Новые приключения во времена Людовика XIII

Джулия через некоторое время спустилась во двор и легко вскочила на подножку кареты, которая должна была отвезти ее в дом г-на де Тревиля. Могучие мельбурнские трехлетки смоляной масти, дружно понеслись по улице Сезали по направлению к Новому мосту. Карета была уже почти рядом с особняком де Тревиля, когда знакомый силуэт промелькнул в окошечке кареты. Джулия поспешно закричала кучеру:

– Стойте!

Карета еще не до конца остановилась, а Жули выпорхнула из нее и бросилась навстречу г-ну де Арамисец. Личико ее раскраснелось, а на губах заиграла счастливая и смущенная улыбка. Де Арамисец, подняв на нее глаза, вздрогнул всем телом. Он мгновенье стоял как каменный, потом запахнул плащ, и, повернувшись на каблуках, быстро зашагал в противоположную сторону.

– Сударь!
– позвала Джулия нежно.
– Де Арамисец, я должна упрекнуть вас в невнимании ко мне!

Она в пять шагов преодолела расстояние, что их разделяло. Мушкетер увидел ее перед собой и был вынужден остановиться. Красивое лицо молодого человека было хмуро.

– Я слушаю вас!
– сказал де Арамисец, смиряя девушку надменным взглядом. Джулия молчала, во все глаза разглядывая любимого, который мог быть таким нежным и страстным, и отчего-то вдруг превратился в холодного и жесткого человека, каким раньше она его никогда не видела и который заставил ее сердечко сжаться.

– Это я должна слушать ваши объяснения!
– тоном светской дамы сказала Джулия.
– И мне непонятно, почему вы говорите таким тоном, словно имеете право не здороваться со мной!

– Мои объяснения?!
– едва сдерживаясь, проговорил де Арамисец.
– И вы еще требуете их у меня! У меня!

– Уж не думаете ли вы, сударь, что вам будет позволено говорить со мной таким непристойно дерзким тоном!?

– Черт возьми, я отныне собираюсь говорить так, как мне угодно!

– Г-н Анри, я слышала, обо мне ходят не очень красивые слухи.., - сменила Джулия тон.

– Вы заявляете об этом так просто! Я, право, потрясен! Ваш друг - кардинал так плохо осведомлен о том, что произошло!? Он, что же, еще не в курсе, что мы ознакомились с вашими изумительными откровениями?!

– Мой друг - кардинал?

– Да!
– мушкетер внезапно схватил ее за руку и сжал ее запястье.
– Вы и в самом деле считаете меня таким идиотом, каким меня изобразила ваша любезная подруга в письме к г-ну Ришелье?

– Что?

– Почему вы побледнели? Ах, да! Какая же это неосторожность - г-да мушкетеры все узнали! Теперь, верно, Его высокопреосвященство рассердиться на вас!?

– Г-н Анри, послушайте…

– Я мог еще мечтать, что вы, служа кардиналу, любите меня, но вчера и эта глупая надежда рассыпалась в прах. Сударыня, почему вы взяли на себя труд самой нанять бретеров, чтобы убить нас?

Джулия почувствовала, что недалека от того, чтобы не разрыдаться от тех чудовищных обвинений, что он бросал ей в лицо.

– Я мог бы простить вам нелюбовь, предательство по отношению к королеве Анне и даже насмешки надо мной, - его глаза метали молнии, а пальцы бессознательно впивались ей в руку, - но вы пожелали видеть меня мертвым, сударыня! Жаль, не правда ли, что я остался жить? Недаром вы столь удивлены, мой голубоглазый ангел!

Саркастическая улыбка скользнула по его бледным губам и исчезла, словно стертая болью.

– Г-н Анри!

– Я не смогу простить вам этого никогда в жизни! Я вас так любил!
– де Арамисец отвернулся.
– А вы посмеялись надо мной, более того, вы решили избавиться от меня! Только благодаря нашему искусству держать шпагу мы с друзьями спаслись.

– Но мне Изабелла сказала..

– Увольте меня от всяческих объяснений! Я, знаете ли, человек понятливый! И передайте Его высокопреосвященству, что вы были великолепны! Нет, не просто великолепны, а восхитительны, когда с милой улыбкой частенько беседовали со мной о короле и заговорах! Вы выглядели очень, очень искренней.
– Он закашлялся, словно эти слова разорвали ему грудь.
– Я не могу вас ненавидеть, я вас любил! Видит бог, я вас любил нежнее и безнадежнее, чем кто- либо, чем ваш де Рон! Конечно, я убью его, сударыня, хотя бы для того, чтоб доказать вам, что я владею шпагой лучше, чем он! Я не могу вас ненавидеть. Но я могу кое- что другое! – де Арамисец несколько секунд прямо глядел в ее широко распахнутые глаза, потом сделал шаг вперед.

– Я вас презираю!

Он вскинул голову и прошел мимо.

– Берегись!
– Страшный крик распорол тишину улицы. Крик и тяжелое грохотанье позади мушкетера. Он инстинктивно обернулся, и глаза его расширились от ужаса. Джулия, растерянно опустив руки, глядела ему вслед, а на нее сзади неслась четверка обезумевших лошадей, появившихся из-за угла в начале улицы. Кучер на козлах кричал и делал отчаянные попытки остановить лошадей.

– Жули!
– закричал де Арамисец не своим голосом.

Но было поздно. Лошади сбили маркизу с ног и понеслись дальше. Обезумевший от ужаса де Арамисец бросился к девушке в голубом, лежавшей без движения на мостовой.

– Жули!
– он издал горлом странный звук и упал рядом с ней на колени. Джулия была без сознания, но дышала. Мушкетер подхватил ее на руки, как ребенка и, прижав к себе, побежал к карете.

– Домой!
– крикнул он таким страшным голосом, что кучер подпрыгнул на козлах.

Вмиг лошади домчали карету к дому Джулии. Де Арамисец на руках принес ее в комнаты. Он пригрозил прибежавшему лекарю:

– Если ты не спасешь ее, я сам поджарю тебя на медленном огне!

Вид его был страшен. По - счастью, Джулия отделалась лишь ушибами и несколькими царапинами, глубокими, но не заслуживающими особо пристального внимания. Обморок же объяснялся сильным ударом о камни мостовой. Де Арамисец просидел рядом с любимой до вечера. Но, к несчастью, Жули пришла в себя только тогда, когда он ушел, и сразу начала плакать.

Несколько дней он не отходил от ее дома. Де Арамисец уверял себя, что его зовет сюда только долг перед женщиной, которая из- за него попала в беду, не смогла вовремя отклониться от внезапно понесших лошадей. Он дворянин, рыцарь, и, стало быть, не может не проявить простую вежливость. Так, во всяком случае, он говорил друзьям. Но рано или поздно ему пришлось вернуться к своим прямым обязанностям и отправиться с донесением в Лувр. Там его и заметила Изабелла дю Трамбле.

– Де Арамисец!
– закричала она, словно внезапно очнувшись от страшного сна, и побежала к нему по лестнице наверх, не обращая внимание на придворных вокруг.
– Наконец-то я встретила кого-то из наших друзей! Сударь, что происходит? Джулия рассказала мне, что вы ей наговорили! Как же вы могли? Вы должны были верить ей, а не наветам неизвестно каких недоброжелателей!

– Это совершенно невозможно сейчас - верить вам обеим! Отныне мы с вами по разные стороны той стены, что зовется долгом по отношению к тому, кому служишь. Мы служим королю Людовику, а уж кому позволяет служить вам ваша совесть, решать вам!

– И вы говорите мне то же самое!

– Что делать, сударыня!? В конце концов, это вы превратили нашу жизнь в кипящий котел, в котором дотла сгорели доверие, открытость, теплота.

– Я не писала письмо кардиналу Ришелье - повторяю это в тысячный раз, сударь!

– Вот как!?

Они с непримиримым видом стояли у окна, не обращая внимания на то, что их со всех сторон толкают снующие вокруг пажи и гонцы. Мимо важно прошел пожилой герольдмейстер в надушенном алом с белыми вставками костюме, подозрительно посмотрел на беседующих мушкетера и фрейлину королевы Анны. Перехватив его взгляд, Изабелла заторопилась, опасаясь, что сейчас кто- нибудь сделает ей замечание по поводу болтовни с военным лицом при исполнении им приказа.

– Господин де Арамисец, спросите у де Тревиля, спросите у Ее Величества! Они ответят вам, что еще до того, как мы с вами оказались вместе, мы с Джулией помогали им! Спросите, прошу вас! Сделайте же что- нибудь в нашу защиту! Или вы готовы бросить нас с Джулией на растерзание врагов только потому, что вы оказались чрезвычайно щепетильны? Но нельзя быть щепетильным, не разобравшись как следует, а что, собственно, происходит!