Общество самоубийц

— Ты права, — произнесла Лия. — Ну разумеется, ты права. Она все еще жива. Это чувствуется.

Она убрала руку и положила ее на колени.

— Мне очень жаль, — добавила она.

— Да ничего, — ответила Анья. Она устала, и ей хотелось, чтобы Лия поскорей ушла.

— Ты сказала, что мне не понять, но я понимая Я была на той вечеринке. Где Доминика… где ее… Ну ты знаешь, — Лия замолчала.

Как она могла там оказаться? Анья нахмурилась, проверяя в уме последовательность событий. Нет, Лию она туда точно не приглашала. Приглашение было потом.

— Я пошла туда за одним человеком. Ты с ним встречалась, я видела, как вы разговаривали, — продолжила Лия. Теперь ее голос был спокоен, из него исчезла обвиняющая интонация. — Пожилой мужчина моноэтнического происхождения, азиат. Его зовут Кайто.

Кайто. Да, Анья его помнила. Странник. Добрый тихий человек, про которого думаешь, что такой с удовольствием всю жизнь просидит дома. А он отправился путешествовать по миру, навидался всякого и решил, что хватит. Он многое перенес. Сказал, что пережил сына, вспомнила Анья. Недолгоживущего.

— Кайто Кирино, — с ударением произнесла Лия, глядя на Анью в упор.

— Кирино. Ты хочешь сказать…

Лия кивнула.

— Ох, Лия… — произнесла Анья. Теперь ей все стало ясно.

Лия держала руки в карманах, теребя то ли ноготь, то ли завалявшийся кусочек пуха, да еще и кусала губы.

— Неужели для таких случаев нет освобождения по особым обстоятельствам? — спросила она, снова посмотрев на Аньину мать. — Сколько еще таких, как она?

Анья пожала плечами.

— Кто знает?

— И что, ты должна просто ждать, пока она… Пока ее импланты не остановятся? — нахмурилась Лия. — И все?

— Нет, есть такие… специальные места. Их называют хосписами, но на самом деле это просто склады. И они дорогие, в них не попасть, если у тебя органы с черного рынка. А если ты не можешь оплачивать хоспис — а большинство из нас, конечно, не может, — то таких людей посылают на фермы. Это то же самое, что хоспис, только там разлагающиеся тела используют для получения питательных элементов.

Анья не вздрогнула и не заплакала, рассказывая об этом. Как ни странно, от одного присутствия Лии ей стало лучше, она почувствовала себя сильнее. Анья подумала, что, когда Лия уйдет, она непременно достанет машину. Съездит на Рынки.

Лия расстроенно качала головой.

— Как-то это неправильно. Я хотела бы тебе помочь. Анья кивнула. В горле у нее стоял ком.

— Наверняка в подобных ситуациях Директива о святости жизни неприменима, — продолжала Лия. — А Общество? Существуют ведь всякие способы решения проблемы. Неужели им сложно оказать тебе помощь?

Анья сглотнула, все еще думая про отца Лии.

— Не сложно. Но…

— A-а… Дело в тебе, — сказала Лия, постепенно осознавая ужас ситуации. — Ты могла бы это сделать, конечно, могла бы. Т-таблетки, например. Но не хочешь.

Анья на мгновение зажмурилась, потом снова открыла глаза.

— Но в таком случае ты меня понимаешь? — Лия заговорила громче. — Ты же понимаешь, каково мне? Я не могу отцу позволить так распорядиться собой! Разве ты не можешь меня поддержать? Не можешь его остановить?

Анья почувствовала жжение в глазах. Нет, она не знала, каково это. Она потеряла мать, да, но это другой вид потери — теоретически мать все еще была с ней. Анья теряла ее медленно и постепенно, эта потеря просочилась в их жизнь, словно ядовитый газ, который незаметно наполняет комнату, и у тебя все немеет внутри прежде, чем ты успеваешь осознать, что произошло.

Но Анья не знала, как сказать об этом Лии. Не знала, как объяснить, что с тех пор, как мать слегла, только помощь людям вроде Эмброуза позволяла ей находить хоть какой-то смысл в собственном существовании. Она не в состоянии избавить мать от этого подобия жизни, но способна хотя бы принести пользу другим.

— Я не могу заставить твоего отца сделать то, чего он сам не хочет, — задумчиво проговорила Анья. — Ты же понимаешь, помощь Общества ему в общем-то ни к чему. Он и сам легко может найти способ умереть. Но к нам он пришел потому, что хочет, чтобы его смерть была полезна, потому, что у него есть убеждения. И даже если я ему откажу, если не позволю принять участие — а я могу так сделать, да… Он найдет другой способ.

По выражению Лииного лица Анья поняла, что до той наконец-то дошло. Странно, конечно, что эта мысль не посетила Лию раньше. Хотя, в принципе, ясно, почему так получалось. Анья прекрасно знала, что такое туннельное зрение, знала, что в критических ситуациях человеком движет чистая воля, напор которой не позволяет ни на что отвлекаться. Она догадывалась, о чем думает Лия, потому что сама когда-то так думала.

Если бы только я сумела достать Т-таблетки. Если бы только клиники помогли. Если бы Общество помогло. Если бы, если бы, если бы…

Анья далеко не сразу осознала, что загвоздка вовсе не в мире, который ее окружает.

— Ясно, — сказала Лия. — Ясно. Другой способ, да.

Анье было жаль гостью, но ничего сделать для нее она не могла. Ей надо было заняться решением собственных проблем — время-то поджимало.

— Извини, Лия, — твердо сказала Анья, — но теперь тебе лучше уйти.

Лия уставилась на Анью с непонимающим видом, а потом из нее словно выпустили весь воздух. Она кивнула и направилась к выходу.

У двери Лия остановилась, еще раз посмотрела на мать Аньи и сказала:

— Удачи.

Щеки у нее раскраснелись, глаза заблестели. Что она затеяла?

— Удачи нам обеим.

Не успела Анья ответить, как Лия вышла. Дверь захлопнулась.

И она осталась одна — с матерью.

Г лава тридцать вторая

Выйдя на улицу, Лия невольно поежилась — вечерело, и воздух стал холоднее. Оранжевые лучи заходящего солнца пробивались в щели между зданиями, перечеркивая улицы длинными тенями. Пешеходное движение стало менее напряженным — час пик закончился, все уже пришли с работы домой и теперь пили ежедневные порции питательных веществ или занимались в спортзалах своих кондоминиумов. Лия представила, как опустело ее офисное здание, как каждый этаж тускло освещает мягкий свет, который включается после окончания рабочего времени. Она представила, как Цзян сидит дома с женой, закинув ноги на журнальный столик, и наверняка все еще читает письма на планшете. Она представила Натали в квартире, чем-то похожей на ее собственную.