Одержимость жестокого принца

— Как новенький! — весело рапортует Майя.

Я точно запомнила, что Моран вырвала четыре листа. Раскрываю на нужных страницах и не верю своим глазам: действительно как новенький, даже стыков нет! Будто не были эти листы зверски выдраны из книги.

— Я принесла учебник на занятие по управлению даром, — объясняет Майя. — Сказала, что случайно порвала, и мы вместе с профессором Сальвией всё восстановили. Даже правила нарушать не пришлось!

— Спасибо, Майя, ты просто чудо!

Позже демонстрирую мьессе Буфониде учебник, и, пока она листает, въедливо проверяя каждую страницу и пытаясь найти следы отрыва и склейки, спрашиваю:

— Штраф и объяснительная, как я понимаю, отменяются?

Возле стойки библиотекаря крутится девчонка в форме боевого факультета. Кажется, я видела её в свите Лионеллы. И готова поклясться, что она старательно прислушивается к разговору.

Буфонида ещё минут десять скрупулёзно изучает книгу, прежде чем возвращает мне с поджатыми губами.

— Отменяются.

Бросаю быстрый взгляд в сторону шпионки. Девчонка ловит его и поспешно покидает библиотеку. Докладывать пошла, не иначе. Жаль, не увижу лица Моран, когда она услышит, что я избежала наказания.

Спрятав учебник в сумку, углубляюсь в лабиринт высоченных стеллажей. Буфонида пусть и неприятная особа, зато в библиотеке у неё порядок. В секции по истории, например, есть отдельная полка исключительно под книги о Нарвилльской Академии. Это облегчает поиск, иначе я бы даже не знала, за что схватиться.

Сразу отметаю все затёртые до дыр энциклопедии и справочники с общеизвестной информацией. Остаётся не так уж много книг, четыре из которых скорее похожи на брошюрки. Снимаю с полки по одному экземпляру и направляюсь к свободному столу.

Сегодня выходной, времени у меня достаточно, поэтому до самого ужина я просиживаю в библиотеке, под аккомпанемент тихого шелеста страниц пытаясь найти если не прямое упоминание, то хотя бы намёки или же случаи, когда адепту доставался необычный зачарованный амулет.

Но за почти пятьсот лет существования Академии — ничего.

Вот тут мне становится по-настоящему неуютно. Неужели мой случай впрямь уникален? Или черный камень всё же ничего не значит? Я ведь первая по-настоящему бездарная студентка в Нарвилльской Академии. Сюда поступают отпрыски обеспеченных семей, и почти все они аристократы, а у тех всегда присутствует хоть капля магии.

Мне до последнего не хотелось верить Каю. Потому ли, что он вёл себя как беспринципный гад и собственник, или меня просто пугает сама мысль, что со мной что-то не так? Ведь, если отбросить эмоции, должно быть объяснение, почему огонь не причинил мне вреда. И почему стихия вообще меня атаковала.

В трапезный зал иду, погружённая в мрачную задумчивость. И первое, что вижу, пересекая порог, — пристальный взгляд Кая. Прошло два дня с разговора в библиотеке, с тех пор он не подходит, но неизменно наблюдает за мной.

Единственный способ проверить…

Резко мотаю головой, чуть не бегом подхожу к столу своего факультета и сажусь спиной к боевикам. При одном воспоминании о поцелуе с Каем всё тело охватывает странный трепет, а щёки вспыхивают жаром. Быстро принимаюсь за еду, пытаясь изгнать неуместные ощущения.

Пытаясь не вспоминать о том, что сегодня ночью мне снова снилось произошедшее в классе истории магии. Вот только вместо ужаса от объявшего меня пламени я испытывала…

Так, всё. Хватит! Довольно об этом думать.

— Полегче, нищебродка, не то подавишься, — раздаётся рядом насмешливый голос.

Мимо проходит очередная подружка Лионеллы. Делаю вид, что не услышала, и продолжаю ужинать. Утром я была на отработке за опоздание на урок. Профессор Адамс в этот раз отнеслась строже, поручив мне навести порядок в её классе. Я предусмотрительно закрыла дверь, чтобы шныряющие по Академии доносчицы Моран меня не увидели.

Я заметила, что в последнее время то одна, то другая трутся неподалёку, подслушивают мои разговоры, шушукаются, тычут в меня пальцем и смеются. Стараюсь не обращать на них внимания.

Эрика же становится ещё невыносимее. То запирает дверь, не позволяя мне попасть в комнату. То приводит своих подружек, с которыми громко болтает и смеётся, мешая мне заниматься своими делами (а после приходится выметать из-под своей кровати фантики, крошки и другой мелкий мусор). То без предупреждения выключает свет. А вчера якобы случайно опрокинула стакан с водой на мои конспекты.

Поэтому в комнате я стараюсь находиться как можно меньше и впредь не оставлять свои вещи без присмотра. А ещё Эрика по-прежнему не желает идти на контакт, на полуслове обрывая все мои попытки поговорить прямо.

Какая глупость! Даже если бы между мной и Теодором начались отношения, её бы это никак не касалось. Они даже не общаются практически. На что вообще она рассчитывает со своей ревностью?

Спускаясь утром в понедельник в вестибюль, обнаруживаю настоящее столпотворение.

— В чём дело? — интересуюсь у Майи.

— Сегодня обновление рейтинга на доске почёта.

Взволнованно пробившись через толпу, жадно вглядываюсь в портреты. Глаза расширяются, а губы расплываются в улыбке.

Девятнадцатая. Я девятнадцатая! Получилось! Несмотря на все козни Моран.

На первом месте по-прежнему Теодор, а на одиннадцатом, Майя. Оббегаю глазами другие портреты, снова возвращаюсь к своему и только теперь замечаю, кто стоит на двадцатом.

Слышу приглушённые разговоры за своей спиной. Кто-то открыто поздравляет меня, а кто-то смотрит удивлённо. Оглянувшись, натыкаюсь на побледневшее лицо Моран с поджатыми губами. Отвечаю ей вопросительно вскинутой бровью.

После первого урока встречаю в коридоре Теодора.

— Молодец! — хвалит он, подстраиваясь под мой шаг. — В первый же месяц попасть в двадцадку это настоящее достижение. Ты хорошо постаралась.

— Да, несмотря на то что кое-кто старательно ставил мне палки в колёса.

— Ну, если она продолжит в том же духе, то не удержится даже на последнем месте, — пожимает плечами Теодор.

— Спасибо, что согласился помочь с моей проблемой, — произношу, понизив тон. — Честно говоря, думала, ты откажешься, но просто уже не знала, что делать.