Новый Мир ( № 4 2013)
Шрифт:
Иоганном Себастьяном все убиты, но не ранен
до сих пор никто смертельно — что не трюк и не абсурд.
С маркой ревельской пластинку ставит Игорь Северянин,
и игла декалькоманит шлягер «Эго-Бранденбург».
В чем твоя приманка, Бранный (Бор)? Фланировать ли, петь ли
нам с тобой, попав в ограду, бургер-арка,
Слышишь скрипку? Слышишь, в помощь ей скрипят на створах петли?
В паре мы проект искусства. А оно — одно как перст.
* *
*
Прошлого бы! Не младенчества в креслице, в кружеве,
а недалекого. Только прошло уж и прошлое,
кружев певца расстреляли, могилку порушили,
друга его горемыку исшаркали в крошево.
А и незлого, запечного, нежного, легкого
тоже как не было. Равно и впрямь чего не было —
бреда и грез — ни на что мимоходом угрохало
тиканье звезд. И ничтожнейшего. И нелепого.
Не соглашаться смешно. Ну и что. Посмеемтеся
обществом всем надо мной. Я фанат несогласия.
В небе, особенно ночью, складские есть емкости,
прошлого док, протеже моего, моей пассии.
Черепа скрепы расходятся, косточка тощая.
Ночью как майское древо небесное черево,
мать и возлюбленная, наше прошлое общее.
В стяжках созвездий — могучего внутренность черепа.
* *
*
Ну и что, что день, а за ним что ночь,
а за ночью что день опять?
Разбираться — воду в ступе толочь.
Меньшим большего не объять.
Что булыжник вьется вокруг оси,
ось гоняя в обвод звезды, —
тормознуть, простак, юлу не проси,
лучше славь ее за труды.
А не хочешь, тошно, невсласть, невмочь,
или смысла нет, или лень, —
просто: день — про себя отметь. Значит, ночь
на подходе. И следом день.
Календарь — каток. До конца ли так,
день-и-ночь-и-день — на убой?
Жизнь из времени состоит, простак,
все равно — без тебя, с тобой.
* *
*
Выходцев из Свердловска, из Ново-Уэльска,
Гданьска разводят зимы — не спошлить бы: по моргам —
нет, по барачным становищам в виде привеска
к шару земному: по кельям, по душным каморкам,
хоть и чертогам, хоть все-таки и арсеналам
венецианским, гулким казармам преторий,
по кинозалам и, наконец, по анналам
тесных изданий подарочных, темных историй.
Что вы хотите — таборы цивилизаций
где-то должны приткнуться, как мыши, души,
чаши — к буфетам, соборам, маршрутам, пьяццей
к морю ведущим, чтоб плыть до соседней суши.
Лучшего нет, и лишь память, что лучшее было,
райским снопом для бездомных смягчает камни,
и кое-как, но держится градус пива
нового. Свечка шатает мрак шестопсалмья.
Всё в лишаях, бородавках, язва на язве,
в ливень гниет, в зиму мертвеет злую,
тело земли, вытоптанное — разве
я его, столько лет верное, не поцелую?
Небо — живым да не здешним. А здешним —
это. Откуда и взявшееся, как не с неба.
Не отрекусь от грехопаденья поспешным
чувством. От винных подонков. Черствости хлеба.
* *
*
С. К.