Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Новый Мир ( № 8 2012)

Новый Мир Новый Мир Журнал

Шрифт:

— Все в порядке у вас? — спросил он, когда Антон уже уходил. Тот кивнул. — Ну, молодцба.

То, как легко все пошло, наполняло Антона пьянящим чувством сродни вдохновению. Он начинал уже верить и убеждал сам себя, что делает все правильно. У него даже слегка кружилась голова. Мысли о предательстве, об обмане покидали.

— Давайте переодеваться, — сказал он, вернувшись в каморку. — Они там уже начинают.

Под потолком гримерной включились колонки, им теперь было слышно все, что происходит на сцене. Стас был солистом в своей группе. Они бессовестно снимали хиты — какую-то попсу, русский и зарубежный рок, сладкие ВИА восьмидесятых,

всего понемногу, на любой вкус. Набор был кабацкий. Пел Стас громко, но на высоких сильно фальшивил. Митя болезненно морщился. Стало ясно, что кто-кто, а Стас учить Митю музыке не имел права. Антон невольно подумал, какому же бездарю он приносит в жертву Скифа, но подумал без мучений совести, спокойно, как о данности, — он уже перешагнул внутри себя порог, за которым воспринимал предательство, все в нем подобралось и готово было к одному — действовать. Он еще сам не знал как, но понимал, что сделает все верно.

Переоделись, достали маски. Время неслось стремительно. Скиф наигрывал чуть слышно на лютне, склонившись над ней всем телом. Он совсем не нервничал перед выступлением. Антона же стало колотить, он не мог спустить с него глаз, будто выслеживал.

Заскочил Женя и наорал, почему они все еще здесь, почему не за сценой.

Сам здесь, САМ , — выпучивая глаза, дрожащим голосом шипел он. По лицу его ходили алые и белые пятна.

Ребята взяли маски, варганы, крашеный тамбурин и пошли. Митя не расставался с лютней.

Остановились у края сцены, так, чтобы их не было видно из зала. Стас сидел на высоком барном стуле под софитами и пел, закатывая глаза, про новый поворот.

— Мне надо в туалет, — сказала Светка и убежала.

— Я бы тоже сходил, — сказал Митя. И пошел. С лютней.

— Ты куда? Ее-то оставь. — Антон перехватил его за руку. — Там даже поставить некуда.

Митя остановился и недоверчиво посмотрел на Антона. Решал, отдать ему или нет. Нет, не отдать. Даже на пять минут не может передать ее чужому в руки.

Я в гримерке оставлю, — сказал он и ушел.

И тут же в Антоне все вздрогнуло — это было именно то, что нужно. Именно то! И кто сказал, что это предательство? Пусть кто хочет, думает так, но он-то знал: он спасал Митю.

Он обернулся за два шага и заставил себя спокойно смотреть на сцену. Стас пел последнюю песню, публика, уже разогретая, хлопала и прыгала на танцполе, в мелькающем свете иллюминации иногда вспыхивала вип-зона, и Антон тщетно пытался разглядеть, кто там сидит.

И тут подошел Митя. Лица на нем не было.

— Антон… Лютня…

— Что с ней? — ужаснулся тот очень натурально.

— Там закрыто.

— Где?

— Гримерка.

— Как же так? Что же делать?

Прибежала Света и ахнула. Втроем подергали дверь. Руки у Скифа тряслись.

— А теперь, друзья, встречайте: легендарная группа из Кызыла, потомственные шаманы, маги высшей категории…

— Надо идти, — сказал Антон.

— Я не могу. Лютня… Как я без нее?

— “Анте люцем”! — проорали динамики..

Зал аплодировал.

В коридор повалили музыканты, красные и потные от софитов. Последним спустился Стас.

— Вы чего тут? — накинулся он. — А ну марш на сцену!

— Давай, давай! — Антон настойчиво подталкивал ребят.

Светка натянула маску и нырнула первой под ослепляющий свет. Антон тоже надел свою белую маску — ему сразу стало легче. Митя все не сводил глаз с запертой двери.

— Эй, а ключ? — вдруг крикнул Жалгай сзади. — Ключ верните!

— Идем же, — подталкивал Антон, лишь бы Митя ничего не понял.

Тот все еще колебался, упирался, а у самой сцены вдруг поднял на него глаза, так что в нем все оборвалось.

— Хорошо. Идем, — сказал Скиф после паузы. — Начинаешь ты.

— Что? — изумился Антон. Он даже не сообразил, что Скиф обратился к нему на ты впервые в жизни.

— Ритм Saltarello. Темп — allegro. Света — варган D, я F.

И они вывалились на сцену. Антон, перепуганный и оглушенный, принялся бить в тамбурин истерически, поднося его к самому микрофону, не слыша от этого ничего вокруг, кроме того, как стучит кровь в голове в том же ритме. Сцена была уже прогретая. Он не сразу понял, что варганы уже вступили. Потом, верно, звукач выправил баланс, и все понеслось, закружило, запульсировало в мельтешении световых пятен.

Митя играл как умел — как он один умел играть, и Антон чувствовал, что страх отпускает его. Со Скифом, с тем, что он нес в себе, не было страшно на сцене, под софитами, под оценивающими взглядами толпы, директора и таинственного сама . Два варгана, один низкий, другой высокий, звучали как голоса из других миров. Минорный интервал — ре-фа — бил по нервам, маячил, звал за собой и отталкивал, завораживал, притягивал и снова бил наотмашь, стоило только довериться ему. Антона будто вворачивало по спирали в эту трещину, в этот болезненный звуковой зазор, и он с упоением, с томительным, сладостным отчаянием понимал, что не жалеет о том, что сделал, что оно того стоило, и дальше будь что будет. Страх отпустил его полностью, он посмотрел в зал — но ничего не увидел: уже напустили дыма, и люди маячили темными тенями в призрачном, подсвеченном алым тумане. И Антону показалось, что его сорвало со скалы и несет над темной, предзакатной водой, уносит все дальше и выше, тянет по ветру — и сладко и больно, но главное, уже не страшно, уже ничего не страшно — совсем.

Он не заметил, как истекло их время и перестали ли звучать варганы, но вдруг ударили со всех сторон электронные басы — включился диджей. На танцполе танцевали, к ним на сцену стали лезть, что-то спрашивать, брать автографы, адреса и телефоны… Антон ничего уже не понимал. Путаясь в полах балахона, он слетел со сцены и стащил маску. В коридоре все еще толпились музыканты.

— Молодцом, молодцом! — Жалгай стал хлопать его по плечу.

— Я-то что? — смутился Антон.

— Да ладно тебе. Знаю я, знаю. Ценю. Молодцба!

Антон почувствовал себя красным не от жара: Жалгай будто приравнивал его к себе, принимал на свою сторону. Он обернулся — Митя, к счастью, был далеко. Тогда Антон посмотрел в упор на Жалгая.

— Так вот: я ничего не делал. Понятно? Ничего, — сказал ему в лицо.

— Да понял я все, понял. Дверку-то открой, — рассмеялся тот.

 

Поделиться с друзьями: