Няня в (не)приличную семью

И опять меня выручила Луковка. Малышку интересовало то же, что и меня, но ей задавать вопросы не возбранялось.

– Пап, а что такое дьюти фри?

– Пап, а как наши чемоданы к нам вернутся? Они ж уехали неизвестно куда?

– Пап, а зачем там автобусы возле самолетов?

Она крутила головой, и как акын, который поет о том, что видит, засыпала своими «Пап, а что? »

Вяземский терпеливо отвечал, а я старательно делала вид, что все это мне известно.

Даже полет я перенесла нормально, не вцеплялась в подлокотники и не покрывалась холодным потом. Просто увидела, что все ведут себя так, будто едут в автобусе. Особенно дети. Видно было, что они сто раз уже летали и об отдыхе знают все.

В отеле я тоже сначала раскрыла рот. Хоть дом Вяземского и богатый, но до такого великолепия ему далеко. Вернее, оно ему и не нужно. Там все добротно, функционально, дорого. А здесь туристы сразу окунаются в атмосферу роскоши. Сверкающие мраморные полы, огромные хрустальные люстры. Фонтанчики. Тележки с золочеными рамами для багажа. А от вида обслуживающего персонала в красных с золотом мундирах я пришла в настоящий восторг. Совсем как в фильмах, где герои приезжают в дорогие отели. Точно такие же безупречно вежливые сотрудники встретили нас здесь. Даже доставили наши чемоданы в номер.

А номер… Это отдельная песня!

Луковка первым делом принялась инспектировать мини-бар.

– Вау! Сникерсы! Орешки! Пепси! Фанта! Ничего себе! Вы лишали меня счастливого детства, потому что никогда не покупали ничего этого! –она выгребла вкусняшки на стол и запрыгала в каком-то ритуальном танце. Оставив сладкоежку любоваться «добычей», я вышла на балкон. Вернее, лоджию, потому что здесь можно и на велосипеде кататься.

От того, что увидела внизу, я чуть не впала в ступор. Это нельзя назвать словом «красиво». Это ослепительно, оглушающе красиво. Несколько бассейнов соединялись между собой, образуя причудливый цветок. Роскошные пальмы, изумрудно-зеленые газоны с островками клумб, ухоженные дорожки, ведущие к стратегически важным «пунктам». И за всем этим великолепием сверкало лазурное море, соперничающее в яркости с небом. А сам воздух был настолько вкусным, теплым и густым, что казалось, будто он нежно окутывает меня, проникает в поры и насыщает каждую клеточку энергией счастья.

От переизбытка эмоций у меня выступили слезы, и я не удержалась и шмыгнула носом.

– Маша, все в порядке? – очень некстати Вяземский тоже осмотр решил начать с балкона.

– Да! Я не ожидала, что может существовать такая красота, - честно призналась я.

– Привыкай! – огорошил он меня. «Что?» - хотелось переспросить – уж слишком многозначно можно трактовать это слово. В висках застучало от волнения. Но, к счастью, Луковка избавила меня от неловкости.

– Маш, пап, ну где вы? Я что, по-вашему, на море с балкона смотреть приехала? – малышка, утратив интерес к содержимому мини-бара, уже горела желанием осваивать территорию.

– Ну может, сначала в душ, переоденемся? – я поймала Луковку на руки и развернула лицом к морю. – Ну посмотри, какая красота! Ее нужно смаковать, распробовать, как хороший шоколад. А если запихнешь всю плитку сразу в рот, получишь одномоментное удовольствие и все.

– Ну мы же можем потом взять другую шоколадку! Мы же не бедные?!

Я захлопала глазами, соображая, что сказать. Но Вяземский не стал дожидаться, пока я буду терять свой рейтинг в глазах малышки и пришел на помощь.

– Дочь. То , что мы не бедные, не значит, что должны быть невоздержанными обжорами. Маша права. Есть нужно не торопясь, получая удовольствие от всего. От вкуса, от запаха, от внешнего вида. И поверь, если ты не глядя проглотишь шоколадку, как крокодил калошу, вторую точно не захочешь пробовать.

Я придушила ехидную улыбку. Кто б говорил! «Есть нужно медленно, наслаждаясь вкусом». Ага-ага! Сколько я его видела за столом, он не отрывался от ноутбука, и все, что было с любовью приготовлено Катериной, забрасывалось в рот, как топливо в печь. Одним махом. Без всякого блаженства.

Моя мимолетная реакция не укрылась от Вяземского, и он, подкатив глаза, пожал плечами. Дескать, ну мыслю-то я правильно!

А я поймала себя на мысли, которую, по-хорошему, нужно гнать от себя подальше. У нас с Вяземским появляются микро-тайны, крохотные точки соприкосновения. И это так волнительно! Запретные эмоции, которые я уже загнала в дальний чулан, против моей воли просачивались во все щели.

Я убедилась, что он вовсе и не монстр, каким хочет казаться. Просто он так защищает себя от предательства и новой боли. Представляю, что он испытывал, постоянно вытаскивая брата из мутных историй, что пережил, увидев свою жену в постели Демида. И как ему тяжело пришлось, когда мать Луковки от нее практически отказалась. А ежеминутная ответственность за бизнес и сотни зависящих от него людей! Получается, ему и отдыхать некогда.

А тут я еще со своими проблемами. Вернее, проблемы из-за меня…

– Ладно, давайте дегустировать вашу красоту, - согласилась Луковка, очередной раз удивив отца словечком из взрослого лексикона.

Сполоснув малышку под душем, я замотала ее в бесподобное мягкое полотенце и усадила в кресло. Дала сникерс.

– Вот. Наслаждайся моментом. Я быстро.

Хотя быстро не хотелось. В доме Вяземского я уже привыкла, что воду можно не экономить, полотенца стираются сами собой. Но вот шампуни и бальзамы «фирма» не предоставляла. Я пользовалась своими. Недорогими и без изысков.

Здесь же целая батарея стильных флакончиков приводила в восторг. Гель для душа мягкой пенкой обволакивал тело так нежно, что не хотелось смывать восхитительно пахнущее облако. Лосьон для тела, с тем же потрясающим запахом, легко размазывался по коже, даря непередаваемое чувство парения.

А неизбалованная высоким сервисом душа тихонько попискивала от восторга при виде нужных мелочей – мочалки, зубной щетки с одноразовым тюбиком пасты, щипчиков для ногтей, расчески, спонжей, шапочек для купания и прочего. И все это в качественных упаковках с золотым логотипом отеля.

Кто не любит всякие такие штучки, может повернуться ко мне спиной. Но я радовалась, как ребенок. И ребенок ждал меня в комнате, чтоб, как и я, познакомиться с красотой поближе.

Глава 26

С трудом расставшись с "богатством", я вернулась к Луковке. Вяземский, воспользовавшийся второй ванной, укоризненно посмотрел на меня, потом на свои дорогущие часы, давая понять, что меня заждались.
– Простите, я быстро! Схватив вещи, я снова метнулась в ванную переодеться. И уложилась бы наверняка в солдатский норматив - "пока горит спичка". Кинув быстрый взгляд в зеркало, я почувствовала радостный трепет при виде незнакомки в стильном наряде. Белые шорты и льняная рубаха насыщенного синего цвета делали меня похожей на картинку из журнала. А к ним прилагались ещё кожаные плетеные босоножки и итальянская соломенная шляпка с сумочкой. Небольшой, как раз чтобы положить ключ-карту, телефон и салфетки для Луковки. Спасибо Вяземскому за такую "спецодежду". Что ни говори, а настроение здорово поднимает.
– Вау, Маша! Ты как модель!- воскликнула Луковка, а мой работодатель залип нескромным взглядом на моих ногах. Я смутилась и ожидаемо покраснела. Мне было приятно, и чувство довольства собой ещё больше добавило позитива. Если раньше я стеснялась и попы, и своих ног, то сейчас могла гордиться ими. Во-первых, ненормированный рабочий день и постоянная беготня за воспитанницей. Во- вторых, неслабый стресс и от Захара, и от Илоны, и полная смена образа жизни - от пассивного обжорства хомяка и сидения дома до активной жизнедеятельности белочки. Ну и в - третьих, получив разрешения хозяина, иногда я забегала в тренажерный зал.
– Я готова, - отрапортовала я, и мы отправились исследовать территорию. Поскольку до обеда времени было ещё достаточно, решили зайти в кофейню и продегустировать все, что там есть. А было чего много! И кофе с различными добавками, и горячий шоколад, и десерты, и мороженое из настоящего козьего молока. Мы сели за столик под зонтиком и на открытом воздухе. Даже Вяземский, у которого выражение лица практически никогда не менялось, выглядел довольным. И все бы хорошо, но не обошлось без ещё одного испытания для моих подавляемых чувств. Слопав мороженое, Луковка оставила нас "наслаждаться вкусом", а сама побежала узнать, что творится на большой площадке, где, словно гигантские грибы выросли огромные надувные фигуры. Гномы, Белоснежка, какие- то зайцы, улитки с шевелящимися усиками. Звучала зажигательная музыка, и явно готовилось что-то интересное. Обежав площадку, она ещё на подходе к нам восторженно крикнула:

– Мам, пап, там негрики так классно выступают!

Я едва не вздрогнула.

Конечно, она оговорилась, обозначив меня не «Маш», а «Мам». Но сердце екнуло. Как бы мне хотелось, чтоб так и было. Чтоб этот чудо-ребенок называл меня мамой, а его папа был моим мужчиной. Но тут выстраивается целая баррикада из весомых «но».

У Луковки есть настоящая мама, и судя по всему, Вяземский собирается восстановить справедливость и вернуть Апрелии ее права на дочь. К тому же он не допустит, чтоб мамы менялись слишком часто.