Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Новый Мир ( № 4 2013)

Новый Мир Новый Мир Журнал

Шрифт:

 

Иоганном Себастьяном все убиты, но не ранен

до сих пор никто смертельно — что не трюк и не абсурд.

С маркой ревельской пластинку ставит Игорь Северянин,

и игла декалькоманит шлягер «Эго-Бранденбург».

 

В чем твоя приманка, Бранный (Бор)? Фланировать ли, петь ли

нам с тобой, попав в ограду, бургер-арка,

бранд-оркестр.

Слышишь скрипку? Слышишь, в помощь ей скрипят на створах петли?

В паре мы проект искусства. А оно — одно как перст.

 

 

* *

*

Прошлого бы! Не младенчества в креслице, в кружеве,

а недалекого. Только прошло уж и прошлое,

кружев певца расстреляли, могилку порушили,

друга его горемыку исшаркали в крошево.

 

А и незлого, запечного, нежного, легкого

тоже как не было. Равно и впрямь чего не было —

бреда и грез — ни на что мимоходом угрохало

тиканье звезд. И ничтожнейшего. И нелепого.

 

Не соглашаться смешно. Ну и что. Посмеемтеся

обществом всем надо мной. Я фанат несогласия.

В небе, особенно ночью, складские есть емкости,

прошлого док, протеже моего, моей пассии.

 

Черепа скрепы расходятся, косточка тощая.

Ночью как майское древо небесное черево,

мать и возлюбленная, наше прошлое общее.

В стяжках созвездий — могучего внутренность черепа.

 

 

* *

*

Ну и что, что день, а за ним что ночь,

а за ночью что день опять?

Разбираться — воду в ступе толочь.

Меньшим большего не объять.

 

Что булыжник вьется вокруг оси,

ось гоняя в обвод звезды, —

тормознуть, простак, юлу не проси,

лучше славь ее за труды.

 

А не хочешь, тошно, невсласть, невмочь,

или смысла нет, или лень, —

просто: день

про себя отметь. Значит, ночь

на подходе. И следом день.

 

Календарь — каток. До конца ли так,

день-и-ночь-и-день — на убой?

Жизнь из времени состоит, простак,

все равно — без тебя, с тобой.

 

 

* *

*

Выходцев из Свердловска, из Ново-Уэльска,

Гданьска разводят зимы — не спошлить бы: по моргам —

нет, по барачным становищам в виде привеска

к шару земному: по кельям, по душным каморкам,

 

хоть и чертогам, хоть все-таки и арсеналам

венецианским, гулким казармам преторий,

по кинозалам и, наконец, по анналам

тесных изданий подарочных, темных историй.

 

Что вы хотите — таборы цивилизаций

где-то должны приткнуться, как мыши, души,

чаши — к буфетам, соборам, маршрутам, пьяццей

к морю ведущим, чтоб плыть до соседней суши.

 

Лучшего нет, и лишь память, что лучшее было,

райским снопом для бездомных смягчает камни,

и кое-как, но держится градус пива

нового. Свечка шатает мрак шестопсалмья.

 

Всё в лишаях, бородавках, язва на язве,

в ливень гниет, в зиму мертвеет злую,

тело земли, вытоптанное — разве

я его, столько лет верное, не поцелую?

 

Небо — живым да не здешним. А здешним —

это. Откуда и взявшееся, как не с неба.

Не отрекусь от грехопаденья поспешным

чувством. От винных подонков. Черствости хлеба.

 

 

* *

*

С. К.

Поделиться с друзьями: