Новые приключения во времена Людовика XIII
Шрифт:
Изабелла прислонилась к столу. Ей стало дурно.
– Вас, сударыня, мог видеть не только я. Но я не выдам вас, ибо… кем бы вы ни были, кому бы вы ни служили, я по-прежнему ваш верный слуга!
– не поднимая глаз, отстраненно говорил де Силлек. Ровный холодный голос его падал в пустоту.
– Вы писали г-ну кардиналу, что не можете более выносить меня. Что же, сударыня, я не стану противиться вашей воле и освобождаю вас от обязательств предо мной.
Одни глаза жили на побелевшем, как мел, лице Изабеллы. Она чувствовала себя совсем растерявшейся перед разразившейся внезапной катастрофой, в которую беспомощно проваливалась.
–
Де Силлек встретил ее испуганный и удивленный взгляд, и на дне его истерзанной души мелькнула мысль, что не может виновный человек так искренне изумляться. Но слишком долго граф страдал. Он уже не верил.
– Г-н Арман, не смотрите на меня так враждебно! Сюда действительно приезжала госпожа Шательро, но я не знала, что она должна была скомпрометировать меня в ваших глазах. Я думала, что ей нужна помощь! Я ей поверила, а она, значит, лгала мне!?
Изабелла чуть не плача глядела в непримиримое лицо де Силлек. Страх захлестывал ее.
– О, г-н Арман! Почему вы мне не верите!?
– воскликнула она, ломая руки.
– Вы же всегда знали, что моя семья близка к г-ну кардиналу, что Ришелье всегда хотел повлиять на меня, сделать своей шпионкой, но я отказывалась, всегда отказывалась! Почему вы вдруг перестали мне верить, г-н Арман? Господи, что с вами?!
– Г-жа Изабелла, зачем вы лжете мне!
– впервые вырвался из уст г-на де Силлек стон отчаянья и боли.
– Нам обоим было бы легче, если б вы не оправдывались столь искусно! Зачем вам нужно вновь и вновь лгать мне, зная, что вы лишний раз причиняете мне чертовскую боль!
Он, казалось, и сам не понимал, что говорит. Граф задохнулся и нервно перевел дыхание.
– Г-н Арман, я никогда бы ничего про вас не написала! Я никогда бы не выдала ни одной вашей тайны, не задела бы вашу гордость дворянина, даже если б меня публично четвертовали на Гревской площади!
– Г-жа Изабелла…, - прошептали его губы с трудом, как начало молитвы о милосердии, но не докончили. Нечеловеческая сила воли, с которой он взял себя в руки, победила. – Я не смею более отнимать ваше время. Вы отныне свободны от меня, сударыня!
– холодно сказал он.
– Но если вам понадобиться моя жизнь, возьмите ее. Прощайте!
Он весь внутренне сжался, когда увидел, что Изабелла не двигается с места и молчит. Изабелле казалось, что она кричит, останавливая любимого, но самом деле она, пораженная его словами в самое сердце, не могла выдавить из себя ни звука. Мгновенья уходили, а растерявшаяся Изабелла как в горячечном бреду смотрела, как он резко открыл дверь и, не оборачиваясь, вышел. Девушка еще была не в состоянии понять разумом, что произошло, была так потрясена случившимся, и, как это иногда случается, на минуту потеряла всякую энергию действовать.
Она не успела задержать Армана де Силлек. Он ушел. Ушел белый от раздирающей его муки, с окаменевшим от боли и горя лицом. Никто не знал, как мучительно трудно дался ему его уход от единственной женщины, которую он боготворил!
Реакция отпустила Изабеллу так же быстро, как потрясение парализовало ее волю. Изабелла бросилась за Арманом, чувствуя, что, если не увидит его, случиться непоправимое. Она обезумеет от страха, сойдет с ума в той искусной ловушке, в которой оказалась.
– О, боже мой! Г-н Арман, подождите меня!
– в панике закричала она.
Изабелла выскочила из комнаты и сходу попала в объятия дяди - Жозефа - Леклерка дю
Трамбле, старшего брата отца Изабеллы, того самого, кого с опаской называли - от Парижа до Марселя – “Серый кардинал”, монаха-капуцина, начальника канцелярии кардинала Ришелье. Впрочем, о том факте, что он заведует тайной канцелярией было известно лишь малому количеству государственных лиц. В качестве начальника канцелярии Ришелье отец Жозеф, вместе с четырьмя другими капуцинами, исполнял тайные поручения кардинала и в неразборчивости применяемых политических средств превосходил своего начальника. Сказать об этом по его непримечательной внешности - мелкие черты скуластого лица, подобострастная улыбка, полные щеки человека, любящего хорошо покушать и такая же фигура!– было нельзя, чего, впрочем, он и добивался. Незаметно он появлялся, тихо уходил и, как сейчас, легко вмешивался в чужие судьбы и ломал их. Он, высокий, плотный, с привыкшим к тяжелой работе телом, схватил племянницу железной схваткой.
– Что случилось?
– воскликнул он пронзительно.
– Что с вами, дорогая моя племянница!
– Пустите меня!
– Куда вы, дорогая моя девочка?
– Да пустите же!
– Изабелла вырывалась из его объятий. Она почти физически ощущала, как увеличивается расстояние между ней и любимым и сознание этого наполняло Изабеллу до краев отчаяньем и диким страхом.
– Дядя, вы меня что, нарочно держите!?
– Конечно, милая Изабелла!
– ласковая улыбка появилась на его загорелом лице.
– А как же еще мне задержать тебя, ежели не силой? Моим приказам ты давно не подчиняешься, твой отец так тебя любит, что потакает всем твоим глупостям, в Лувре и в Пале - Рояле ты ведешь себя так, будто все в своей жизни знаешь сама! Видимо, взнуздать тебя можно только крепкой рукой! Моей рукой, я думаю! Только тогда ты станешь податливой как глина!
– Пустите меня! Пустите!
– Изабелла билась в цепких руках дяди, как вольная горлица в железных силках несчастья.
– Отец, на помощь!
– Никто тебя не услышит, дорогая племянница. Твой батюшка только что уехал в Пале - Рояль, я сам его провожал, а слуги ваши слушают меня так же, как и своего господина!
– Неправда!
– Как же неправда, если многих из них нанимал я сам!
– Пустите меня!
– И что же тогда? Зачем мне отпускать вас? Г-н де Силлек, между прочим, уже уехал! Он очень решительный человек, не правда ли?
Изабелла ахнула.
– Я ненавижу вас!
– закричала она в ярости.
– Ненавижу! Как вы только могли рассорить нас!?
– Изабелла! Жозеф! Что случилось!? Ты что ей сделал!?
– кричал бегущий по коридору отец Изабеллы.
Увидев старшего брата, отец Жозеф разжал руки.
– Никола, я думал ты уехал в Пале - Рояль!
– Я забыл пару писем и вернулся… Жозеф, почему кричала моя дочь? Что ты ей сделал?
– Да ничего такого я ей не делал, Никола. Мы разговаривали, не правда ли, милая племянница?
– Нет! Отец, он не дает мне уйти!
– В самом деле, Жозеф! В чем дело?
– Я же объясняю, мы разговаривали…
– Разговаривали, Жозеф, и оттого у нее такой растрепанный вид? Ты со своими новейшими приемами вербовки перешел все границы! Ты сведешь с ума мою старшую дочь!
– Отец, скажите ему, чтоб он немедленно отпустил мою руку!
– Жозеф, отпусти ее! Если я еще хоть раз увижу, что ты причинил боль моей дочери, я рассержусь до крайности! А ты меня знаешь, брат, меня сердить нельзя!