Нора Робертс. "Рожденная в грехе"

– Вы ездите верхом, Шаннон?

– М-м-м...
– Тяжелый ком вдруг подкатил к горлу, она с усилием сглотнула.
– Нет, не доводилось. А вообще, ближе к лошади, чем сейчас, я, пожалуй, не была никогда.

– Но вы не боитесь их, а значит, сможете легко научиться, если будет желание.

Он провел ее вокруг, и она смогла поворковать с кобылкой, приласкать жеребят, родившихся этой весной и поиграть с ними; видел, как смеялась она над резвым стригунком, что готов был изжевать ей плечо, не прикрой ему Мерфи морду рукой.

– Вот будет здорово, когда все это разрастется, - заключила она по пути в дом.

– Хозяйство, животные.
– Она рассмеялась, остановившись у задней двери, чтобы стянуть с себя сапоги.
– Ну и работы, конечно, тоже прибавится. Но вы, должно быть, любите свое дело, коль скоро не оставили его.

– В этом вся моя жизнь. Проходите и садитесь. У меня есть кое-какое вино, вам понравится.

Шаннон по-приятельски вымыла руки в одной раковине с ним.
– Разве никто из семьи не захотел больше остаться на ферме?

– Я старший сын, когда отец умер, все перешло ко мне. Старшие сестры вышли замуж и разъехались, у каждой своя семья.
– Он вынул из холодильника бутылку, из ящика стола штопор.
– Мать снова вышла замуж, и младшая сестра Кейт тоже. Еще есть младший брат, но он захотел учиться в школе и осваивать электрику.

Он принялся разливать вино. Шаннон округлила глаза: - Сколько же вас всего?

– Пятеро. Было шестеро, но другого сына мать потеряла, когда он был еще младенцем. Отец умер, мне было двенадцать, а второй раз она вышла замуж, - мне уже было больше двадцати, так что всего пятеро.

– Всего, - она хихикнула, склонила голову набок и подняла было бокал, как он остановил ее.

– Пускай холодным вечером звучат для вас только теплые слова; темной ночью светит только полная луна; а дорога до самого дома будет идти не вверх по горе, а вниз.

– Sliante, - произнесла она и, отпив вина, улыбнулась ему: - Мне нравится ваша ферма, Мерфи.

– Я очень рад это слышать, Шаннон, - он наклонился вперед и прильнул губами к ее лбу, чем немало удивил ее.

Дождь принялся тихонько постукивать о стекло, когда он отстранился от нее и направился к духовке, чтобы открыть ее. Комната наполнилась таким ароматом, что у Шаннон потекли слюнки.

– И почему я всегда считала, что ирландская кухня - оксюморон?

Он вынул жаровню, поставил на печь.
– Вообще-то, да, чаще всего она постная. В детстве я и сам этого не замечал. Но когда Бри принялась экспериментировать и пробовать свои блюда на мне, я стал понимать, что у моей милой матушки в кухне явный пробел.
– Он оглянулся через плечо.
– Но если вы вдруг повторите этот вздор, я буду его начисто отрицать.

– От меня она этого точно не услышит.
– Шаннон поднялась, ей не терпелось взглянуть поближе. Сочный, аппетитный золотистый цыпленок, усыпанный специями, красовался в окружении румяного картофеля и моркови.
– Просто изумительно.

– Это все Бри. Целый огород заставила засадить травами, и все шпыняла меня, до тех пор, пока я не занялся им всерьез.

Шаннон откинулась на барную стойку, пристально вгляделась в него.
– И вы нисколько не разозлились, когда явился Грей и всерьез занялся Брианной?

Он сильно озадачился, с минуту молчал, потом усмехнулся, перекладывая цыпленка с противня на блюдо.
– Она не была мне предназначена. Так же, как и я ей. Долгое время мы были как одна семья. Том заменил мне отца после смерти моего, а Бри и Мэгги стали сестрами.
– Он вырезал маленький кусочек у грудки.
– Но мои чувства к вам, Шаннон, братскими не назовешь. Слишком уж долго ждал я вас.

Она насторожилась, подалась было в сторону, но он двинулся к ней и плавно оттеснил назад, к стойке, - для того лишь, оказалось, чтобы поднести кусочек к ее губам.

Она приняла угощение, а он тонко, искушающе скользнул большим пальцем вслед по ее верхней губе.
– Вкусно. На самом деле.

У нее защемило грудь, а когда он дотронулся до ее волос, тревога усилилась. Чтобы унять дрожь в спине, она распрямилась, глаза их встретились.

– Что вы делаете, Мерфи?

– Ну, как вам сказать, - он слегка коснулся поцелуем ее губ, - охаживаю вас, Шаннон.

ГЛАВА 10

Охаживает ее? Шаннон даже рот раскрыла от изумления. Что еще за чушь, и это дурацкое слово, какое оно имеет отношение к ней, к ее образу жизни?

А как запросто оно слетело с его ирландского языка! Придется заставить кое-кого проглотить его обратно, причем немедля.

– Бред какой-то. Да вы с ума сошли.

Он уже снова оглаживал ее лицо, легонько касаясь кончиками пальцев линии подбородка.
– Почему?

– Ну, потому что, - пытаясь оградиться от него, она подалась назад, жестикулируя бокалом в руке.
– Во-первых, вы меня почти не знаете.

– Да нет же, знаю, - ее реакция скорее развеселила его, нежели уязвила, и он спокойно развернулся, чтобы нарезать цыпленка.
– Узнал с той самой минуты, когда впервые вас увидел.

– Не заводите со мной эту кельтскую мистику, Мерфи, - она шагнула обратно к столу, плеснула себе вина доверху и залпом осушила бокал.
– Я, как-никак, американка, а в Нью-Йорке люди не охаживают друг друга на улицах.

– Не в этом ли одна из причин его неприятностей?
– Он поднес блюдо к столу.
– Присаживайтесь, Шаннон. Надо поесть, пока горячее.

– Поесть, - она закатила глаза и, досадуя, прикрыла веки: - Теперь я еще должна есть.

– Вы ведь пришли пообедать, разве не так?
– как радушный хозяин, он наполнил ее тарелку, затем свою и зажег свечи.
– И вы не голодны?

– Голодна, - она плюхнулась в приготовленное для нее кресло, рывком кинула себе на колени салфетку и вооружилась столовыми приборами.

В течение последующих минут она попросту ела, прокручивая в голове возможные варианты.
– Я буду рассуждать трезво, Мерфи.

– Хорошо, - он разделывался со своим цыпленком, наслаждаясь вкусом и радуясь, что приготовил отменное блюдо.
– Рассуждайте.

– Прежде всего, вы должны понимать, я пробуду здесь всего неделю, самое большее - две.