Новый Мир (№ 2 2010)
Шрифт:
И просыпаются и ветви тянут ввысь.
Словам о музыке, мой друг, не придавай
Особой важности, как к шутке отнесись.
Тот не обидит нас, кто любит облака,
Опасен тот, кому валькирии нужны,
Но и валькирии весной наверняка
Летают поверху и людям не страшны.
Весна-причудница шагает вдоль аллей
И
Категорические заявленья ей
Не очень нравятся, не нравятся и нам!
* *
*
В красоте миловидности нет.
Боже, как хороша миловидность!
Это отсвет скорее, чем свет.
И открытость, а вовсе не скрытность.
Это прядку со лба, не с чела
Подбирают, и детская мина.
И актриса такая была
У Феллини — Джульетта Мазина.
Совершенства не надо! Печаль
И доверчивость, полуулыбка.
И стихи я люблю, где деталь
Так важна, а значение зыбко.
* *
*
Уточка словно впряглась и всю воду
Хочет с собой увести из пруда,
Всю его призрачность и позолоту,
Острым углом расступилась вода.
Словно бурлак на известной картине,
Тот, что сильней и выносливей всех.
И никакого надрыва в помине
Нет, и на ткани ни дыр, ни прорех.
Я еще более точное слово
К ней подберу: не бурлак — утюжок,
И почему-то захочется снова
Жить. Почему? Объяснить бы не мог.
* *
*
Прогуляться вышли поздно.
Ночь во всем великолепье
Золотые свои сети
Развернула в темноте.
— Посмотри, как эти звезды
Хороши в турецком небе —
И ближайшие, и эти,
И особенно вон те!
Те, смотри, почти живые.
Даже кажется, что можно
К ним с вопросом обратиться,
Попросить о чем-нибудь.
Как посты сторожевые,
Проступают осторожно,
А за ними тьма клубится.
Посмотри, какая жуть!
Как мерцает вполнакала
Их узорное сцепленье!
Неужели во Вселенной,
Кроме нашей, жизни нет?
— Есть, конечно, — ты сказала, —
Это — горное селенье,
Есть там школа, несомненно,
Кладбище и минарет.
* *
*
Слепые силы так сцепились,
В какой-то миг сложились так,
Что в наше зренье обратились
И разглядели вечный мрак.
Самих себя они узрели
Посредством нашей пары глаз,
Их вставив нам в глазные щели,
Слезами смоченный алмаз.
Как внятно нам вихревращенье
И блеск в кромешных небесах!
Какое чудо — наше зренье,
Мысль, промелькнувшая в глазах!
Толстого вспомни взгляд колючий
И мощь рембрандтовских картин.
Какой невероятный случай,
На триллионы проб — один!
* *
*
В цеху разделочном, мясном кипит работа,
Ползет продукция по скользким желобам.
Мне удовольствия не доставляет что-то
Жизнь и не кажется осмысленной. А вам?
И дня б не выдержал я на таком участке
Земного, душного, кровавого труда.
Болтать о вечности, Вселенной строить глазки…
Вы Канта цените? А Шеллинга? О да!
Мне стыдно, сколько раз я рассуждал о смысле
И о призвании поговорить любил.
Но тушки скользкие, ползущие, как слизни,
Ты их разделывал, на части их делил?
Переворачивал, срезал ножом наросты,
В перчатки желтые обряжен и халат?