О чем поет вереск
Шрифт:
— Это было недоразумение, я думал, мы все прояснили…
— А если бы я согласилась?!
— Так надежда не умерла? — не удержался Мэллин, а принцесса топнула ножкой.
— Молодой принц отличился перед вами, солнечная госпожа? — Воган тотчас оказался рядом.
Коллекция ножей на его поясе притянула взгляд Лианны. Она неуверенно улыбнулась, видимо, представляя бунт пирожков и их боевой поход на Мэллина.
— Спасибо, уважаемый повар, мы сами разберемся. Итак?
Мэллин развел руками:
— Хорошо, прошу меня извинить за то, что сделал невыносимо явной твою нерешительность, повеселил собравшихся волков
Воган прихватил принца за другое, еще не покрасневшее ухо.
— Сделайте милость, молодой принц, извинитесь как положено.
Мэллин бросил на Вогана взгляд, выразивший недовольство и благодарность одновременно, затем обернулся Лианне.
— Ну хорошо, хорошо. Прости, что волки не столь чувствительны, как бы тебе хотелось!
— Это уже похоже на извинения. Больше, чем можно ожидать от нашего принца. Лучше принять в таком виде, — пробасил Воган и пожал плечами, словно не замечая, как при этом подергивается ухо кривившегося Мэллина.
Воган подвинул еще целое ведро под бок принцу, и тот, не рисуясь, застонал. Лианна, с сомнением оглядев непривычно понурого Мэллина, милосердно кивнула повару и вышла.
— Спасибо, Воган, — Мэллин не поднимал глаз от работы. — Честь вредины Дома Волка сохранена! Но я подозреваю, что с ведром ты не шутил?
— Нет, мой проницательный принц, я с едой, в отличие от вас, не шучу!
— О, да будет тебе, я всего лишь написал на пироге вареньем твое имя! Воган! Это слишком жестоко! — вновь застонал Мэллин.
— Надо знать, молодой принц: я не очень люблю варенье поверх пирога с мясом, — огромный повар склонился и хлопнул Мэллина по спине. — Хотя, может быть, любите вы. Я учту!
— Во-ога-ан! — возглас брата был способен разжалобить даже камень.
— Ведерочко почистите — и свободны, молодой принц. Разве это жестоко? — Воган раскатисто захохотал в ответ на неразборчивый рык и отошел.
— Ладно-ладно! Сурепку чистит волчий принц! — тут лицо Мэллина стало задумчивым, и он продолжил музыкальнее и ритмичнее: — Бросает клубни ниц-ниц-ниц!
И примолк, увидев вернувшуюся Лианну.
— Давай помогу, — протянула руку она.
— О великодушная принцесса! Это будет самый волшебный завтрак! — поделился Мэллин особо крупным клубнем и залюбовался, как та старательно приспосабливает к чистке именной кинжал Дома Солнца.
— А нельзя было магией? — произнесла Лианна. Огляделась виновато: повару виднее, чем заниматься на его кухне, но Вогана на кухне уже не было.
— Может, и можно, но я бы не советовал. Вогана опасается сам Мидир! — предупредил Мэллин.
Волчий король фыркнул, но вмешиваться не стал.
— Ты знал про Фордгалла? — негромко спросила Лианна и ойкнула, зажимая порез. — И как Воган это делает?
— Ничего, волки любят с кровью, — хихикнул Мэллин и протянул салфетку. — Это кухонная, не переживай. Может, я один из всех волков, кто не покушается на твою невинность. Что я должен знать про Фордгалла? Что он злобный кривой пенек, прикидывающийся стройным кленом? — И тут же оглянулся, словно опасаясь увидеть лесного принца в одном из темных углов. — Или то, что он спит и видит себя на троне Дома Солнца? Или что боярышник известен колючками?
— Перестань, Мэллин, — отмахнулась Лианна. — Ты знаешь, Джилрой не может покинуть свой Дом, а я не могу покинуть свой. Может, он еще найдет кого-то, кто будет любить его так
же… и я решила… — она провела ладонью по щеке. — Это точно не лук?! Что это?— О, да перестань, этот овощ не настолько изуродован чисткой, чтобы над ним плакать! Может, сделаешь перерыв и перекусишь? Есть тарелка тех мясных шариков, — хохотнул Мэллин на изумление Лианны. — А ты и не знала! Да-да, это строганое мясо! А сверху — водоросли. Сырое-пресырое мясо, солнечная девочка!
Она, отбросив нож, прижала ко рту ладошку. Затем закашлялась так, словно хотела выплюнуть все, что съела в этом диком Доме.
— Думаю, Этайн будет так же удивлена. До этого она ела лишь рыбу. Но теперь…
— С тобой невозможно говорить серьезно! Этот лук еще более едучий, чем ты! — и Лианна в слезах выбежала из кухни.
— Зайчик, это был турнепс, если что! — крикнул вслед Мэллин. — Расшвырялась тут именным оружием! Знай, жениться я не намерен ни в коем случае!
Стянул с шеи серебристый шарф, подхватил отброшенный кинжал и запел что-то печально-любовное, о пронзенном сердце и неразделенной любви.
Словно в ответ, в стрельчатых окнах зазеленело закатное небо, облило изумрудным сиянием Черный замок и почернело мгновенно.
Мидир проследил за братом, пока тот не угомонился, но так и не смог дознаться, что послужило причиной впадения в сон-жизнь. Взрывной и искрящийся весельем, Мэллин не мог расхотеть жить сам по себе! Это было очевидно так же, как шатры галатов на горизонте.
========== Глава 26. Вереск и круглый стол ==========
Этим вечером Мидир пригласил Этайн ужинать в трапезную. Глаза ее сияли, медные пряди, частью забранные, частью — небрежно распущенные, сбегали волнами до колен. Лангерок с лейне, простая одежда ее края, подчеркивали красоту той, чьи движения стали еще женственнее, улыбка — загадочнее и мягче. Она — с гордостью подумал Мидир — за девять лет узнала и запомнила не только имена волков, но и имена их жен, детей и родителей, помогла не одной семье и устроила не один брак…
Королеве, по установленному порядку, полагалось сидеть «с другой стороны стола» — в том случае, если король ужинал со своим Домом. Стол этот был очень длинным, Мидир даже не подозревал насколько. Лишь с появлением Этайн он понял, что всегда не нравилось Синни, лишенной возможности общения с мужем и детьми. Но Мидир терпел, не желая нарушать традиции, хотя быть разделенным с Этайн даже на час-другой, не иметь возможности перекинуться словом, вдохнуть родной сладкий запах, невзначай коснуться руки, подкладывая что-нибудь на тарелку или доливая в кубок, оказалось сущей мукой. Этайн никогда не показывала, что ей тягостно или неудобно; никогда ни о чем не просила, но Мидир чуял: все это нравилось ей не больше, чем ему или его матери.
Советнику, чтобы понять эти тонкости и кое-что придумать, понадобилось полгода. В один из вечеров он постучался в королевские покои с манускриптом столь древним, что не рассыпался он только благодаря магии. Зачитал пару параграфов, будто лишь для Этайн: что все в Нижнем мире свивается в кольцо; что Дом Волка первый среди равных, почитаемый больше других, но и несущий большую ответственность… Затем, оборотившись к раздраженному Мидиру, спросил, не хочет ли благой король что-либо изменить в старых правилах, писанных еще Нуаду?