Одиночество Мередит

— Мередит, никто из твоих друзей в таком не придет.

— А мне-то что? Мне нравится. — Я старалась придать голосу уверенности, которой не испытывала.

— Просто примерь джинсы. — Фиона повернулась к шкафу. — Я подберу тебе подходящую кофту.

Я разрывалась между желанием показать сестре, кто здесь главный, и нежеланием выглядеть перед друзьями ребенком. С неохотой пришлось признать, что главной Фиона все равно будет считать себя.

Я выскользнула из юбки и натянула джинсы. Они и правда оказались хороши — ткань была мягкой и эластичной, так что сели они отлично. Фиона всегда говорила, что я толще ее, но точно не в этих джинсах.

Заправив в них белую футболку и надев сверху укороченный синий джемпер, я наконец получила одобрение сестры.

— То, что надо, — сказала она.

— Точно? — Я придирчиво разглядывала в зеркале свое отражение.

— Поверь мне.

Я быстро завернула подарок для Сары — три блестящих флакончика лака для ногтей, которые купила в аптеке, когда забирала мамино лекарство от кашля. Затем подписала открытку с большой радужной цифрой «10» на лицевой стороне и со словами «С днем рождения, моя дорогая девочка!» внутри. Я пожалела, что не раскрыла открытку, прежде чем купить, потому что Сара вообще-то была не «моей дорогой девочкой», а просто одноклассницей: пригласить меня на праздник ее, вероятно, заставила мама — исключительно из вежливости. Но с этим я уже ничего не могла поделать. На сегодняшний день Сара должна была стать для меня дорогой девочкой. Я написала «от Мередит» без всяких «целую» — мне не хотелось, чтобы она подумала, что я к ней подлизываюсь.

Сара жила недалеко от нас — через две улицы, у железнодорожной станции.

— Я тебя провожу, — сказала Фиона. — А потом вернусь за тобой.

— Спасибо. — Я сделала вид, будто в этом нет ничего особенного. Будто я вовсе не испытываю облегчения от того, что у мамы не будет шанса опозорить меня перед друзьями.

Когда мы спустились вниз, мама на кухне подпевала радио. Судя по голосу, она была в хорошем настроении. Фиона подтолкнула меня локтем, мотнув головой в ее сторону.

— Мама, я иду на день рождения к Саре! — крикнула я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно.

Она выключила радио и через секунду уже стояла перед нами:

— На какой еще день рождения?

— К Саре. Я тебе давным-давно говорила. И вчера напомнила. А приглашение на дверце холодильника.

— Не болтай глупости, Мередит. Кто мог тебя пригласить?

— Сара Литтл, — произнесла я в отчаянии, — из моего класса. Это просто вечеринка у нее дома. Ну, вообще-то не совсем вечеринка. Мы будем есть пиццу и смотреть кино.

— «Есть пиццу и смотреть кино», — пропищала мать детским голосом.

Я взглянула на сестру, сидевшую на лестнице. Та пожала плечами.

— Фиона отведет меня и приведет обратно. Я буду дома в половине девятого.

— Это правда?

— Мама, ну пожалуйста.

В тот момент меня не заботило, что я что-то выпрашиваю. Я была готова на все, только бы провести несколько часов в другом доме. В доме, где люди смеются, смотрят кино и не переживают, что слишком шумят, сидят не там или говорят не то.

Мама скрестила руки и оглядела меня с ног до головы:

— Что на тебе надето?

— Это Фиона выбрала, — призналась я, пряча от сестры глаза.

Мать громко хмыкнула:

— Нашла кого слушать. По части моды она тот еще советчик.

— Я переоденусь!

Мама рассмеялась:

— Ну ладно. Только поторопись, а то пропустишь вечеринку.

Я помчалась наверх и сорвала с себя одежду. Снова надела волнистую розовую юбку — я решила, что маме она понравится, а сестру я не буду слушать больше никогда, — и кремовую блузку с кружевным воротником. Пригладила волосы и сделала глубокий вдох.

На дне рождения Сары Литтл большинство других девочек были в джинсах. Но двоюродная сестра Сары Эмма пришла в длинной серебристой юбке, которая переливалась при каждом движении. Когда мама Сары включила музыку, мы с Эммой улыбнулись друг другу и решили немного покружиться.

День 1421

Воскресенье, 9 июня 2019

Я позвонила Селесте сразу, как проснулась, потому что знала: если не сделаю этого сейчас, то не сделаю никогда.

— Я не выходила из дома тысячу четыреста двадцать дней, — выпалила я.

— Мередит, это ты? О чем ты говоришь?

Голос у нее был сонный. Он звучал растерянно, но не сердито.

— Прости… Да, это я. Я не выходила из дома тысячу четыреста двадцать дней. Три года и триста двадцать пять дней. Больше двухсот недель. Примерно сорок семь месяцев. А может, сорок восемь.

Я глотнула воздуха.

— Поэтому вчера я не смогла прийти на твой день рождения. Я пыталась, я правда пыталась. Я уже собралась и все такое. А потом… Ну, я просто не смогла этого сделать. Прости, пожалуйста. Я очень хотела.

— А что на тебе было надето?

— В смысле? Э-э-э… комбинезон.

— Какого цвета?

— Фиолетового.

— Это мой любимый цвет.

— Правда? И мой тоже.

— Уверена, ты выглядела просто потрясающе.

Я вспомнила про комбинезон, босоножки, искусственный загар, завитые волосы, подводку для глаз, пудру. Я чувствовала себя смешной и никчемной. Мне хотелось освободить Селесту от этого разговора, но прежде, чем я успела найти для этого предлог, она сказала:

— Мер, мне очень понравился твой подарок. Просто отличный.

Так все говорят, но ей я поверила. И все же (ведь я — это я) уточнила:

— Правда?

— Конечно. Жду не дождусь, когда его опробую. Спасибо тебе большое.

Мне приятно было это слышать, но я все еще не понимала, о чем я вообще думала. Три года никуда не выходить, и вдруг так запросто вызвать такси, надеть фиолетовый комбинезон и отправиться на вечеринку с блестящим подарочным пакетом в руках? Я облокотилась на стол. Все тело ломило от усталости, в голове пульсировала боль, к горлу подступил комок.

— Я просто была не готова, — прошептала я.

— Мередит, все нормально, — сказала она мягким голосом. — Правда. Слушай, мне надо как следует проснуться, принять душ. Давай я позвоню тебе вечером? И мы обо всем поговорим.

— Давай. Только… Я не знаю, с чего начать.

— Начнем с самого начала. Расскажешь столько, сколько захочешь.

Какое же это было облегчение — передать инициативу Селесте. Я вернулась в постель и проспала почти весь день. В семь вечера она позвонила. Я рассказала ей про Лукаса и не смогла сдержать слез, проговаривая воспоминания вслух. Она тоже плакала. Сказала мне, что я очень смелая, что смогу со всем справиться, что она всегда рядом и вообще, у меня есть люди, готовые меня поддержать.