Нова и Куинтон. Без сожалений

Три слова. Один вопрос. Но мой ответ имеет огромное значение. Жизнь изменчива. Черт возьми. Зачем я сюда пришел? Я даже не хочу находиться здесь в данный момент. Но теперь я, кажется, уже не смогу отсюда уйти.

Что, черт возьми, не так со мной?

Я собираюсь кивнуть. Я даже не собираюсь лгать. У меня есть намерение вынуть этот чертов бонг из его рук, поднести ко рту, и все испортить. Но потом этот долбанный телефон звонит в моем кармане. Снова и снова. Я сбрасываю, не проверяя кто это, а потом протягиваю руку, чтобы взять аппарат у Маркуса. Но дурацкий телефон звонит снова.

– Чувак, кто-то очень хочет тебя услышать, - замечает Дэн, начиная барабанить пальцами по коленке.

Я беру бонг у Маркуса, ставлю его на колени, а затем достаю телефон. Я разозлен и готов заткнуть рот звонящему, кто бы это не был. Но я вижу, как приходит смс.

Нова: знаю, что я, видимо, не вовремя, но мне действительно очень нужно поговорить, так что, если ты можешь, позвони мне, пожалуйста. И прости, что побеспокоила тебя.

– Твою ж мать, - бормочу я, потому что, когда я вижу ее имя на экране, я знаю, что должен встать и уйти. Я не могу быть здесь. Не ради себя или кого-либо еще, а ради нее. Нова. Девушка, которая вернула меня к жизни, несмотря на то, какие у нее были трудности. Девушка, разговора с которой я жду каждый день. Иисус, она стала для меня важнее, чем наркотики. Важнее, чем что-либо еще.

Маркус в замешательстве, когда я вскакиваю, в ужасе от своих мыслей.

– Я должен идти, - говорю я, отдавая ему обратно бонг, несмотря на то, как сильно этого не хочу.

Он его забирает, хмуря брови:

– Ты уверен?

Я киваю, убирая телефон в карман:

– Да, мне нужно позвонить кое-кому.

Он бросает на меня озадаченный взгляд, что вполне понятно – это решение дается мне с трудом. Каждый в этом мире знает об этом, и я делаю это, хотя уходить почти физически больно.

Он встает на ноги, засунув руку в карман, обойдя журнальный столик:

– Я тебя провожу.

Не могу поверить, что делаю это. Я сбит с толку. В шоке. Потрясен до безумия, когда мои ноги ведут меня к двери, подальше от необходимости, страстного желания, нужды, все потому, что Нова написала мне сообщение и напомнила мне, что в отличие от первого раза, когда я принимал наркотики, в этот раз я испорчу свою жизнь, сделав неправильный выбор.

Когда мы подходим к входной двери, Маркус, наконец, вынимает руку из кармана, и я замечаю, что он держит пластиковый пакет:

– Это тебе для разгона. Поскольку ты был моим хорошим другом, прежде чем уехал, я дам тебе его на халяву, - он протягивает мне пакет.
– Обычно я не делаю этого для клиентов, но ты исключение, потому что я знаю, как только ты почувствуешь вкус, ты вернешься.
– Он ухмыляется, словно все понимает.

Я смотрю на пакет, наполненный крошечными белыми кристаллами.

– Я не...

Верни ему.

– Ты не хочешь?
– его лоб морщится.
– Дерьмо. Я не так тебя понял?

Его пальцы сжимают пакет с паникой в глазах:

– Я слышал, что ты был вовлечен в это дерьмо, но видимо, ослышался.

Качаю головой:

– Нет, я был... я... просто...
– даже не знаю, что сказать, поэтому протягиваю руку с дрожащими пальцами, и мне интересно, заметит ли он это или он слишком обдолбан.

Он всовывает пакет в мою руку:

– Это лучший в городе, - говорит он, как будто это имеет значение. Это не так. Большинство наркоманов, во всяком случае, это не волнует.
– И это мой ранний рождественский подарок.
– Он говорит это так, словно делает мне одолжение. Но это не так. Я знаю. И он знает. Потому что мы оба знаем, что если я приму дозу, то вернусь еще и еще.

– Спасибо, - бурчу я, положив пакет в карман, тянусь к дверной ручке, чувствуя облегчение от того, что это у меня есть, и в то же время злюсь на себя.
– Увидимся позже.

– Наверняка, - он пятится в сторону прихожей.
– На самом деле, держу пари, ты скоро вернешься еще за одной.

Я улыбаюсь через силу, открываю дверь и выхожу из дома. Холодный воздух ударяет в мои легкие, сбивая дыхание, и мои ноги словно свинцовые, когда я спускаюсь по лестнице и направляюсь к своему дому в нескольких кварталах ниже. Я чувствую, как несу неподъемную тяжесть, и пакет с порошком в кармане начинает захватывать мои мысли. Наконец, я достаю телефон из кармана и набираю номер Новы, только так я могу перестать думать о том, что почти сделал. Что я еще могу сделать.

– Привет, - отвечает она после двух гудков, и становится ясно, что она ждала моего звонка, что заставляет меня чувствовать себя плохо, особенно из-за того, что я только что делал.

– Привет, - отвечаю я, заворачивая за угол.
– Что случилось? Твое сообщение звучало слишком панически.

– Да, извини, -говорит она со вздохом.
– У меня просто был тяжелый день, и мне нужно было поговорить, чтобы об этом не думать.

Иногда в ее словах я слышу себя, и это меня бесит. Хотя мои причины бывают разными, мы все равно предпочитаем о них не думать.

– Почему твой день не задался?
– сую руку в карман куртки и беру сигареты, надеясь, что немного никотина успокоит меня и возможно даст силы выбросить кристаллы.

– Я не знаю...
– она колеблется.
– Много причин, но одна из них в том, что Леа хочет, чтобы я изменила своей группе.

– Изменила своей группе?
– беру сигарету из пачки и зажимаю ее между губ.
– Как именно?

Она вздыхает.

– Сыграв в ее группе, что естественно расстроит мою команду.

Придерживаю сигарету, щелкая зажигалкой.

– Так почему ты просто не скажешь ей нет?
– выдыхаю дым, вынимая зажженную сигарету изо рта.

– Потому что я обязана ей, - поясняет она мне.
– За все, что она для меня делает.

– О, я понял, - направляюсь по тротуару к своему дому, свет на крыльце включен, потому что солнце уже почти село.
– Так почему бы тебе просто не объяснить это своей группе? Может быть, они поймут.

– Потому что это было бы странно, - говорит она.
– Один из них действительно серьезно ко всему относится и еще солист... ну, он встречался с Леа и любые упоминания о ней ставят его в неловкое положение.
– Она оглушительно выдыхает, когда я захожу в дом.
– Но в любом случае, мы можем поговорить о чем-то еще?