Обряд

* * *

— Помните, вы играли в ситуации? — поинтересовалась Лиана, когда рассказ Владимира подошёл к концу. — То, что называется “данетки”? Хотите одну такую? Мы решали её довольно долго.

Агата и Владимир переглянулись.

— Давайте, — согласился Владимир.

— Дано: новый, неизведанный мир. Необычные люди, необычные места. Все, кого отправляют на разведку, бесследно исчезают; те, кто возвращаются, и пытаются рассказать — погибают или сходят с ума. И они сами, и те, кому рассказывают. Как узнать, что происходит и почему?

Агата присвистнула и помотала головой.

— Человек сходит с ума или погибает, если пытается рассказать? — полюбопытствовал Владимир.

— Да, — подтвердила Лиана. И дальше пошло немного веселее. Человека нужно или слышать, или видеть? Да. Если человек напишет или нарисует историю, он и слушатели тоже погибнут? Нет. Если попытается рассказать только в общих чертах, тоже погибнет? Да. Тот, кто прочёл или увидел на картинке, также будет опасен для всех, кому захочет рассказать? Да. Это действует только на людей? Нет. Можно безопасно передать с кем-то, кто умеет говорить, но не понимает значения слов, скажем, с попугаем? Да. Если и я, и человек знаем этот секрет, мы можем обсуждать его между собой без риска для жизни? Да. Это явление никогда не проходит, человек так и остаётся опасным для себя и других? Неизвестно. Если человек рассказал во сне или под гипнозом, это всё равно опасно? Нет. Если читать по губам, но не слышать речь, послание опасно? Неизвестно. Если скопировать знания из памяти другого человека, или прочитать мысли, тоже опасно для жизни? Нет.

— Странно, но мы не думали о том, чтобы читать по губам, — заметила Лиана. — Благодарю за идею. Вроде бы очевидная, но ускользнула от внимания.

— Ничего себе пирожки с котятами… — почесал затылок Владимир. — Поэтому Вероника так беспокоилась, чтобы мы с Агатой ничего никому не рассказывали?!

Лиана вздохнула и покивала.

— Те ответы, которые вы услышали, оплачены сотнями тысяч жизней, — пояснила она. — Если бы не наши протоколы безопасности — мы могли полностью погибнуть и в царстве Странника, и на нашей Земле, и в других ветвях. Под “мы” я имею в виду всю мыслящую жизнь. Всех людей, если угодно.

— Слушайте, но кто-то же должен знать, как такое обезвреживать! — уверенно заявила Агата. — Кто поставил, тот и должен знать! Ну или хотя бы может намекнуть, где дальше копать!

— Служители Странника, — тут же отозвалась Лиана. — Удалось снять такое воздействие несколько раз, но до сих пор нет понимания, как это получилось. Вероника Метельская была нашим агентом в царстве Странника. Я не сомневаюсь, что она что-то передала, оставила важные сведения — осталось отыскать их, пока есть время.

— Слушайте, тот чемоданчик с суперскими вещами тоже ведь она оставила?! — посмотрела Агата в глаза Лианы. — И я не могу понять, та Вероника, которая в другой Управе… ну, в царстве Странника, и наша — один и тот же человек? Хотя постойте! — Агата жестом не позволила Лиане ответить. — Ну да. Как вы нас назвали, резервные копии? Это что-то такое же?

Лиана покивала.

— И если это она доставила те вещички, сто пудов над ними кто-то похимичил! Ну, кто-то из ваших специалистов!

Лиана улыбнулась: — Верно.

Владимир покачал головой и направился в ванную — ни с того ни с сего захотелось умыться холодной водой, привести голову в порядок. И почти сразу же вернулся.

— Зеркало, — позвал он остальных. — Там, в ванной. Вам стоит увидеть.

* * *

Владимир вернулся в мастерскую. Зеркало с отколовшимся кусочком стекла так и стоит у стены, а где же тот кусочек? Всё верно, так и лежит в кармане, завёрнутый в салфетку. Владимир всю свою жизнь резался и кололся о подобные завёрнутые острые предметы, не обошлось и в этот раз. Чертыхнувшись, Владимир сунул пострадавший палец — указательный — в рот, затем действовал по наитию. Он вернул кусочек на место, а затем в голове само собой возникло и остановилось перед мысленным взглядом начертание “Fixum iri” — лучший способ простой механической починки. Владимир усмехнулся. Ну хоть не нарисовал как бы невзначай, уже хорошо.

Он колебался долю секунды, затем изобразил виграф пострадавшим пальцем — собственная кровь всегда действует сильнее. Посмотрим, что получится.

Получилось. Трещина заплыла на глазах, а зеркало ненадолго осветилось изнутри. И пришло сильное, почти непереносимое ощущение внимания с той стороны.

— Вы меня слышите? — Владимир оглянулся. Никого, и камеры выключены. В любом случае камеры сейчас не фиксируют движения губ, даже если быть последовательным параноиком. — Есть новости. — И Владимир вкратце изложил то, что узнал нового после недавнего приключения с зеркалом. Не зная зачем, добыл свой “старый” мобильник и пролистал несколько последних снимков, держа прибор экраном к зеркалу.

Ощущение внимания усилилось, но ничего более не случилось. Владимир вздохнул, и, спрятав мобильник, прижал ладонь к зеркалу. Постоял так, прислушиваясь к своим ощущениям, и не оставляло чувство, что времени всё меньше, вот-вот что-то случится.

Померещилось прикосновение живой ладони “с той стороны”, и Владимир тотчас отнял свою. И смотрел, с изумлением, как след от ладони — “жирный след” — пропадает, тает, словно зеркало впитывает следы.

Движение воздуха — дверь открылась. Владимир успел убрать ладонь прежде, чем к нему подошли. Теперь нужно придумать, что объяснить Агафье…

Но это оказалась Наталья. Она улыбнулась Владимиру и встала рядом с зеркалом.

— Починили! — ахнула она. — Это вы починили его?!

— Я, — признался Владимир, стараясь не покраснеть.

— Как новое! — восхитилась Наталья. — Знаете, я часто смотрюсь в него. И иногда что-то вижу. Но теперь стараюсь не рассказывать врачам, — улыбнулась она, — им и так со мной нелегко.

— Я вам верю, — кивнул Владимир. — Я тоже бы не рассказывал. Вернуть его в вашу комнату?

— Ой нет, потом. Я зачем зашла — обещала показать Гане свою любимую книгу. — Наталья указала. Действительно, на полке с инструментами зачем-то лежит потрёпанный томик. Совсем уже истёртый переплёт, но слово “сказки” там различимо. Наталья взяла томик и взгляд её упал на ноутбук Владимира, уже включенный, стоящий на столе.

— Не буду мешать! — Наталья сжала ненадолго ладонь Владимира в своей. — Если у вас будет время сделать паузу, в одиннадцать часов мы обычно пьём чай, подходите.

— Обязательно! — пообещал Владимир, стараясь держаться непринуждённо. Едва только Наталья прикрыла дверь за собой, Владимир уселся за ноутбук. Вот ведь задачка: найти место, где много людей вокруг, при этом само место должно быть пустым, и из него должен быть запасной путь к отступлению. Агафья хочет в третий раз исполнить “Malum attraho”, то есть “Призываю зло” — инкантацию, которой там, в царстве Владыки, инквизиторы заставляют преступников самих явиться туда, куда скажут. Противостоять такому очень сложно, если вовремя не распознать: все обстоятельства, все мысли и прочее так сложатся, что для человека будет казаться совершенно естественным появиться там, куда призвали.

Одна беда: если не сосредотачиваться конкретно на ком-то, инкантация созовёт всё недоброе, что теоретически может желать зла инквизитору. Зачем это Агафье — неясно, но хочется и самим выжить, и не подставить охрану Белова. Не говоря уже о всех тех людях — нормальных, не злодеях — что будут поблизости.

Владимир вывел на экран карту города — отчего-то начал с того самого магазина обоев Копылова — и задумался. Затем улыбнулся и набрал телефон Копылова. Со старого мобильника, конечно.