Оберон - 24 Часть третья.
Шрифт:
– Пошли, - сердито сунув руки в карманы, сказал я. Ребята послушно двинулись за мной.
Бегать совершенно не хотелось, мы пошли лёгким прогулочным шагом, я решил сводить всё-таки ребят в зоопарк. Скоро мне идти просто так наскучило, я пробежал вперёд, спрятался на детской площадке, выхватил бластер, направил его на брата с сестрой и приказал:
– Руки вверх! Сдавайтесь! – но мой противник сдаться не пожелал, они раскатились в разные стороны, и, пока я следил за ними, разбежавшимися глазами, кто-то сделал мне подсечку, я упал, на меня навалилось худенькое тельце. Я вывернулся из-под Альки, Алька со смехом
– Май! Зачем ты так? – укоризненно спросила сестра.
– Я не подумал, - сокрушённо пробормотал Май. А я вынул свою аптечку, заклеил ссадины на коленках, и попросил заклеить локти, вспомнив, как совсем недавно мы с Алиской лечили свои коленки перед школой.
– Вот и всё! – весело сказал я, - побежали дальше!
Бегая, мы все развеселились, не обращали никакого внимания на взрослых, даже наоборот, я прятался за какого-то мужчину, пока меня обстреливал мелкими горошинами Май.
Мужчина смело меня закрывал от обстрела. Когда заряды у Мая кончились, я помчался было дальше, забыв поблагодарить мужчину, пока не увидел, что Май остановился, опустив руки и голову.
Алька тоже перестала бегать.
– Антон, нам надо поговорить, - сказал мужчина. Я вопросительно посмотрел на него снизу-вверх.
– Я ваш отец, - пояснил мужчина, - зови меня папой.
– Хорошо, папа! – я встал, как Май, склонив голову. Интересно, думал я, он тоже приложил э-э-э, что там прикладывают, когда делают ребёнка? Нет, не натурального, искусственного?
– Не иронизируй, Антониэль, - усмехнулся мой папа. Я удивлённо посмотрел на него.
– Нет, я не умею читать мысли, все мысли написаны у тебя на лице. Да, я приложил свой ДНК для твоего появления, ты похож на меня, на маму, но, конечно, больше всего ты похож на себя самого. Не внешностью, а человеческим темпераментом. Пойдём, сядем на лавочку, поговорим.
Мы нашли свободную лавочку среди красиво подстриженных кустов, папа посмотрел на нас с доброй улыбкой, потом спросил у меня:
– Что у вас произошло с Катей? Вы же любили друг друга.
– Потому и произошло, что по-прежнему любим друг друга, – нехотя ответил я.
– Объясни, мне до конца непонятны эти ваши человеческие чувства.
– Что тут объяснять?! Мы теперь рядом, а вместе быть не можем! – вскочил я.
– Не горячись, и перестань говорить загадками. Что значит, не можете быть вместе, когда рядом?
– Потому что я теперь ребёнок, а Катя взрослая!
– Насколько мне известно, ты намного старше Кати.
– Я теперь в детском теле, - пояснил я папе, как маленькому. Папа задумался, а я подозрительно посмотрел на Алию. Алия независимо качала ногой и не смотрела на меня.
– Алька! – позвал я её.
– Что? – с готовностью отозвалась сестрёнка.
– А ведь это твои проделки!
– Какие ещё проделки? – слишком ненатурально возмутилась Алька.
– Ну, погоди, придём домой, поговорим! – пообещал я милой девочке. Милая девочка даже побледнела.
– Тоник, не пугай девочку! – попросил Май.
– Ничего я её не пугаю, передай сестрёнке, что я её люблю, и даже благодарен ей теперь за это.
Алька недоверчиво посмотрела на меня и попросила
Мая, чтобы он защитил её от этого дикого мальчика.Май пообещал. Папа переводил взгляды с одного из нас на другого, и ничего не понимал.
Ещё бы он понял! Я сам недавно это начал понимать. Перед нашим с Катей уходом они с Маем организовали прощальную, детскую, вечеринку, где Алия сказала, что будет меня ждать, и попросила больше ни в кого не влюбляться. Тогда я не придал этому значения, теперь же понял: оказывается, Алька не ангелочек, а маленькая ведьма!
– Ладно, Антон, не стану я разбираться в тонкостях ваших отношений, что-то они слишком запутаны, скажу только, что вам с Катей надо сходить в один суровый Мир. В Мир викингов.
– Куда?! – совсем уже невежливо перебил я папу.
– Ты что, знаешь этот Мир?
– Кто же его не знает?! Я там не выживу, - обречённо вздохнув, сказал я. Алька подбежала ко мне и схватила за руку:
– Я его никуда не отпущу!
– Ничего не поделаешь, у нас заказ с одной из планет.
– С кем я пойду? – спросил я, понимая, что не отделаюсь от этой работы, пока не женюсь на Алии.
– С Катей, конечно. Вы можете не встречаться с ней там, только отведи и приведи.
– Может, отвести, вернуться, и привести, потом? – решил схитрить я.
– Нет, не получится, тебе придётся там пожить.
– Я боюсь одиночеств и темноты, - засопел я.
– Ты боишься не темноты, а Тьмы. Тебе надо научиться перебарывать страх, все дети через это проходят. Бесстрашны только неполноценные особи. Помиритесь с Катей, вам надо доверять друг другу, всякое может там случиться.
– Вы не понимаете… - начал я.
– Чтобы вас понять, мне надо прожить ещё лет сто, а времени для этого нет.
– А вот Алька поняла! – с гордостью сказал я, так и не выпустив руку девочки.
– Алия почти всю свою сознательную жизнь прожила среди людей. Куда мне до неё! Ну, идите, гуляйте! Антон, есть какие-то просьбы, пожелания?
– Э... А… Я забыл свой коммуникатор, платить нечем. А мы ещё встретимся? До нашего ухода?
– Почему ты спрашиваешь? – спросил папа.
– Я хочу спросить дорогу… - покраснел я, опуская взгляд.
– Неужели?.. – растерялся папа. Я кивнул, сгорая от стыда.
– Хорошо, когда выполните задание, сходите к своим любимым Сахам. Всё равно не пойму твоей тяги к мазохизму,
Я вскинул на папу глаза и тут же опустил их.
– Я хочу узнать, всё ли там, в порядке, посмотреть своими глазами.
– Ничего не хочешь там исправить? – я отчаянно замотал головой:
– Когда пытаешься что-то исправить, получается только хуже. Достаточно было одной попытки.
Алия ещё крепче сжала мою руку.
– Ты прав, малыш, - чисто по-человечески вздохнул папа, - до свидания, сын, прости, что редко видимся.
– Да, папа, - ответил я, - мне бы хотелось чаще видеться с вами, - я сказал чистую правду, потому что у меня появилось чувство привязанности к этому большому мужчине, моему папе, и, пока ещё не увиденной, маме.
Мы проводили папу взглядами, переглянулись, и бросились бежать в сторону зоопарка. Настроение неуловимо поднялось, коленки, и локти почему-то отчаянно зачесались. Попросив ребят подождать меня, я отодрал пластыри, обнаружив под ними уже еле видимые следы от ссадин.