Нора Робертс. "Рожденная в грехе"

Он кинул на нее тяжелый, пристальный и суровый взгляд.
– Держитесь сестер, Шаннон. Не разочаровывайте меня, и себя тоже.

– Мне все равно, - она вдруг обмякла под его немигающим взглядом и устыдилась этого.
– Ну, хорошо, я пойду, мне все равно. Но вам со мной ходить не надо.

– И, тем не менее, я с вами, - он повел ее к дому, держа за руку.

Чего она страшится? Глупо. Той женщине нечем ее пронять, убеждала себя Шаннон. Но нервы ее были натянуты, плечи напряжены, когда перешагивала она порог кухни в сопровождении Мерфи.

Увидев восседавшую за столом женщину, Шаннон первым делом подумала, что на жертву та отнюдь не похожа: глаза горят, на лице - беспристрастность судьи, только что огласившего приговор.

Руки, без единого кольца, сцеплены и воздеты над столом в духе молитвы; и только побелевшие костяшки пальцев говорят об ином.

Рядом с ней - женщина полнее ее; взгляд, хотя и выдает беспокойство, все же несколько мягче. Увидела Шаннон и то, как сестры Конкеннон стоят плотной и неприступной стеной, плечом к плечу, по обе стороны с мужьями.

Мейв пронзила Шаннон свирепым взглядом, скривила рот: - И вы посмели притащить ее в дом, пока я здесь?

– Это мой дом, - с ледяным спокойствием провозгласила Брианна.
– И Шаннон здесь гостья. Как и ты, мама.

– Как и я? Да вы просто швырнули мне ее под нос, эту шмакодявку, отцовскую приживалку. И это знак вашего уважения и преданности мне, женщине, что подарила вам жизнь.

– И с тех пор проклинала каждый наш вдох, - выдала Мэгги.

– Другого от тебя не ожидала, - ярость Мейв перекинулась на старшую дочь, чтобы испепелить ее.
– Чем ты лучше ее? Такая же, рожденная в грехе.

– Ну, оставь свои библейские вопли, - гнева Мегги как не бывало.
– Ты не любила его, а потому на сочувствие не рассчитывай.

– Я связала себя узами брака и снесла их до конца.

– Пустые слова, не более, - тихо произнесла Брианна.
– Сделанного не воротишь, мама.

– Мейв, - подалась вперед Лотти.
– Девочка не виновата.

– Не говорите мне о виновности. Какой еще должна быть женщина, чтобы затащить чужого мужа в постель?

– Любящей, я полагаю.
– Шаннон выступила вперед, бессознательно двинувшись к тем, кто стоял стеной.

– Прикрываясь любовью, можно грешить, да? Богохульствовать?
– Мейв было поднялась, но ноги подкосились, а внутри все так и заклокотало.
– Большего от тебя и ждать нечего. Нашли, кого привечать. Янки, взращенную какой-то шалавой.

– Не смей говорить о моей матери, - низким, угрожающим голосом проговорила Шаннон.
– Никогда. У нее было больше мужества, сострадания, во сто крат больше добропорядочности, чем ты в состоянии представить себе, живя в своем малюсеньком мирке. Можешь сколько угодно проклинать мое существование, но не смей больше говорить о моей матери.

– Ты явилась со своей Америки, чтобы командовать в моем же доме?

– Я явилась, потому что меня пригласили, - Шаннон разъярилась так, что даже не ощутила, как рука Мерфи легла ей на плечо, рука Грея - на запястье.
– А еще потому, что такова была воля матери, прежде чем она умерла. И, как бы тебя это не злило, иначе быть не могло.

Мейв не спеша поднялась с места. Девчонка так похожа на него, всем своим существом. И за что ей такое наказание - глядеть сейчас этой в лицо и видеть глаза Тома Конкеннона?

– На тебе несмываемый грех, детка. И это все, что Том Конекннон оставил тебе в наследство.

– Она стрельнула взглядом в Мерфи, будто щелкнула хлыстом: - А ты, Мерфи Малдун, позоришь свою семью, стоя сейчас рядом с ней. Выказываешь свою слабость, как всякий мужчина, думая, что она будет вести себя фривольно, таким же образом, как и ее произвели на свет.

Шаннон метнулась было вперед, но Мерфи крепко сжал ее руку в своей.
– Поберегитесь, миссис Конкеннон.
– Тон голоса был ровный, но в стиснутых пальцах его Шаннон ощутила еле сдерживаемый гнев.
– Как бы вам потом не пришлось каяться. Грех на душу берете именно вы, когда говорите подобным тоном о моей семье и Шаннон.

Она так сузила глаза, что никто не заметил, как на них навернулись слезы.
– Значит, вы все ополчились против меня. Все до одного.

– Мы едины в своем мнении, Мэйв.
– Роган ловко упредил жену.
– Когда сможете трезво составить свое, вернемся к этому разговору.

– Не о чем здесь больше говорить.
– Она схватила сумочку со стола.
– Вы свой выбор сделали.

– Вы тоже вправе выбирать, - невозмутимо произнес Грей.
– Цепляться за прошлое или принимать настоящее. Никто здесь не желает вам зла.

– Лишь долг я приемлю, и низменные побуждения здесь не в счет. Ноги моей не будет в этом доме, пока она здесь.
– Она развернулась и чопорно удалилась.

– Мне очень жаль, - Лотти подхватила свою сумку.
– Ей нужно прийти в себя, выпустить пар.
– Виновато взглянув на Шаннон, она поспешила вслед за Мейв.

Воцарилось минутное молчание. Первым тишину нарушил Грей.

– Ну и комедия.

Беспечность в голосе не нашла подтверждения в жестах: рукой он обхватил стоящую рядом жену и теперь нервно потирал ладонь о ее плечо.
– Что скажете, Шаннон? Пойду-ка я, поищу острую палку, дабы выбить вам правый глаз.

– Лучше бы мне чего-нибудь выпить, - будто со стороны услышала она свой голос, и взгляд ее упал на Брианну.
– Не извиняйтесь, - устало проговорила она.
– Даже не думайте извиняться.

– Она и не думает.
– Изо всех сил стремясь подавить в себе именно такое желание, Мэгги подтолкнула сестру к столу.
– Садитесь уже все. Будем пить виски. Мерфи, поставь чайник.

Не снимая руку с плеча Шаннон, тот медленно повернулся.
– Я думал, мы пьем виски.

– Это вы. Я буду чай.
– Момент подходящий, решила Мэгги. Самое время озвучить новость. Она вызывающе глянула Рогану в лицо, в глазах ее забегали шаловливые огоньки: - Неразумно принимать спиртное, будучи в положении.

Он сморгнул, на губах его наметилась улыбка и тотчас расползлась по лицу: - Ты беременна.

– Так сегодня утром сказал доктор, - подперев руками бока, она склонила голову: - А ты так и будешь стоять, разинув рот?

– Да нет же, - он расхохотался, подхватил Мэгги, оторвав ее от пола, и закружил по кухне.
– Бог ты мой, Маргарет Мэри, я люблю тебя! Наливай виски, Грей! Нам есть, что праздновать.

– Уже наливаю, - тот, однако, заставил себя ждать, одаривая Мэгги поцелуем.