Номер двадцать шесть. Без права на ошибку
Шрифт:
У меня пересохли губы.
— Что вы хотите?
— Чтобы мой сын бросил занятия магией… или оставил их на свободное от других дел время. Женился на Мартине и перестал держать ее в вечных невестах.
— Я не смогу сделать из Кристема другого человека. Никто не сможет.
— Другого и не надо, я знаю своего сына и не питаю иллюзий. Он должен согласиться на обряд, признающий его новым хозяином и жениться. Сейчас Крис лишь формальный глава замка, но после прохождения обряда… Дальше уже моё дело. Обряд и женитьба, двадцать шесть, и ты получишь свой единственный шанс. И…
Леди поставила чашечку на такое же миниатюрное блюдце, раздалось мелодичное звяканье.
— И еще. Надеюсь, ты достаточно умна для того, чтобы понимать, что никогда и не при каких обстоятельствах мой сын и ты…
Она не успела
— Почему она здесь?! — гневно провыла девушка.
Да, похоже, благодарности ждать не стоит. И всё же мне показалось, что в целом… в целом она выглядела лучше, чем в прошлые разы. Более живой, если можно так сказать. Кровь прилила к щекам, глаза сверкали.
— Двадцать шесть уже уходит, прекрати истерику, — спокойно отозвалась мать.
Внезапно двери распахнулись, и мы так и замерли — я, леди Далила и Кристина с шипящими тварями на руках. Но показавшийся на пороге Кристем в плаще и забрызганных грязью до колен сапогах нас не рассматривал.
— Вот ты где. Собирайся, двадцать шесть. Мы едем в Митрак.
* * *
Время с Кристемом действительно летит незаметно, уж не знаю, почему. С ним очень уютно, и даже его странные выходки, его бегство от людей и раздражающий мать инфантилизм меня нисколько не напрягают. А еще мне нравится на него смотреть. Пока мы трясемся в экипаже, везущем нас в Митрак, Кристем делает какие-то заметки, прислонив лист к какому-то твердому прямоугольному футляру, а футляр устроив на коленях. По штрихам зажатого в пальцах угольного карандаша трудно понять, пишет мой хозяин или рисует. Золотистые прядки волос то и дело падают на лоб.
Лоб у него красивый. Чистый. Ему бы пошел королевский венец.
Цель поездки была тайной даже для хозяина, по крайне мере, мне он сказал именно так. Точнее, Кристем знал, что король приглашает на встречу хозяев всех замков — это было редкостью, но не то что бы настораживало или вызывало опасение, подобные встречи практиковались, а теперь, в свете прошедших событий, острого дефицита магов и факта вмешательства королевской власти во внутренние замковые дела — казнь двенадцати имела место быть — такое собрание было необходимостью. Отказ не принимался. Я бы на месте юного Альтастена волновалась бы, да что там — паниковала, но он всё чертил на листах невидимые моему глазу линии и штришочки, и вполне вероятно, что это были очередные размышления о магии воздуха или стихи о северных горах, а вовсе не план разговора с Его Величеством Митасом. Уверенность, что замки автономны и никому не подвластны, в Кристеме была абсолютной, безграничной, даже после всего, что случилось. Кроме того, подозреваю — и разговор с леди Далилой только укрепил мои подозрения — что помимо встречи на королевском уровне Кристем имел на столичный выезд какие-то собственные персональные планы. Иначе так легко и бесприкословно он бы туда не поехал.
— О чем думаешь, двадцать шесть?
— О том, что вы живёте не свою жизнь.
Я не собиралась этого говорить, наверное, меня расслабила вся эта мерная молчаливая тряска и удивительно умиротворяющая, несмотря ни на что, аура моего хозяина.
Честно говоря, я надеялась, что он не обратит внимание на мои слова и снова уткнется в записи после своего формального вопроса, но увы — Кристем смотрел на меня, и его тёмные, темнее, чем у сестры, длинные, как у девушки, ресницы вздрагивали в такт тряске экипажа.
— Что ты хочешь сказать?
О, я хотела бы и могла бы многое сказать. Но и не могла одновременно. И всё же он ждал ответа, а почти интимная атмосфера замкнутого пространства экипажа способствовала откровенности, о которой, особенно в свете последнего разговора с леди Альтастен, уверена, скоро мне придётся пожалеть.
— Не ваша стихия. Не близкие вам люди. Не ваше призвание. Не ваша… — я осеклась, потому что хотела сказать — "невеста".
Кристем хмыкнул.
— Родных не выбирают. А с водой ты действительно угадала, двадцать шесть. Это была первая стихия, отозвавшаяся на мою магию, и долгие тринадцать лет я считал, что этого
достаточно. Но потом… Мой отец любил путешествовать. Он всегда уезжал один, но в тот последний раз взял меня с собой. Мы попали в переделку, я остался хромым, а он погиб. С тех пор я не люблю воду, очень не люблю, двадцать шесть. Но при этом я всё же не смог отказаться от магии. Тебе, наверное, не понять этого, к моему огромному сожалению.Он вдруг протянул руку и заправил за ухо серебристую прядь моих волос.
— Мне так жаль тебя, двадцать шесть. Но иногда… иногда я очень тебе завидую.
— Вы… мне? — может быть, с ума он всё же тоже сошел, и недуг Кристины заразен? Я при всём желании не могла найти, чему в моей ситуации можно позавидовать.
— Тебе, — Кристем не убирал руку, тихонько гладя меня по голове, волосам, скулам, и я сдалась и прижалась к нему, доверчиво, словно прирученное животное, привыкшее к ласке. — Потому что ты — чудо.
И вроде я понимала, что Кристем не делает никаких комплиментов, для него чудо — лишь констатация факта. Чудо — то, чего быть не может, то, чего не бывает. Но всё равно… Мне так не хотелось, чтобы поездка заканчивалась, чтобы он убирал руку, большую, тяжелую и такую ласковую ладонь.
Глава 23.
Столица Корина Митрак оказалась совершенно другой, нежели маленький городок Гирон, куда мы ездили с лордом Мэграном за магическими артефактами. Шумный, многолюдный, немного грязный, слишком многообразный город, чтобы как-то воспринять его единым целым, почувствовать дух и единообразие целого. То тут, то там новые двух- и трехэтажные каменные дома сочетались со старыми деревянными развалюхами, на крышах которых по-хозяйски восседали различные деревянные животные: рогатые, горбатые, с осмысленными, ехидно ухмыляющимися мордами, и исполинские птицы с когтистыми лапами — духи-хранители Корина по древним поверьям, как сказал Кристем. Среди нарядных разодетых горожан и горожанок попадались ободранные нищие, на ровные мостовые иногда забредала какая-нибудь остервенелая беглая корова, и тогда налаженный строгий столичный уклад, красивый отутюженный фасад рушился, и вылезал какой-то будничный деревенский неприглядный задник. На особо оживлённых и широких улицах экипажи создавали заторы, сонные хмурые возницы вяло переругивались друг с другом. Кристем откинул для меня шторку с небольшого экипажного окошка, и я смотрела в окно с искренним интересом и подспудной надеждой, что что-нибудь да вспомнится, какой-то случайный увиденный образ где-нибудь зацепится и вытащит из памяти хотя бы тонкую ниточку, за которую я смогу размотать весь клубок. Но — нет. Ни один из бесчисленных домиков, переулков, фонтанов, ни одна из торговых лавок, уличных статуй, резных деревенных скамеек — ничего не вызывало воспоминаний, ничего не тренькало внутри, не призывало и не тянуло.
— Смотри, двадцать шесть. Это Коринский Лицей искусств и наук.
Я чуть ли не высунулась из окна, забыв про этикет и субординацию, слегка мазнув хозяина крылом по лицу, в попытке получше разглядеть массивное и тёмное каменное изваяние причудливой формы, чем-то напоминающее огромный рояль. Экипаж тряхнуло, и я почти упала на колени Кристема, тут же торопливо сползла обратно на сидение, кляня себя за несдержанность и неуклюжесть, румянец на щеках и холодок в животе.
— Получается, представителя тринадцатого замка на королевской встрече не будет? — я спросила только для того, чтобы отвлечься от непристойных мыслей. Кристем никогда не ругал меня за вопросы и излишне любопытство, но его благодушием злоупотребляла я редко.
— Будет. Король назначил нового владельца, но я еще не знаю, кто это. Вероятно, его как раз представят остальным.
— А разве так можно? — я покрутила рукой в воздухе, пытаясь выразить мысль.
— Он король. Кто ему запретит? Хотя… прецедентов до этого не было. Посмотрим. Замков должно быть тринадцать.
Путь продолжался в молчании. Здание Лицея так же не вызвало никаких, просто ни малейших ассоциаций. Вот если бы попасть внутрь, может быть, тогда… Но экипаж неумолимо вёз нас дальше, к королевскому дворцу. А я так и не смогла подобрать нужных слов для того, чтобы намекнуть Кристему о его долге перед семьёй и королевством, о загадочном отряде посвящения, а также о том, что невесту давно пора бы перевести в статус жены. Особенно о последнем.