Обречённые. Том 1

Ярцефф молчал. Но по лицу видно: для него откровения Мэтхена не были откровениями. Скорее, наоборот, в силу особенностей жизненного опыта он ожидал дополнительных пакостей. Каких? Мэтхен не знал, потому что спецом по действительно современному оружию не был никогда. Вот «Шерман» от «Королевского тигра» он бы отличил. А гравиплан A-47-SGT «Кентавр» от гравилёта EGT-43 «Сиу»… С ручными плазмострелами то же самое. И с остальным.

— В общем, положение у нас, ребятки, то ещё, — усмехнулся Ярцефф. — Но задача та же- протрепыхаться подольше. Но вы же не собираетесь жить вечно, так? Поэтому я — за прорыв. Да, могут погибнуть все и сразу — но многим может и повезти. В случае успеха мы снова нанесём им потери, а то и отвлечём на себя ещё часть сил. Может, кому-то это позволит прожить дольше — возможно, и большему количеству лю… наших. Мэтхен?

— Согласен, — кивнут Мэтхен. — Правда твоя, капитан: просто сдаться — и самим не спастись, и забарьерцам жизнь облегчить.

— А я всё равно за подземку! — стоял на своём Петрович. — В подземельях с нами будет труднее сладить. Насчёт еды: синтезаторы баланды, как и соляры — внизу, они наверняка не пострадали. Сырьём может служить любой хлам, его там скопилось порядком. С водой, конечно, проблема, но, думаю, разрешимая. Там, под землёй, кое-где сочатся грунтовые воды, они чище поверхностных, которые пьёте вы все. Что касается боевых действий — всегда можно найти или проделать дополнительный выход наверх — и кусать ребяток за одно место.

— Это правда? — спросил Ярцефф. — Что там можно существовать сколь угодно долго?

— Ты неправильно меня понял, — ответил Петрович. — Я сказал, так можно сделать, и я знаю, как. Но на это потребуется несколько дней, а сможет ли народ не просто сидеть без еды, а работать эти дни — не знаю. И даже если сделаем, сырья хватит… Ну, не знаю, на месяц точно хватит, если экономить — может, на два-три. Но не больше.

— Всё равно хорошо, — кивнул Ярцефф. — Знаешь, Петрович, а это лучше. Ладно, насчёт прорыва беру свои слова обратно. Окапываемся, и держимся, сколько получится. И не просто держимся, а воюем. Наносим врагу потери.

— А зачем? — спросил Борзя. Мэтхен неодобрительно поморщился: он и сам не знал, почему, но, в отличие от «ящера» новенький взводный казался ему подозрительным. Было в нём что-то такое, на что в прежней жизни он не обратил бы внимание. Но бой и отчаянное положение высвечивали нутро каждого, будто рентгеном — и незаметная в прошлом гнильца выпячивалась наружу. — Сами не живём и другим не даём. Может, всё-таки лучше попробовать… договориться?

— Затем, что я так сказал, — отрезал Ярцефф, пререкания с Мудем ему смертельно надоели.

— Завалило, — страшное слово прозвучало едва слышно, но оглушило не хуже разрыва ракеты, несущей полтонны мощнейшей взрывчатки. — Под землёй не пройдём…

Петрович был мрачен, как туча. Полночи вместо отдыха посельчане обследовали подземелья. Заводские подвалы оказались одним огромным разочарованием: они залегали совсем неглубоко. Их накрыли развалины цехов и складов, во многих местах перекрытия пробили снаряды и ракеты. Того, что уцелело, худо-бедно хватало для раненых и детей — но прожить там месяц, под обстрелами и бомбёжками, возможно, ядовитыми газами и пси-излучением…

Иное дело — подземка. Похоже, в городе действительно строили метро, если б не образовалась Зона, первые три линии пустили бы году так в 2025-м. Увы, вышло так, что метро ни дня не работало — потому и мало кто вообще знал о существовании подземелий. Потом понастроили подземных заводов, подземных же складов, бесчисленных труб — от тонких, с палец толщиной, до колоссальных, по каким может идти танк. Строили много раз, порой бросали недостроенное, случалось и так, что терялись чертежи уже построенного — даже забарьерцы, некогда построившие основную часть подземелья, едва ли имели полные чертежи катакомб. Само собой, не представляли себе их действительных размеров и подкуполяне.

Ещё вечером, когда в развалинах догорала сожжённая забарьерная техника, казалось, что спасение близко. Петрович был уверен, что конечная станция Северной ветки соединяется с заводскими подвалами. До штурма это было правдой. А теперь…

Копаясь в развалинах, пытаясь растащить раскрошенные взрывом бетонные тюбинги, подкуполяне матерились долго и яростно. Но большинство глыб без мощного крана или хотя бы отбойных молотков было не вытянуть. Местами из обломков торчали перекрученные, заржавленные, но ещё прочные прутья арматуры. Без автогена или хотя бы пилы по металлу тут было не разобраться.

Здоровенный бугай, против обычного, абсолютно голый, с толстой пористой кожей, в каких-то странных наростах и полипах по всему обнажённому торсу, отшвырнул огромную кувалду, которой пытался разбить бетон, смачно сплюнул и матерно выругался.

— Не берёт его ничего. Петрович, может, другой путь есть?

— Нет тут другого пути, — мрачно буркнул Петрович. — Есть другой вход, но он в центре, в крепости. Проклятье, вся надежда на него была. Бетон старый, он уже и сам трескался… Похоже, прав ты был, Курт.

— В смысле? — спросил Ярцефф, вместе со всеми работавший затупившимся кайлом.

— Пора идти на прорыв. Если хоть часть доберётся до крепости, есть шанс уйти.

Мэтхен, Ярцефф, Петрович и остальные взводные сгрудились вокруг навигатора. Даже тут, под землёй, техника двадцать второго века работала бесперебойно.

— Так, мы вот здесь. А где, ты говоришь, вход? Ага, значит, вот тут. Далеко! Идём оврагом, потом дворами до вокзала… Хе-хе, и поездов не осталось, а вокзал стоит себе, как ни в чём не бывало! Потом надо переправиться через Днепр…

— Вот этот мост уцелел, — подсказал Петрович. — Народец наш пройдёт, только танк придётся бросить. Или нет?

— Нет, танк пройдёт. Только не по мосту, а через реку. Я видел, там сейчас мелкая, топкая, едва движущаяся болотина. Глубина не больше трёх метров, заметное течение лишь на стремнине, думаю, «Девяностый» сможет пройти. Лишь бы выхлопную трубу не залило. Так, тут ещё несколько сот метров до южной стены. Ага, вот бывшая мэрия… Вот он, парк. Тут?

— Ага. Там здание такое старое, от него передняя стена уцелела. Такая вся из красного кирпича, украшенная разноцветными кирпичами. Вот в его подвал и выходит подземка. Ещё вроде бы на вокзале был, но там давно завалило. Может, и ещё есть.

— Метро, — произнёс Мэтхен. — Ну точно, метро. Схему бы — только их, наверное, так и не выпустили. Давайте думать, как прорываться.

— Я бы предложил так, — заметил Ярцефф. — Первой идёт ударная группа. Идёт тихо. Её задача — нащупать посты противника, при возможности прорвать оцепление быстро и бесшумно. Если получается, двигаем главные силы, их сопровождает танк. За танком и под прикрытием стрелков идут женщины и дети, раненые и те, кто понесут оборудование и бочки с баландой. Их ведь можно перетащить?