Одна против зомбей

Но лишайная дворняга не угомонилась. Погуляв где-то пару минут, она снова появилась на горизонте, подбежала ко мне с Толиком и задорно облаяла нас, словно каких-либо среднеазиатских гастарбайтеров, решивших с голодухи обчистить загородные дачи зажравшихся москвичей.

Я в ответ покрыла нарывавшуюся на неприятности тварь двумя этажами мата. А потом запустила в нее взятым с верстака мотком медной проволоки.

Оный попал дворняге прямо в нос. Та завизжала и отбежала от навеса на пару десятков шагов.

– Глаз - алмаз!
– похвалила я себя.

– Не отвлекайся, Ника, - сказал Толик.
– Оружие не прощает ротозейства. Насчет фитиля все понятно?

Я энергично закивала головой.

– Смотри не облажайся с огнивом, как в прошлый раз, - предупредил Толик.
– Лучше уж тогда зажигалкой фитиль подпали. Главное, не покалечься. И за спуск серпантина дергай аккуратно, чтобы его верхний конец опустился точно в запальное отверстие.

Я снова кивнула.

Мы с Толиком вытащили пищаль из тисков. Постановили ее на стоящий в пяти шагах от навеса упорный кол (удержать в руках при выстреле такую бандуру, да еще и целиться из нее смог бы только андроид-убийца класса Т-800). И нацелили грозное оружие на фанерную мишень, прибитую к бревну, врытому в землю в шестидесяти шагах от упорного кола.

– Развлекайся, Ника, - улыбнулся Толик.

– Я б лучше шашкой помахала, - вздохнула я.

– Фиг тебе, а не шашку! Ты пошто Зяму вчера чуть не зарубила?

– Так я ж повинилась! Мол, увлеклась, Зяма, прости, была не права. А шрамы, кстати, мужчин только украшают.

– Но не на носу же! У нас тут не школа обучения фехтованию всяких вздорных девиц, а исторический клуб: ржавые каски и изучение фланговых атак. А ты даже основы фортификации не выучила.

Я обиженно надула губы. И отвернулась от Толика. Мой взгляд наткнулся на дворнягу.

– Уйди, сволочь, пока я тебя на куски не порубила!
– вежливо попросила я хвостатую бестию.

Та не оценила моего гуманизма и зарычала на меня, оскалив желтые клыки.

– Может, я лучше сюрикены пометаю?
– обратилась я к Толику.
– Вон в того наглого блохастика кину их, пока тот не смылся.

– Блохастик и без тебя окочурится от какой-нибудь местной чумки, - махнул рукой Толик.
– Давай, Ника, пальни из пищали, и начнем проверять ружья.

– А из ППШ дашь построчить?

– Ты знаешь, сколько один патрончик стоит?

– А у Тохи ты цену не спрашивал. А он, между прочим, всех галок в округе из "шпаги" перебил. Тебя на меня лишний патрон потратить жаба душит, да?

– Вспомни, как пальнула в местный трансформатор и его перемкнуло. Аборигены были очень недовольны. И после этой пальбы сюда менты прикатили. Не только содрали с нас бабки, так еще и паспортные данные записали.

– Так я тихо-тихо постреляю. Никто и не услышит.

– Пока не разберешься с пищалью, не дам стрелять из автомата. А то ты все время про пыж забываешь, а, чуть что, голосишь, мол, у тебя незнамо кто заряд свистнул и порох высыпал.

– Гм!

Давая понять, что разговор об автоматах исчерпан, Толик повернулся ко мне спиной. Подошел к прислоненным к сараю кремневым ружьям. И стал осматривать замок одного из них.

Мне ничего не другого оставалось, как заняться пищалью.

– Дамы и господа!
– обратилась я к несуществующим зрителям.
– Представляем вам, претендующий на кучу пиндостанский "оскаров" блокбастер "НИКА - наемная убийца ассасинских киллеров"! Часть одиннадцатая приквельного сиквела под названием "Никто не хотел умирать"!

Я насыпала из деревянного пенала мелкий порох на ружейную полочку, куда должен был клюнуть тлеющий кончик фитиля, который, правда, надо было еще подпалить.

И тут на меня снова залаяла эта чертова собачонка, отвлекая от ответственного дела и заставляя тупить на ходу.

Сначала я покалечила ноготь, когда прижав под мышкой массивный пищальный приклад, поджигала пищальный фитиль с помощью кресала и кремня. Затем у меня два раза сдувало ветром затравку с пороховой полки. В довершении всего свернулся узлом конец фитильный конец, из-за чего мне пришлось силой забивать его в стальные губки верхнего серпантинного рычажка - прототипа будущего курка у кремневых ружей.

Эти мои махинации привели к тому, что четырежды уткнутый в запальное отверстие дымящийся фитиль почему-то так и не смог, сколько я его ни уговаривала, заставить проклятое ружьище бабахнуть.

Я ударила кулаком по казенке. И снова спустила курок, ткнув зажатым в его губках тлеющим фитилем в запальное отверстие. Результат - ноль.

– Ты у меня будешь стрелять, железяка! Иначе тебя в утиль сдам, упрямая тварь!
– пригрозила я пищали.

Затем я поднатужилась. Сняла пищаль с упорного кола и встряхнула ее, чтоб порох достал до опущенного к запалу дымящегося фитиля. А вдобавок еще и дунула на него. Чтобы дело пошло веселее.

И оно пошло: пищаль зашипела, как тысячеглавый змей, а потом - бах! ба-бах! ба-ба-бах!
– оглушительно жахнула.

От отдачи я шмякнулась на землю.

Со вставанием я спешить не стала. Первым делом осмотрела себя с ног до головы. И лишь, убедившись, что все части мое драгоценного тела пребывают в обычном для них состоянии, оглядела место происшествия.

Над лежащей на земле пищалью вился дым. Мишень беззаботно болталась на столбе - совершенно нетронутая картечью. Вроде бы все было в порядке. Лишь в ушах неприятно звенело.

И все же в этом безмятежном пейзаже чего-то не хватало... А не хватало там одной назойливой шавки. От нее остались - лишь маленькая кучка потрохов и задние лапы с хвостом.

"Собаке - собачья смерть!" - злорадно подумала я, несмотря на то, что меня чуть не стошнило от такого зрелища.

Толик тут же подбежал ко мне, помог подняться и внимательно осмотрел меня, ища повреждения.

– Да все ништяк!
– успокоила я его, поднялась на ноги и со злостью плюнула на коварную пищаль.
– Первая вражеская кровь пролита. Первый шаг на пути воина сделан.

Испуг на лице Толика быстро сменился недоумением. Но увидев, что осталось от попутавшего берега бобика, расхохотался, резко согнувшись пополам, словно после меткого удара в пах острым мыском туфли.

– Классный выстрел, Ника!
– простонал, разгибаясь, Толик плачущим от смеха голосом.
– Тянет на мастера двенадцатого дана школы "Пьяный барсук". Поздравляю тебя, Ника, с первым убитым врагом. Первая кровь пролита. Первый труп на твоем личном кладбище.

– Сам ты барсук! Я тут чуть не родила от испуга, а тебе все хихоньки да хахоньки! Не мог, что ли, предупредить, что будет отдача?!