Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского
Шрифт:
— Я не бог, — сказал благородный и терпеливый Одиссей, — не принимай меня за бессмертного. Я твой отец, я Одиссей, во имя которого ты перенес столько досады, и горя, и людских обид.
Он подошел и поцеловал юношу, дав волю слезам, которые он сдерживал до тех пор. Но Телемах не мог поверить, что это его отец, и сказал:
— Нет, ты не Одиссей, не мой отец, ты хитрый дьявол! Ты хочешь усугубить мое горе. Смертный не может по воле менять свой облик, только бог может превратить старца в молодца. Только что ты был стариком в отрепьях, а сейчас ты подобен богам с широких небес.
— Мой Телемах, — отвечал находчивый Одиссей, — не изумляйся чрезмерно возвращению своего отца. Другого Одиссея ты уже не встретишь. Нет, я человек,
Одиссей присел, но Телемах бросился отцу на шею и залился слезами. И вот они оба сломились и зарыдали, и их крики были пронзительны, как крик осиротевшего стервятника или морского орла, когда крестьяне разоряют его гнездо и берут неоперившихся птенцов. И так в печали безудержно текли слезы с их век, и не угомонились бы они и до заката, но Телемах внезапно спросил отца:
— Отец, какое судно доставило тебя, под чьим флагом? Ведь ты не мог придти на остров, не замочив ног.
— Сынок, — отвечал Одиссей, — ты услышишь мой рассказ. Меня привезли славные феакийцы. Они возвращают домой тех, кто оказался на их берегу. Я спал во время плавания, и спящим они вынесли меня на берег Итаки, вместе с замечательными дарами из бронзы и золота и нарядами. Афина помогла мне спрятать дары в пещере, и привела меня сюда. Решим же, как погубить наших врагов. Перечисли всех, с кем придется схватиться, и я решу, справимся ли мы с ними вдвоем, или нужно искать помощи.
— Отец, — отвечал рассудительный Телемах, — я знаю твою славу воина с головой на плечах. Но тут ты перегнул палку. Ты меня изумляешь! Два человека не могут сражаться с отрядом классных бойцов. Ведь их не десять, и не двадцать, но целое войско. Я их перечислю. С Дулихия пятьдесят два отборных молодца и еще шесть оруженосцев. С Зама — двадцать четыре. С Закинфа двадцать благородных ахейцев. И с нашей Итаки двенадцать лучших воинов, и с ними вестник Медонт, прекрасный менестрель, и еще двое слуг, режущих мясо. Если мы нападем на них, боюсь, что ты сам заплатишь страшную плату за преступления, совершенные другими. Подумай, кто мог бы стать на нашу сторону в этой схватке.
— Я знаю, кто, — сказал бесстрашный Одиссей, — выслушай и взвесь. Подойдут ли нам Афина Паллада с Отцом Зевсом, или надо мне поискать в памяти других союзников?
— Это замечательная пара союзников, — сказал осторожно Телемах, — они правят людьми, да и Бессмертными, но они находятся далеко на небе.
— Верно, — сказал Одиссей, — но когда во дворце начнется испытание боем между нами и женихами, эта пара не останется вдали от жара схватки. Для начала ты пойдешь поутру во дворец и составишь общество высокомерным женихам, а потом свинопас проводит меня в обличие нищего, сломленного лишениями старика. Если они оскорбят меня в дому, — сдержись. Что бы они ни делали, хоть вытаскивали меня за ноги или бросали в меня дротики — смотри и терпи. Конечно, ты можешь вежливо попытаться их унять, но они не послушают — день их расплаты близок.
«Запомни мои слова. Когда великий стратег Афина подскажет, я дам тебе знак. По моему сигналу собери все оружие в чертогах и отнеси в кладовую. Тщательно проверь, все ли ты собрал. Если женихи заметят и спросят, успокой их подозрительность. Скажи, например: «Я унес оружие подальше от дыма, а то оно потемнело с тех пор, как Одиссей уплыл к Трое. Дым и огонь их попортили. Хуже того, сам вид доспехов будит людскую слабость. С перепою вы можете подраться, поранить друг друга и испортить праздник, да и свое сватовство». А для нас оставь пару мечей и копий, и два кожаных щита, и положи их так, чтобы мы могли их быстро схватить. Афина Паллада и Зевес отвлекут женихов в нужный момент. Но послушай меня, если ты мой родной сын, то
я заклинаю тебя — не открывай никому, что я вернулся, ни Лаэрту, ни свинопасу, ни самой Пенелопе. Мы сначала проверим, что думают женщины, и заодно прощупаем слуг и узнаем, кто остался нам верен, а кто позабыл свой долг.— Отец, — возразил его славный сын, — ты проверишь мое мужество в бою и найдешь меня непоколебимым. Но я советую тебе снова продумать свой план, потому что нам он не подходит. Мы потратим массу времени, обходя фермы и проверяя верность слуг по одному, а тем временем женихи будут веселиться в нашем дому и проедать наше добро, так что нам ничего не останется. Насчет служанок ты прав — надо убедиться, какая изменила, и какая осталась верна, но мужчин, по-моему, можно проверить потом. Не стоит тратить время на обход ферм, если тебе и впрямь ведома воля Зевеса.
Они обсуждали свои планы, а доброе судно с соратниками Телемаха входило в городской порт. Моряки выбросились на берег, и вытащили темный корпус корабля на песок. Оруженосцы гордо отнесли доспехи домой, и доставили роскошные дары в дом Клития. Они послали вестника во дворец Одиссея сообщить мудрой Пенелопе (чтобы не рыдала добрая королева), что Телемах отправился в горы и послал их кругом. Вестник и честный свиновод столкнулись друг с другом, принося ту же весть своей королеве. Но вестник громко воскликнул, как только увидел служанок: "Сообщение для королевы! Ее сын вернулся!", а свиновод подошел к Пенелопе и на ухо передал ей слова сына, а выполнив поручение, сразу направился к своим свиньям.
Новости огорчили и озадачили кавалеров. Они вышли из чертогов к внешним воротам дворца и сели на совет. Эвримах сын Полиба сказал:
— Друзья, бесстыдник Телемах справился с трудной задачей. Он вернулся, хотя не должен был вернуться. Спустим же на воду добрый корабль с быстрыми гребцами, и вернем поскорее наших товарищей, ждущих в море.
Не успел он договорить, как Амфином повернулся и увидел входящий в гавань корабль перехватчиков. Он увидел, что они опускают паруса и сушат весла. Он расхохотался и воскликнул: «Не надо слать гонцов, наши друзья вернулись. Им сообщили боги, или они увидали корабль Телемаха, но не смогли перехватить». Они встали и поспешили на берег, где моряки вытаскивали темный корпус на песок, а надменные лакеи несли оружие домой. Кавалеры направились на площадь народного собрания и остались наедине, не допуская к себе ни старых, ни малых.
Антиной сын Эвпейта сказал:
— Проклятому Телемаху, несомненно, боги помогли спасти шкуру. Днем наши разведчики стояли на вахте на обдуваемых ветрами высотах, и мы их часто подменяли. По ночам мы не спали на берегу, но выходили в море с закатом и дрейфовали до рассвета, надеясь перехватить и прикончить Телемаха. И все же вражья сила привела его домой. Но он из наших рук не ускользнет. Решим, как с ним покончить: пока он жив, нам не добиться нашей цели. Он хитер и находчив, и народ склоняется в его пользу, отвращаясь от нас. Надо поразить его, пока он не созвал народное собрание. Я уверен, что он тянуть не будет, а прямо обвинит нас в попытке убийства. Народ нас не поддержит, узнав о заговоре. Они могут даже восстать против нас и обречь на изгнание в чужой земле. Это надо предотвратить.
«Давайте убьем его, пока он не вернулся в город, а затем честно поделим его владения, а его матери и ее новому мужу оставим дом. Если же вы не согласны с моим планом, и хотите оставить его в живых, и во владении всем отчим наследством, то я предлагаю перестать собираться здесь и обедать за его счет. Разойдемся по домам и попытаемся богатыми дарами завоевать Пенелопу, пока она не выберет самого щедрого».
Молчание было ему ответом. Наконец заговорил Амфином, славный сын короля Ниса и внук Аретия, а был он заводилой среди женихов богатого зерном и травой Дулихия. Пенелопа любила его общество, и ценила его рассудительность и манеры. Он дал кавалерам разумный совет: