Обратная сторона жизни

Дмитрий же внимательно слушал демона-пса, глядя на проплывающие потолки и распахивающуюся пасть, думая, стоит ли комментировать односторонний монолог владыки необъятных казематов? Мимо проплывали охраняющие тоннель минотавры, огромные и отлично вооруженные, стоящие через каждые пару десятков метров, а полет все не заканчивался, да и не должен был быстро закончиться.

Он и во сне долго шел сквозь него, и помнил, сколько здесь ловушек на случай вторжения чужаков. За прошедшие годы рогатые должны были улучшить их, возможно где-то поменять… Да уж… Странно и непривычно видеть места, которые являлись самой настоящей реальностью, хоть он и желал считать их фантазией, однако очень часто сны сбываются… Жаль не так, как хотелось.

— Сейчас увидишь своих! Столько времени прошло! — повторил собакоголовый, забежав чуть вперед и вбок, обходя громыхающих по камню быков, внимательно следящих за прикованным мальчишкой. — Мы их немного перевесили, и тела чуть подправили, но картина, в общем, та же! Наподобие той, что ты видел в последний раз! А место для тебя здесь берегут! Пыль с него стирают! Ха-ха-ха! — язвительно захохотал демон, покручивая золотистый жезл, юрко вылетевший из просторных одеяний, темных, как безлунная ночь в джунглях Амазонки. — Скоро! Скоро ты займешь его, но для начала необходимо устроить шоу для других «жителей» заповедника! «Жителей»! Ха-ха-ха! Других «Спящих»! Не таких, как ты или идущие рядом, но… Отличных ваших последователей! А шоу требуется, чтобы отбить у них охоту сопротивляться и думать о свободе! Отнять надежду! Они должны понять, что отсюда не выбраться, и что все их действия в прошлом бесполезны, ведь если ТЫ ничего не смог, то им спасение человечества и подавно не по зубам! — следующий, непонятно из-за чего кусок льда рухнул в желудок тощему юноше, не могущему и шевельнуться, настолько хорошо держали оковы. — А ты я смотрю, отлично загорел, как и в прошлый раз, хоть пробыл у нас совсем недолго! Ха-ха-ха! — радостно издевался собакоголовый над доставшимся ему лакомым кусочком, совершенно забыв про смерть масаи. — Не тяжело столько времени среди тупоголовых людей топтаться?! Нет? — задавал идиотские вопросы высокопоставленный демон, а парень подавленно молчал, считая каждый «цок» минотавров. — У вас же, характер совсем не для Земли! Вы никого не слушаете, но как-то умудряетесь жить среди человеческого скота… Меня это всегда поражало! Гордые, ни перед кем не сгибающиеся, а растете среди тех, кто привык ползать на коленях, получая пищу с руки! Люди наши создания! Наши и ангелов! — он повысил голос, а после последнего слова брезгливо сплюнул, словно очистив пасть от вонючей гадости. — Они созданы, как рабы, как роботы, поэтому обязаны подчиняться! — черт яростно взмахнул жезлом, засветившимся опасным багрянцем, а быкоподобное сопровождение дернулось, отчего носилки плавно подскочили и челюсти Димы мягко щелкнули. — Аккуратней! — рявкнул пес, сверкнув клыками, а смертельный жезл еще сильнее засветился. — Ценный груз везем! Как бы снова вырубать не пришлось! — единственное, что парню польстило за последнее время, так это то, что он ценный груз. — Ага! А вот и они!! — радостно воскликнул демон, и Дима выгнул шею, дабы увидеть, как носилки залетают в огромное темное помещение с прохладным сухим воздухом и множественными каменными столбами с прикованными к ним изувеченными телами, где пучки проводов из вскрытых черепных коробок уходили в гладкий, почти зеркальный пол. — Улыбнись родне, «Спящий»! Дмитрий, да? Так тебя зовут?! Слово-то какое чудное… — хмыкнул собакоголовый, а минотавры умело держали серьезную мину, не вмешиваясь в монолог смотрителя заповедника. — Ну и имечко тебе дали родители!! Ха-ха-ха! Как ты такой гордый, носишь его?! — демон-пес издевался над ним каждым движением челюстей, а ведь мальчишке реально не нравилось это имя, и он всю жизнь хотел другое, вот только какое — не помнил. — И долго ты молчать будешь?! — пес с копытами, без предупреждения, что вполне естественно, вонзил когтистую лапу ему в грудь, но парень едва дернулся, терпя боль, не такую уж и сильную, по сравнению пройденным.

— А когда мне говорить! — не выдержав собственного безмолвия и глядя на конечность демона-пса у себя в теле, расцепил пересохшие губы мальчишка. — Ты же болтаешь без умолку! — Диме жутко надоел тюремщик, слишком много о себе возомнивший. — Рассказываешь все, что лезет в поганую голову, а мне рта не даешь раскрыть! — он зло уставился на собакоголового, вывернув шею, а тот приоткрыл багровую пасть, любопытно взглянув на «Спящего».

— Продолжай-продолжай! Наглость в тебе все та же! Из тех времен, а значит, характер не сломлен! — он вонзил лапу глубже, сжал ее и резко вырвал из грудной клетки большой клок сочащихся кровью мышц. — На! Раскрывай рот! Сам попросил! — гавкающий голос был пропитан язвительностью.

Парень взвыл, ощутив сильную, но мгновенно затихшую боль, однако тюремщик без промедления ухватился за нижнее ребро и с недюжинной силой его выдернул. Юноша опять заорал, наполнив огромный зал эхом и вспомнив пыточную лежанку Анатона, а его кровь обильно брызнула на одного минотавра, с удовольствием ее слизнувшего.

— А так?! Так хорошо?! — склонился над ним демон-пес, пахнув жаром из багровой пасти, и второе ребро, хрустя, покинуло костлявое тело юноши, который еще сильнее закричал, несмотря на то, что регенерация проходила почти мгновенно, хоть и не восстанавливала потерянные кости.

— Бы-ва-ло и ху-же… — отдышавшись, с заиканием произнес Дима, ненавидяще глядя в песью морду и не собираясь прогибаться перед тем. — Причем намного… — по горячему лбу стекал пот, щекочущий виски и переносицу, однако никто не собирался избавлять его от данного дискомфорта.

Висящие в воздухе носилки находились в огромном помещении с гладким полом, размыто отражавшим все находящееся внутри, а это две сотни каменных столбов, где на почти всех висели надежно прикованные люди, разные, но все, как один с породистыми лицами, вскрытыми черепными коробками и без конечностей… Теперь уже совсем без конечностей, а значит эксперименты закончились. Сегодняшний день показывал, что здесь, скорее всего, произошел инцидент, заставивший полностью лишить их рук и ног, пусть даже неродных, а Дима вспомнил сон, где он боялся, что они сорвутся и в неконтролируемом безумии нападут на него.

Собакоголовый специально остановился, чтобы прикованный «Спящий» увидел тех, кому станет соседом через несколько часов, и мальчишка смотрел. Смотрел, изо всех сил пытаясь вспомнить, кто он и кто они, но не мог, хотя казалось, ответ так близок… Даже все увиденное и видимое сейчас не могло дать полной уверенности в потаенных безумных мыслях, уверенно кричащих о его истинной сути, но… Уж слишком диким это представлялось, а все проклятая Земля… Во всем виноваты земные учения, насквозь пропитавшие разум и не желающие его покидать.

— Бывало хуже, говоришь!? Хуже!? Верю!! Ха-ха-ха! Я верю тебе, мой старый друг! — демон-пес прищурил пронзительно-желтые глаза, с хрустом вонзив когтистую лапу в районе ключицы, брызнув темной, само собой не своей кровью. — Регенерация всем хороша, но что ты сумеешь сделать без костей, даже если до конца проснешься, а «Спящий»?! — он сделал сильный рывок, а тело Дмитрия уперлось в оковы, и широко распахнувшийся рот пытаемого парня издал дикий крик.

Кость ключицы с жутким, отвратительным треском покинула насиженное место, и новая кожа мигом покрыла изуродованное место. Вопль Димы не был продолжительным, однако внутренние переживания, что его действительно оставят без костей, ранили душу. Капли крови оросили все вокруг, включая лицо мальчишки и клыкастые морды здоровяков-минотавров, а собакоголовый склонился, обдав его жаром без какого-либо запаха, и несколько раз звучно щелкнул челюстями.

— Ну, как «Спящий»?! Хорошо тебе?! Хорошо?! — высокопоставленный черт сильно и наотмашь хлестнул его когтистой лапой по щеке, а затем повторил несколько раз. — Это тебе маленькая подготовка перед сольным выходом! Снаружи ты расскажешь все, что вспомнил и вспомнишь то, что еще не знаешь! И пусть остальные в тысячный раз поймут, что они бессильны перед вечностью Геенны Огненной! — он отцокал в сторону, открыв дрожащему парню лучший обзор блестящего зала.

Быкоподобные воины Ада тем временем следили за ним, беззащитным и прикованным к висящим в воздухе носилкам, не дающими сделать ни одного движения, однако даже сейчас боялись его. Сам же Дмитрий отлично понимал, что не настал еще момент, когда очнется он настоящий, будто чего-то выжидающий, ибо мощное, как никогда сердце непрерывно гоняло кровь, словно подготавливая тело к свершению невозможного.

А вокруг висели прикованные к гладким каменным столбам худощавые люди, без рук и ног, из черепных коробок, которых выходило множество проводов, превращающих их в подобия елочных гирлянд, вот только скучных, ибо давно потухших… Их совершенные разумы отрезали от внешнего мира, заставив безжизненно болтаться внутри изуродованных, никогда не болеющих тел, а безжизненные глаза ничего не выражали, лишь веки изредка моргали, рефлекторно смачивая глазные яблоки.

«Психиатрическая лечебница, мать ее так… Как для опасных преступников, которых обкалывают всякой херней, чтобы те навсегда оставались овощами, только здесь у всех забрали мозги… И ладно бы я помнил, кто они такие, но нет же… Хотя, что тело… Тело — сосуд, а все сосуды не упомнишь, тем более, что заложенная в гены программа может создать все, что угодно…», — внезапно у одного, ближе всех прикованного «овоща» в глазах промелькнул чистейший белый свет, минотавры хором вздрогнули, но из верхней части столба высунулась игла, мгновенно вонзившаяся в шею пленнику.

Несколько секунда ничего не происходило, а затем светящиеся глаза погасли и тело, висящее на столбе, снова выглядело также безжизненно, как и раньше.

— Скоро и ты таким станешь! Только дернешься и сразу укольчик, ведь крепкую душу невозможно связать до конца! Она помнит, и всегда будет помнить, для чего создана, даже проспав миллионы лет! — собакоголовый с удовольствием рассказывал юноше все, что приходило в угольно-черную, остроухую голову, будучи уверенным в беспомощности того, прикованного к летающим носилкам и находящегося под наблюдением десятка здоровенных минотавров.

«Все вы одинаковы… Все до единого… Бахвалитесь и рассказываете задуманное, считая себя непобедимыми… Прямо, как я… Точь-в-точь, такой же… Выдаю все свои замыслы, страшно гордясь ими, а они в ответ с хохотом рушатся…», — юноша, совершенно непроизвольно, грустно ухмыльнулся, умудрившись отвлечься от происходящего кошмара, а демон с головой пса яростно посмотрел на него.

— Все веселишься, «Спящий»?! Все улыбаешься?! — он с силой провел когтями по правой стороне головы юноши, отодрав тому ухо, которому тут же вылезла достойная замена, а Дима взвыл, вспомнив безумного Анатона. — А сейчас?! Весело тебе, Димочка?! Весело!? — высокопоставленный черт вонзил когти под вторую ключицу и вырвал ее со страшным хрустом, по крайней мере, так показалось парню, брызги же его крови попали прямо в лицо молодому минотавру, задававшему вопрос о «Спящих» и тот слизнул их, любопытно осматриваясь.