О каретах и тыквах

– Элин!
– страх в голосе Джиа заставил вскинуть голову.

– Никому не входить!
– профессор Отари, преподаватель энергетических искусств, замерла на пороге.
– В комнате витают пары - очевидно, эта дрянь открыта уже некоторое время. Никому не колдовать. Элин, сейчас я войду и вы обопрётесь на меня - нам нужно покинуть комнату очень быстро. Задержите дыхание!

У меня в голове всё путалось, но я послушно поднялась на ноги и позволила вывести себя за дверь. Судя по звукам, её тут же запечатали за моей спиной.

– Пропустите меня к ней!
– кричала и ругалась Джи где-то рядом. Я хотела повернуть голову и сказать ей, что всё в порядке, но сил на это почему-то не было.

– Элин, посмотрите на меня!
– профессор подняла мой подбородок и заглянула в глаза.
– Что бы вы ни приобрели у контрабандиста, скажите - вы успели это выпить, съесть или нанести на кожу?

Я прикрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться. Контрабандист... зелье...

– Нет...
– я кашлянула - когда это горло успело настолько пересохнуть?
– Нет, я не пила... несколько капель на руку...

Профессор быстро схватила меня за руки. Я опустила глаза и с удивлением увидела на руке несколько чёрных пятен, напоминающих безобразные ожоги. До меня донёсся тихий стон Джиа и ругательства Раонока. И он здесь...

– Почему мне не больно?
– поинтересовалась я удивлённо.

– Спокойно, - профессор Отари погладила меня по голове, как маленькую.
– Худшего ты избежала. Ты сейчас уснёшь, милая, и всё будет хорошо. Всё будет хорошо...

Я прислушивалась к этим словам, как к музыке, чувствовала, как меня укладывают на перевозку для пострадавших, и уплывала в мир грёз.

*

– Вы должны пустить меня к ней!
– именно эта фраза, сказанная голосом Дайнора, разбудила меня.

– Как вы вообще сюда попали?!

– Воспользовался связями. Я не уйду, пока вы не позволите её увидеть.

– И на каком основании?
– второй голос был мне мало знаком и звучал устало.

– Я - её жених! И хороший лекарь. Я стажируюсь в городской лекарне Ородио и смогу помочь!

– Уверяю вас, мы уже справились, - голос несчастного, которому не повезло столкнуться с типично светлым упрямством моего - теперь уже точно - жениха, стал ласково-успокаивающим.
– С ней всё будет хорошо.

Наверное, стоило бы встать и вмешаться, но веки были такими тяжёлыми... У меня не хватало сил. Хотелось просто отдохнуть.

– Я имею право её увидеть.

– Молодой человек...

– Я не уйду, пока её не увижу. Это моё последнее слово.

Лекарь помолчал.

– Дайнор, верно?
– уточнил он.
– Я слышал, что вы добровольно делитесь энергией с моими коллегами. Давайте скажем так: я пойду вам навстречу, но искренне считаю, что вам не следует этого видеть.

– Вы сказали, она не слишком пострадала, - голос Дайнора стал жёстким.
– Вы сказали, она не успела выпить эту дрянь.

– Верно, - согласился лекарь.
– Но состав попал ей на кожу. Учащаяся Элин - наследница Древних, потому подобное не могло навредить ей всерьёз. Однако, как вы понимаете, её старые раны накладывают на сущность некоторые... ограничения. То, что произошло с ней в детстве, не могло пройти бесследно. Зарубцевавшиеся повреждения открылись и кровоточат. Мы почти остановили кровь, но понадобится ещё некоторое время...

– Я не боюсь крови. Позвольте мне увидеть.

– Что же, как знаете.

Где-то в глубине сознания заворочалась мысль о том, что мне надо встать, прикрыться... Но я чувствовала себя очень усталой и просто беспомощно слушала шаги.

– Вот, - сказал лекарь.
– Как видите, почти всё. Думаю, через пару дней она уже будет здорова. Могло это случиться и быстрее - обычно у крылатых изменённых регенерация очень высокая. Но в данном случае, как вы сами понимаете, сложно предсказывать... с учётом нанесённых ей некогда травм. Дайнор? Вы в порядке?

– Я... расскажите мне подробности, - его голос казался совершенно мёртвым.

И я, вновь уплывая в беспамятство, уже понимала - у меня очень, очень большие проблемы.

***

Дайнор

– Я хочу участвовать, - сказал я жёстко.
– Требую, чтобы вы взяли меня в оперативную команду по расследованию этого дела!

– Требуешь?
– комиссар Лофф раздел ноздри.
– А больше тебе ничего не надо, молокосос обнаглевший? Может, тебе чай принести на досуге? Или задницу подтереть?

Я сжал зубы.

– Вы не понимаете...

– Если кто тут чего не понимает, то это ты, - отрезал начальник.
– Ты в своём благостном светлом государстве когда-нибудь слыхал слово "субординация"? Или хочешь, чтобы я тебе запорол досье перед экзаменами за то, что пытаешься оспорить приказы вышестоящих?

Нет уж, со мной это не сработает!

– При всём моём уважении, сэд, - я старался говорить спокойно, но получалось не особенно хорошо.
– Я был свидетелем. При мне произошло убийство! Кто-то дал моему другу жидкую тьму. Он был ребёнком, ради всего святого! Моя невеста тоже едва не погибла. Я хочу помочь вам в этом деле!

– А я хочу обложиться сиськастыми красотками и валяться на пляже голышом, - отрезал комиссар.
– Вместо того мне приходится расследовать теракт, направленный против общины изменённых, и пререкаться с собственным подчинённым.

– Сэд...

– Сядь. Считай это приказом.

Мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

– Дайнор, - комиссар Лофф вперил в меня свои звериные глаза, умные и внимательные.
– Я сейчас с тобой разговариваю только потому, что понимаю, в какую переделку ты попал и каково тебе приходится. Ты был близок с Ивасом Дораном, как я понимаю?

– Мы жили в одной комнате, - ярость клокотала в моей глотке.
– Дружили с ним и его братом. Он был просто ребёнком! Рассказывал мне о правилах соблазнения девушек. А потом он выпил немного из той проклятой бутылки - и превратился в чудовище. Кто-то сделал это с ним, злонамеренно и жестоко. И я был там... я должен был что-то почувствовать!

Комиссар устало покачал головой.

– Парень, ты не виноват. Виновата та мразь, что добавила жидкую тьму детям в напитки. Ты не мог об этом знать и ничего не мог сделать.

– Должен был!
– выкрикнул я, наткнулся на понимающий взгляд и постарался взять себя в руки.
– Сэд... Я обладаю способностями, магией. И стану спокойней, если помогу вам поймать, как вы выразились, эту мразь. Моя сила, моя жизнь - всё в вашем распоряжении!

Начальник пару мгновений хмуро взирал на меня.