Нова и Куинтон. Без сожалений

– Нет, - говорит она, останавливаясь на пороге комнаты и разворачиваясь на пятках.
– Просто скажи им, что ты забираешь барабаны домой на выходные, чтобы попрактиковаться. Ты делала это раньше.

Следую за ней в гостиную. На журнальном столе горит свеча с успокаивающим запахом лаванды, но это ничего не меняет, нисколько не уменьшая беспокойство внутри меня.
– Да, пока Миллерсоны из квартиры снизу не пожаловались на шум.

– Ну и что?
– говорит она, наклоняясь и задувая свечу.
– Джексону, Спалдингу и Никко не обязательно об этом знать.

– Посмотрим, - застегиваю свою куртку и иду к входной двери, готовая к этой ночи. Вероятно, это первый раз, когда я не взволнована предстоящим выступлением, и не уверена, это потому, что я чувствую, что изменяю своей группе или потому, что мои мысли совсем в другом месте.

– Я просто надеюсь, что это все не обернется против меня.

Она берет ключи от машины и бросает их мне.
– Этого не случится. Я обещаю.

Вздыхая, я открываю входную дверь и выхожу наружу. Но Тристан выходит из своей спальни, и я останавливаюсь, когда он берет свою куртку, как будто собирается куда-то идти.

Он одет в клетчатую рубашку и джинсы, и его волосы немного влажные, словно он только что вышел из душа.
– Ну что, когда вы начинаете?
– спрашивает он, шагая мимо кухни и направляясь к нам.

– Через пару часов, - хмурюсь я, когда он надевает куртку.
– Ты пойдешь с нами?

– Да, - отвечает Леа за него, надевая пару перчаток без пальцев.
– Он сказал, что хочет посмотреть, и я согласилась, потому что думаю, нам понадобится мужская помощь, чтобы затащить барабаны из гаража в багажник твоей машины.
– Она бросает на меня виноватый взгляд и шепчет, извини.

– Мы не беспомощные девушки, - говорю я, стараясь, чтобы это звучало так, будто я шучу, но это не так. Мне не нравится, что Тристан идет с нами. Не после того, что произошло вчера в магазине. На самом деле, я надеялась сегодня немного отдохнуть и проветрить голову, и мне хочется злиться на Леа за то, что она попросила его помочь нам, но я не могу, потому что все понимаю. Леа очень похожа на меня, когда дело доходит до грубости по отношению к людям, и я уверена, что последнее, что она хотела сделать, это ответить Тристану «нет», когда он сказал, что хочет присоединиться.

– Я знаю, что ты не беспомощная, - говорит Тристан, останавливаясь передо мной.
– Но я подумал, что могу прийти посмотреть, как ты зажжешь, вместо того, чтобы тусоваться здесь одному.

Мне больше нравилось, когда Тристан и Леа не любили друг друга. В начале их взаимоотношений Тристан никогда бы не пошел туда, где была Леа, потому что они сильно конфликтовали. Но теперь они помирились.

– Или по какой-то причине ты не хочешь, чтобы я пошел?
– в его голубых глазах читается вызов, словно он осмеливается сказать мне это - я боюсь быть рядом с ним, потому что мы почти поцеловались.

Качаю головой, притворяясь равнодушной.
– Нет, ты можешь пойти.
– Я фальсифицирую улыбку, ощущая себя полной дурой из-за своих чувств к нему. Или их отсутствия. Часть меня хотела бы ответить ему взаимностью, но я не могу заставить себя, особенно, когда мои мысли заняты парнем с медово-карими глазами и чутким сердцем, который так меня завел вчера, когда был в душе.

Тристан усмехается, застегивая куртку.
– Хорошо, потому что я действительно хочу посмотреть, как ты играешь.

Я продолжаю улыбаться, выходя из квартиры, и они следуют за мной. Они начинают обсуждать, какие песни мы будем играть, и Леа перечисляет их. Это все каверы, она сказала мне в тот день, когда я попыталась использовать оправдание, что я не знаю песни, которые они будут играть, чтобы отказаться. Оказывается, я знала их все, так что это не сработало.

Но это нормально. Все могло быть гораздо хуже, так я говорю себе.

На улице темно и прохладно, и я сразу обнимаю себя, дрожа, когда ветер порывисто дует.
– Иисус, надеть юбку было не лучшей идеей, - замечаю я, бросаясь к своей машине.

Я чувствую, что кто-то приближается ко мне, но не поворачиваю голову, потому что знаю, что это Тристан, как только слышу щелчок зажигалки.
– Я думаю, что ты выглядишь хорошо, - говорит он, подмигивая.

– Спасибо, - говорю я, потирая плечи руками.
– Но я не уверена, что не замерзну до смерти.

– Я согрею тебя, - шутит он, дым окутывает его лицо.

Не знаю, как реагировать, поэтому просто улыбаюсь и направляюсь к месту водителя. После того, как мы оказываемся внутри, Леа, к счастью, садится рядом, и я, выруливая с парковки, двигаюсь к гаражу Джексона. Его родители сказали, что будут дома, когда я звонила ранее и сказала, что мне нужно забрать барабаны, но часть меня надеется, что их не будет. Но когда мы останавливаемся, в доме горит свет, и я не могу не вздохнуть, с тяжелым сердцем.

– Не переживай, - Тристан наклоняется и говорит мне на ухо, когда Леа выходит из машины.
– Все будет хорошо.

– Надеюсь, - бормочу я, протягивая руку к телефону в моем кармане, когда он начинает звонить. Я думаю, что это Куинтон, хочет пожелать мне удачи, но это моя мама.

Я отвечаю, когда Тристан двигает сиденье вперед и выходит из машины.
– Привет, могу я тебе перезвонить?
– спрашиваю ее, хватаясь за дверную ручку.
– Я готовлюсь к концерту, начало уже через час.

– О, так это сегодня?
– она звучит отвлеченно и немного не в своей тарелке, не так, как обычно.
– Извини. Я перезвоню тебе позже.

– Что случилось?
– я догадываюсь, еще не услышав ответа.

– Да ничего. Я просто... позвони мне, когда закончишь.

– Мама, я не могу больше ждать, - говорю я, становясь все более взволнованной с каждой секундой.
– Не тогда, когда ты говоришь, как будто что-то плохое случилось... это насчет Делайлы?
– Я задерживаю дыхание, вспоминая, когда мне было двенадцать, и я увидела маму в приемной в больнице, сразу после того, как умер отец.

Она плакала, когда вошла в дверь, лихорадочно оглядываясь, словно ожидала, что папа выйдет из одной из комнат. Затем она заметила меня, сидящую в кресле, и запаниковала.

– Боже мой!
– она бросилась ко мне, сжимая сумочку.
– Ты в порядке?
– Она обняла меня, и я помню, как подумала, как это странно, ведь она только что потеряла мужа.

– Я в порядке, - сказала я жутко спокойным голосом.
– Но мама... папа умер.