Обречённые. Том 1

Но сейчас всем было не до того. Сохранившиеся здания создавали только проблемы: приходилось следить, чтобы не налететь на них впотьмах, и ползти на черепашьей скорости. Хорошо хоть, не надо смотреть вверх — за небом присмотрят парни у пушки. И если появятся желающие обстрелять колонну, от этого станет хуже только им. Тридцать миллиметров — это вам не пять-сорок пять! Так что летите, гости дорогие, если жить надоело.

Но в городе было проще. Грузовик так и шёл на первой скорости, и всё равно приходилось притормаживать, чтобы не оторваться от остальных. Теперь их вели парни Раста, они выросли на этом берегу, южная половина города для них родной дом. Сам Раст сел в кабину рядом с Петровичем, показывает.

— Давай по этой улице — ну, которая прямая, широкая. Видно, главным проспектом была, н-да. Не сворачиваем, дальше прямо — а вот сюда свернём. Теперь влево — и ещё метров триста…

— Ну, наконец-то…

За стеной начался довольно крутой подъём. Мотор взрёвывал на ухабах, колёса скользили, бросая комья слизи в идущих сзади. Теперь машина почти не двигалась. И не прибавишь ведь скорость: как назло, старые и прочные дома в этих местах неплохо сохранились. А въехать в какую-нибудь стену на полной скорости не хотелось совершенно. Глядя на грузовик, стали тормозить и остальные. «Время теряем!» — скрипнул зубами мастер и высунулся из окна.

— Обозникам — полный вперёд! Входить в подземелье! Остальные — становимся, занимаем оборону! Расчёту — приготовиться к стрельбе!

Машина остановилась, когда красивое старое здание осталось позади. Начался сквер: с обеих сторон высились уродливые, чёрные деревья — то, что осталось от красавцев-дубов старого парка в подкупольском климате. Совсем рядом проплыло какое-то четвероногое рогатое чудище: опознать во мраке оленя, да ещё бронзового, как и подобает изваянию, было невозможно. У бойцов из передового охранения даже не выдержали нервы: Петрович услышал грохот очереди, пули высекли из брюха и рогов искры. Наконец показалась покосившаяся, местами и обваленная ограда из бетонных плит, за которой виднелось полуразрушенное, да ещё некогда недостроенное здание. Задумывалась постройка не просто основательной, а, можно сказать, помпезной. Но колонны раскрошились, рухнул козырёк фасада, остальные стены тоже не пережили ста двадцати лет в Подкуполье. Даже ржавые когти арматуры уже не торчали из раскрошенного бетона, их сглодала Её Величество Ржавчина. Видимо, здание почти закончили. Ещё несколько дней, строители разобрали бы забор, и доступ в помещение был бы открыт всем. Ну, может быть, сколько-то времени потратили бы на внутреннюю отделку помещения. Но что-то помешало. А потом возникла Зона, и долгострой стал никому не нужен — можно сказать, он стал «вечностроем».

Петрович вздохнул. Было в этом что-то почти готовом, но так и доведённом до ума сооружении что-то нестерпимо обиженное. Казалось, те, кто отказались доделать начатое, предали это здание, и город, и страну. С чего бы такие мысли полезли в голову? Да просто обидно знать, что когда-то предки могли соорудить этакую махину, прорыть подземку, поставить мосты, стены и множество заводов. А их косорукие потомки не способны даже доделать почти готовое!

— Ничего, — пробормотал, вдавливая тормоз, Петрович. — Нам дворцов и не нужно…

Машина нехотя остановилась, дверца распахнулась, ботинки Петровича с хлюпаньем упали в грязь, руки сами, на инстинкте, брали плазмострел наизготовку. Не остался в кабине и привычный автомат. Ему Петрович доверял гораздо больше — слишком уж сложная и капризная техника этот плазмострел.

Петрович огляделся. Зрение не выручало, в кромешной мгле один чёрт ничего не увидишь. Ориентировался по отблескам фар, трофейных фонарей, факелов, нет-нет, да и выхватывавших из мрака детали ландшафта. Куда ставить машину, чтобы хоть отчасти она была прикрыта? От прямого попадания, конечно, ничто не спасёт, но много ли будет радости, если одинокий осколок от дальнего разрыва выведет установку из строя или оторвёт кому-то голову? Что это за яма там, сбоку? Тоже что-то строили, но успели лишь отрыть котлован. За прошедшие десятилетия котлован оплыл, зарос грязью, на дне скопилась какая-то студенистая гадость. И всё-таки глубина даже теперь позволяла скрыть машину целиком. Петрович удовлетворённо крякнул: в этой яме артиллеристы будут как в окопе. Если загнать машину туда, её накроет только прямое попадание. И хотя оно тоже вполне вероятно, хоть что-то пушка сделать успеет.

Остальные… Остальные тоже расходились по окрестным домам. Отряд контролировал парк и ближайшие строения: на трофейном навигаторе они обозначались как городская и областная администрация, главпочтамт, консерватория и вроде бы даже университет. Дальше начинались ещё вчера населённые мутантами, а теперь безжизненные кварталы центра. Занять их было бы просто — но бессмысленно: чем больше занятая площадь, тем труднее её удерживать. Наконец, на юге несколько автоматчиков засели на стене.

— По домам! — командовал Петрович. — Пулемёты — в дома на перекрёстки!

Народ забегал, засуетился — настолько, насколько можно бегать в кромешной тьме. По тонущей во мраке замусоренной улице медленно ползли телеги с завода, им предстояло первыми уйти под землю. Или, если ход окажется слишком узким, в подземелье отправятся только грузы. Тогда всё может затянуться до рассвета. И пока все, кто нужно, не окажется под землёй, придётся удерживать позиции. Только потом можно уйти самим, только потом… А пока — держаться, надеясь, что кромешный мрак и маслянистый дождь заставят противника подождать.

Вертолёты шли строем, напоминающим клин перелётных птиц. Их было три — больше, как считали в штабе, не требовалось. Не получилось у наземных сил — справятся воздушные. «Кавалерию вызывали?» И правда — бригада-то называется бронекавалерийской! Да для нескольких десятков уродов, просочившихся с заводов, и это — великая честь!

— Джек, где они? — спросил командир группы ротмистр Эйхмансон у оператора пеленгатора. Этой полезной машинке нипочём и смог, и разошедшийся дождь, и дым всё ещё горящих руин завода. Пеленгатор работал по тому же принципу, с помощью которого «видит» в абсолютной тьме летучая мышь. Только многократно усовершенствованный пеленгатор засекал любое движение не на несколько метров, а на добрые десять километров. Самое то для удара управляемыми ракетами. А инфракрасный пеленгатор видит всё, что хоть на градус теплее среды. А бортовая станция радиоэлектронной борьбы… Впрочем, как раз она сейчас выключена. У выродков не может быть радиоприёмников.

— Сэр, сообщение с базы! — оживился радист Клод, для него, как для многих добровольцев, это первый боевой вылет. Волнуется парень, и есть от чего, но держится молодцом. — Сэр, у них проблемы!

— Отставить! Переключай на меня!

Голос Эйхмансону знаком. Майор из штаба дивизии, в одночасье получивший под начало бронегруппу Наттера, некогда был дружен с его отцом. Он-то и соблазнил Эйхмансона-младшего стать не менеджером или дантистом, а офицером. Хотелось бы, конечно, в КСО, но туда идут специально отобранные, да ещё генетически модифицированные люди… Точнее, уже не совсем люди. А потом ещё особые тренировки, особое питание, психотренинги… В общем, единственная настоящая армия Свободного Мира — КСО — давно стала государством в государстве. Даже не так. Корпус Специальных Операций — по сути, особый мир.

Оставались Внутренние войска, полиция, Департамент по делам Подкуполья, частные охранные формирования, что служат корпорациям… Но полиция в нынешние времена по большей части смотрит за подростками-хулиганами, да гоняет с гравивокзалов и от гипермаркетов нищих. Ну, разве что, мелкое мошенничество расследовать. Департамент, как выяснилось, никакое не силовое ведомство, а контора, поставляющая сырьё и принимающая продукцию из Зоны, а заодно продающая туры — хоть простые, хоть с сафари, а после принятия Закона об отстреле — и охотничьи лицензии. Частники — ну, эти, конечно, профи хоть куда, и заработать там вояки могут, как нигде — но служба заключается в охране бесчисленных нанофабрик, да по временам — «ликвидации» чужих менеджеров в межкорпоративных разборках, причём так, чтобы никто не заподозрил убийство. Оставались Внутренние войска — именно они охраняли периметр Зоны. Туда и попросился Эйхмансон: казалось, он пойдёт защищать человечество от кровожадных чудовищ.

Действительность оказалась не такой романтичной: стой себе на заставах, да считывай данные с беспилотников и камер слежения. Только редко-редко — выезд на уничтожение пробравшихся через Барьер мутантов… И то, если вдруг не справятся те же беспилотники и роботы. В основном выродков успешно отпугивали пси-генераторы, и другие подобные штучки, поновее и помощнее. А сами мутанты оказались по большей части не жуткими, а жалкими. Порой этих тварей было даже жалко, особенно зная, что будут с ними делать вивисекторы Института. Да и, между нами, — какую опасность могут представлять эти уродцы? Пока сидят у себя в Зоне — никакой. Ещё были рейды в саму Зону, сопровождение учёных из Института антропомутаций и туристов. Уже, конечно, повеселее, но только первые несколько раз. Потом приедается.