?

– Алина одержимая, может всю ночь проработать… прямо, как этот, – Артур махнул рукой на Волкова и по-доброму усмехнулся. – Давайте сначала заедем за визитками. Мой дом в нескольких кварталах от вокзала, доберемся минут за десять. Как думаете?

– Почему бы и нет.

– А ты, Дань?

– Главное успеть на автобус.

– Успеем. Не кипешуй. А вы чего такие кислые? Сегодня же суббота, боже, я обожаю субботы. Больше чем воскресенья и пятницы. Больше чем все остальные дни.

Артур все болтал и болтал, застилая кровать, а Костя сел за стол и опустил голову на руки. Он не мог заснуть целую ночь, но только, если Даниил работал, Костю не отпускали мысли о внезапных провалах в памяти. Вдруг это что-то серьезное? Хотя, наивно было бы предполагать, что ничего серьезного не происходило. Уже третий раз Ромал выключался и приходил в себя, совершив нечто плохое и опасное. А грессивное , если выражаться точнее. Вспышки гнева, неконтролируемая ярость, эпилептоидная психопатия. Костя знал все эти термины, и он прокручивал их в голове, смотря в черный потолок полночи. Ромал психом себя не считал, но готов был признать, что сбой происходил на неврологическом уровне, в башке, в эмоциях. Он не контролировал свою реакцию, свое отношение к происходящему и защищался механически. Он защищался физически, а мозг – ментально, и потому, когда Костя заносил кулак, голова отключалась, чтобы не фиксировать приступы агрессии. Едва за окном появились первые солнечные лучи, Костя пришел к выводу, что его организм, по всей видимости, прибывал в депрессии. Глупость, конечно, потому что смотреть сопливые фильмы, напиваться и жаловаться знакомым он не собирался, и все же, судя по признакам, Ромал находился на грани нервного срыва: постоянная утомляемость, напряжение, частые головные боли и чувство… отвратное чувство вины. Он ведь бросил маму, уехал, он думал о ней постоянно, хотел ей звонить постоянно, но сдерживался и переживал еще сильней.

Отстой, одним словом.

Какой же выход из такого идиотского состояния? В учебниках советуют обратиться к специалисту, но Костя не собирался изворачиваться перед каким-нибудь мозгоправом в белом халате. На самом деле, все просто. Есть проблема – взгляни ей в лицо. На этом ведь построены миллиарды психологических практик во всем мире! Правда… мужика-гения , который предложил усиливать человеческую паранойю, чтобы, в конечном счете, от нее избавиться, приговорили к казни. Плохо, что только сейчас до ученых дошло, как важно, чтобы человек смотрел в лицо своим страхам, ведь людей пугает неизвестность, а когда у них формируется картина происходящего – и почва под ногами появляется, и решение.

Так в чем состоял страх Кости? Хотя, правильней было бы спросить: «в ком»…

– Эй! – Внезапно воскликнул Арт и подскочил к Ромалу. Тот порывисто выпрямился и недовольно покосился на блондина. – Ты уснул что ли? Нам пора собираться.

– Я задумался.

– Поделишься?

Костя поднялся из-за стола и с невинным видом размял спину. Будто бы его ничего не беспокоило. Будто бы он думал о новых кроссовках, а не о психическом расстройстве.

– Нечем делиться. – Наконец отрезал он.

– Кто бы сомневался.

Семья Селиверстовых жила в уютном двухэтажном доме с пепельно-черной крышей и бежевыми стенами; с широкими, роскошными окнами, миловидным крыльцом, цветами по обе стороны каменной дорожки и подстриженными пихтами. Добираться до дома Арта пришлось больше часа: минут сорок на метро, а потом пешком топать, так как до станции не ходили автобусы. Видимо, район был престижный, у людей не возникало желания, да и необходимости добираться до центра через подземку. Или они заказывали такси. Костя не бывал никогда в подобных местах, собственно, как и Даниил. В то время как Артур лихо и довольно шагал по идеально ровному тротуару, они молча плелись следом и озирались по сторонам в поисках чего-то приземленного и человеческого, но видели только помпезные особняки. Коттедж Селиверстовых, на удивление, отличался ото всех соседних домов. Он выглядел аккуратным и маленьким, в сравнении-то с остальными гигантами в пять, а то и шесть ярусов. Кто жил в этой части Питера? Костя не знал. Но и они вряд ли подозревали о существовании той части Питера, в которой жил Костя.

– Родителей дома нет, – невзначай бросил Артур, – папа сейчас работает постоянно, дело ведет важное, а у мамы дела загородом. Наверняка, опять поехала на этот дурацкий цветочный рынок.

– Цветочный рынок? – Недоуменно переспросил Костя, когда они подходили к дому Селиверстова. Он впервые видел так близко позолоченные оконные рамы. Это же краска?

– Мама в саду любит копаться, как одержимая, она вообще любит заниматься домом. Тут таких немного, реально, по утрам на лужайках в комбинезонах траву стригут какие-то наемные клерки, мусор выносят, полы драят. У всех моих друзей были эти… гувернантки.

– Не повезло вам.

– И не говори, но я – везучий, мама терпеть не может, когда за нее готовят, убирают, а уж воспитывают… – Арт усмехнулся и остановился на пороге, – это вообще харакири.

Неожиданно дверь стремительно распахнулась, и перед парнями возникла Алина. На ее плечах висела безразмерная, черная футболка, перепачканная в краске, а на лице горели разноцветные капли. Волосы Алина собрала в пучок, за ухом спрятала толстую кисть. Она так неожиданно появилась перед ребятами, что они удивленно застыли.

– Что там? – Девушка обернулась себе за спину. – Что такое?

– Ты работала? Извини. – Селиверстов прошел вперед и внезапно обнял сестру, а она улыбнулась, опустив подбородок ему на плечо. – Не думал, что мы оторвем художницу от искусства. Уже смастерила мою статую? Признавайся.

– Как раз работаю над этим.

Алина выпрямилась и помахала Косте с Даниилом.

– Выглядите уставшими. Долго добирались?

– Они не выспались. – Отмахнулся Арт, по-хозяйски пройдя в холл.