Обещание

— Что? — спросил я, недоумённо глянув на зевак. Посетители после моего вопроса позакрывали рты и отвернулись.

«Похоже, — подумал я, — Роуллу не придётся долго меня искать».

Достав из кармана одну свою и одну местную малую серебряную, я неожиданно отметил для себя их сходство. Если пятак не очень похож на большого серебряного собрата, то рубль и по весу и по размерам почти не отличался от малого серебряного. Это что получается, я запустил инфляцию? Пусть и на крохотную долю процента, но всё-таки обесценил местные деньги? Мне от такой мысли даже немного смешно стало. Хотя, мне думалось, что серебро немного более тяжёлое. Видать, местные смекнули, что делать цельнозолотые или серебряные — дорого. К тому же, добыть эти металлы в условиях средневековья не так-то просто. Вот и сделали то ли сплав, то ли покрытие.

Убрав монеты обратно, я пригубил напиток. На поверку он оказался кислющим, но я посчитал, что лучше этого утром всё равно ничего не будет, да и люблю я яркие вкусы. А в ожидании снеди я осмотрелся вокруг. Утром в трактире кипела жизнь. Тех отчаянных алкоголиков, которые вчера здесь лежали на столах, не видно, зато их заместили посетители в одеждах получше. Мне на глаза даже попался незнакомый ял, от чего я напрягся, но он на меня внимания не обращал, так что я чуть успокоился.

Вскоре ко мне подошёл мальчишка с большой тарелкой вкусянтины и поставил её на стол, а рядом положил маленькую вилку цвета бронзы и такой же ножик. Пока он не убёг, я окликнул его.

— Стой. Скажи, где мне переодеться. — Он посмотрел на меня удивлённо. — Просто, я из других краёв, впервые здесь.

— На конце межней улицы. У тамошнего швeя мой дядька одевается.

— Можно подробнее?

Он вздохнул, но терпеливо объяснил, как пройти на Межнюю, или, как её здесь называли, Базарную улицу, и описал обходной путь, чтобы попасть туда скорее, нежели топать аж до центра города и обратно. Сказал — заметная низенькая дверь с резьбой и приглашающей лестницей. И если идти от стен, смотреть надо нaлево.

Что-то в одежде следовало уже давно поменять. Яркая синяя футболка сильно бросалась в глаза, а пыльные пальто и джинсы даже после речных стирок за одиннадцать дней стали похожи на обноски бомжа. С этими мыслями я быстро съел кусок мяса с какими-то жаренными корнеплодами, не особо различая вкуса. Запомнил только, что соли здесь не пожалели, и, добавь в блюдо ещё немного, оно стало бы несъедобным. Эх, лучше бы перца добавили или остроты какой-нибудь. Хоть разок в месяц, но я себя баловал всяческими жгучими блюдами, будь то лапша, том ям или просто макароны с соусом. Эх, встречу ли я такие же закуски здесь?

После еды я вернулся наверх в свою комнату, и там в нос неожиданно ударил смутно знакомый едкий солоноватый запах. Да, его же я чувствовал и на улице, но здесь он казался невыносимым. Сначала я не понял, что это такое, но потом вспомнил, что уже вдыхал такой аромат когда-то. Вроде бы в собственном подполье на даче, где у меня стояла котельная, которую в холодные дни я топил углём. Честно говоря, если бы запахло горелой древесиной, я бы забеспокоился.

Пройдясь вокруг теплового резервуара, разгоняющего остатки утреннего холодка, я обнаружил еле заметную струйку дыма, который, чуть отлетев, превращался в медленно исчезающие бесформенные фигуры. Закрывать маленькое отверстие пальцем я не стал, боясь обжечься, но и дышать этим очень не хотелось.

Выпрямившись, я направился в сторону окна, но как бы не старался, открыть его мне не удалось. Хлипкая на вид щеколда не поддалась, а приложить больше усилий я побоялся. Думать, что делать я не стал, а вышел из комнаты, спустился по лестнице и направился к стойке. К сожалению, наливающий, увидев просвет в очереди, куда-то свинтил, поэтому мне пришлось вернуться на лестницу, но не подниматься, а спускаться. Вероятнее всего, именно там и находился центр отопления.

К счастью, я не ошибся, и попал прямиком в помещение, откуда в лицо хорошо ударил жар. В большой печке догорал уголь, но как-то неохотно. Видать, под утро работа здесь прекращалась, потому что днём температура стремилась к комфортными двадцати с редкими понижениями. Впрочем, сегодня я бы завершил топку ещё до захода солнца.

Чтобы прекратить отравление в моей комнате, я хотел с помощью магии ослабить огонь так же, как делал это с костром, но не успел даже напрячься, как через дверь в противоположной стене в помещение вошёл ещё один человек. Мне подумалось, что нападение в этот момент — лучшая тактика, поэтому и заговорил:

— Наконец-то! Во второй комнате отопление дымит, дышать нечем, голова болит! — Для убедительности я даже кашлянул и приложил раскрытую ладонь к голове. — Сделайте что-нибудь!

— А-аэ… Господин посетитель, — робко сказал он, — извините, но… — Моего пристального взгляда он не выдержал и сдался: — В этот же момент я всё починю!

— Извольте, — сказал я, как бы успокоившись. Бедняга от моего тона будто бы даже в размере уменьшился.

Мы быстро поднялись ко мне, а наливающего, как я заметил, до сих пор на месте не появилось. Какой-то умник, повиснув на стойке, даже попытался что-то схватить там, в закромах, но под общий весёлый смех навернулся и с грохотом угодил туда.

Как только мы оказались в моей комнате, я ткнул в дыру в резервуаре, откуда до сих пор несильно шёл дым.

— Кажется, здесь.

— П-позвольте, я окно открою, — впервые он заикнулся. Неужели я его так напугал?

Пока он работал, я уже спокойнее спросил:

— Тебя как звать-то?

— Севаш, милорд, — ответил он. Почему он меня так назвал, я решил не спрашивать. Возможно, здесь это просто вежливое обращение.

А пока он чинил пробоину, я, спрятав всё самое ценное по карманам, вышел и снова спустился вниз. Наливающий — барменом у меня его язык не поворачивался назвать — находился за стойкой, а рядом с виноватым видом стоял тот самый умник. Его лицо теперь украшало синее пятно вокруг левого глаза. Остальные посетители с ухмылками рассматривали его.

Хмыкнув, я подошёл к стойке и попросил что-нибудь, на чём можно рисовать. Наливающий покопался за стойкой и протянул мне два листка бумаги, цветом напоминающие высохший чайный пакетик. Правда, они оказались чистыми только с одной стороны, но это ничего. Когда я потянулся за монетами, он махнул рукой, и я, пожав плечами, пошёл обратно в комнату.

Только там я понял, что пропустил одну деталь — мне нечем писать. К счастью, проблема решилась так же быстро, как и возникла. Из карманов печника, когда он пригибался в поисках других возможных дыр, падали крупицы угля, некоторые из которых были с горошину. Сначала мне хотелось отчитать его, но потом я решил проявить милосердие и молча подобрал один из кусочков поблизости. Как говаривал в таких случаях Тихонов, это очень своевременный рояль в кустах.

Приходилось его поворачивать то одним углом, то другим, но я набросал на бумаге кривенький чертёж. Мы одновременно завершили свои занятия, и я показал рисунок подошедшему отчитаться печнику. Он посмотрел на художества и, наклонив голову, заинтересованно спросил:

— Что это?

— Устройство котельной на воде, — сказал я с гордостью в голосе. — Дарю!

Должен признаться, ему очень повезло, что я в качестве приготовлений к зиме, недавно делал это адское устройство, что называется, своими руками. У нас на даче как раз интернет провели, и я думал заниматься некоторыми проектами удалённо оттуда, хотя для этого ещё бесперебойник купить планировал.