Обман Розы
Шрифт:
Драпировка, отделявшая балкон от зала приподнялась, и к нам хлынули гости, слуги… Я заметила золотые императорские эполеты… Еще немного и…
– Что произошло?! – императрица успела к сыну быстрее, чем отец, и опустилась на колени, не обращая внимания, что безжалостно мнет дорогой шелк платья.
– Я этого так не оставлю… - забормотал Франц-Иосиф, и глаза у него были, как стеклнные пуговицы.
– Врача! Скорее врача! – закричали сразу несколько голосов.
На нас с Этьеном никто не обращал внимания.
– Пойдем, - он обнял меня за талию и повел к выходу. –
Я позволила увести себя, чувствуя, как все дрожит внутри от страха и тревоги.
– Больше он не посмеет к тебе приставать, - сказал Этьен, когда мы поймали экипаж и отправились домой. – Вот ведь мерзавец…
Он смотрел в окно и как-то странно держал руку на отлете.
– Что с твоей рукой? – спросила я резко, потому что поняла, что бесполезно читать нотации о том, что бить в челюсть будущих императоров – это крайне неразумно, если не глупо.
– Немного ушиб, - Этьен криво усмехнулся. – Голова у него и в самом деле каменная.
Приехав на Принцесс-авеню, я первым делом побежала в холодную кладовую, чтобы наколоть льда. Но от прохладного компресса Этьену легче не стало, да еще и рука начала распухать, поэтому я, невзирая на его возражения, велела вызвать врача.
– Все завтра пройдет, - убеждал меня Этьен, но после осмотра врача нахмурился.
Это был перелом. Сломаны лучевые кости.
Пока врач накладывал гипс, Этьен не проронил ни слова, но после его ухода выругался сквозь зубы.
– И как мне теперь вести машину, хотел бы я знать?!
– Об этом надо было подумать раньше, - сказала я сдержанно, хотя это далось мне с огромным трудом.
– Ну вот, я еще и виноват! – заворчал он.
– Этьен! – я все же не сдержалась, и голос мой зазвенел. – Для меня очень важно, что ты защищаешь меня! Но не надо делать это такими варварскими способами. Кто знает, как это навредит тебе!
Он посмотрел на меня, и взгляд его сейчас ничуть не отличался от стеклянного взгляда принца, отправленного в нокаут – пустой, холодный… Как будто в одно мгновение Этьен, которого я знала, превратился совсем в другого человека. В чужого человека.
– Навредит? – переспросил он неприязненно. – Да мне плевать! Чтобы я позволил какому-то мерзавцу прикасаться к тебе?!. Ты за кого меня принимаешь?!
Я не ответила, потому что вспомнила историю с другой дракой на приеме у его высочества – тогда Этьен подрался с любовником своей жены. Он не меня защищал от домогательств принца, он защищал Розалин…
– Ладно, прости, - сдался он, и взгляд его стал снова стал взглядом прежнего Этьена. – Я и правда перегнул палку. Но он меня взбесил, этот толстозадый! Когда я увидел, как он тебя схватил…
– Ты вел себя, как мальчишка, - не захотела я его пожалеть.
Он поморщился, но покорно кивнул и сказал:
– Все, забудем об этом.
– Забудем? – я все-таки дала выход эмоциям. – Этьен! Ты понимаешь, что произойдет? Ты избил наследного принца! Думаешь, он тоже решит все забыть?! – и мысленно добавила: «Особенно когда твоя жена его обокрала!».
– Если у него есть мужская честь, то жаловаться он не станет, - ответил граф, и этим разозлил меня еще больше.
– А если нет? Что тогда?!
– Тогда… - Этьен посмотрел на меня и вдруг улыбнулся. – Тогда у меня останешься лишь ты. Ты и
машины.– Как же без машин, - я устало вздохнула.
– Иди сюда, - позвал граф, и когда я подошла, усадил меня к себе на колени. – Не волнуйся, ничего страшного не произойдет. Всего-то еще один скандал в семействе де ла Маров. Когда скандалов больше трех, к ним начинаешь привыкать.
– Сейчас скандал другого рода, - не пожелала я следовать совету графа – перестать волноваться. – Не слишком ли ты начудил, Этьен?
– Не больше, чем всегда, - он попытался поцеловать меня, но я увернулась.
– Разве сейчас время для поцелуев? – спросила я строго.
– Как раз для поцелуев, - прошептал он, прижимая меня к себе все сильнее. – А когда придет время для всего другого, сокровище моё?
Судьба избавила меня от щекотливого разговора, потому что в гостиную вошел месье Вандербильт.
Он тоже не желал признавать, что для волнения нет никакого повода, и с порога напустился на Этьена:
– Ты хоть представляешь, что натворил?!
Я видела, что месье Вандербильт взволнован – он не пожелал присесть, не захотел чая, а зашагал по комнате – туда-сюда.
– Всего-то защитил честь жены, - лениво ответил Этьен, нехотя выпуская меня из объятий.
Мне показалось, что месье Вандербильт посмотрел на нас неодобрительно. Наверное, тоже посчитал, что Этьену следовало думать о деле, а не о семейных нежностях.
– Крайне неразумно, - веско сказал месье Лео, - если ты подал императору прошение о государственной дотации, и тут же подрался с принцем, который – я тебе напомню! – занимает пост министра дорог и транспорта.
– Что сделано – то сделано, - проворчал Этьен.
– А что с рукой? – месье Вандербильт заметил гипс.
– Перелом, - сказала я, потому что граф, похоже, не собирался отвечать.
– Перелом?! – возвысил голос месье Вандербильт. – Это как?..
– К соревнованию все заживет, - ответил Этьен хмуро. – Перенесем на неделю – по техническим причинам.
– Перенесем на неделю? Ты представляешь, что будет твориться? Журналисты разнесут тебя на косточки за эту неделю!
Месье Вандербильт был рассержен, и не скрывал этого. В душе я была полностью с ним согласна, но вслух не могла поддержать его против Этьена. Графу был неприятен разговор, но вряд ли жене и другу стоило распекать его весь вечер. Поэтому я постаралась перевести разговор на другую тему, тем более что эта тема давно меня волновала.
– Вы не знаете, что такое «Роза Шахерезады»?
– спросила я у мужчин. – На сегодняшнем приеме говорили о ней, но я ничего не поняла.
Этьен покачал головой, показывая, что и не слышал о подобном, а месье Вандербильт рассеянно ответил, думая о своем:
– Коллекционный черный алмаз, императорская семья приобрела его в прошлом году за полтора миллиона. Об этом писали все газеты.
– Такой дорогой?! – невольно ужаснулась я.
– Дорогой? – месье Вандербильт улыбнулся. – Милая Розалин, этот камень – уникальный. Я не слишком разбираюсь в драгоценнстях, но писали, что в нем все совершенно – цвет, вес, огранка. Было приобретено несколько бриллиантов, насколько я помню, но этот был звездой императорской сокровищницы. Принц пожелал украсить им свой парадный мундир… А почему вы спрашиваете?