Одного поля ягоды

Ему… понравилось.

Не было другого способа точно описать это.

Был ли за ним смысл? Он полагал, что он мог бы объяснить это неким экспериментом, способом определить, было ли это так же отвратительно, как он много лет считал, что будет. Он отловил львиную долю нарушителей комендантского часа в коридорах поздними часами, и когда он видел их вываленные языки и мокро прижатые друг к другу рты, он представлял коз Старины Аба, достающих последние кусочки яблока со дна кормушки.

Это, с другой стороны, скорее ощущалось как проникновенное повторение Первого Объятия. Тогда он тоже был сбит с толку, но многие годы и многие объятия спустя он научился ценить их как проявление комфорта и привязанности.

В этом не было ничего плохого.

Вообще, даже его книга, казалось, одобряет это.

«Quelli che si obbligano, e non sieno rapaci, si debbono onorare ed amare—»

«если они не корыстны, надо почитать и ласкать…»

Onorare ed amare.{?}[(лат.) честь и любовь]

Перевод сначала его озадачил. Он изучал латинские падежи и спряжения достаточно долго, чтобы найти корень слова, который просочился через различные производные латинские языки. Какое именно было значение этого совета? Как лучше всего приспособить его к своим обстоятельствам?

Том не знал, что прошло двадцать минут его медитативных изысканий, пока в туалет не ворвался Нотт с развевающейся мантией.

— Риддл! Вот ты где — я тебя повсюду ищу! Я пытался обратить твоё внимание за завтраком, но ты слишком был занят тем, что строил глазки Грейнджер.

Отражение в зеркале напряглось. Том моргнул, его мысли сошли с рельсов, и он огляделся через плечо.

— Тебе разве не надо быть на уроке?

— У меня окно, — сказал Нотт. — Руны и нумерология — мои единственные факультативы, и мы учимся в одних классах.

— Тогда почему ты здесь? Ты не видишь, что я занят?

— Чем? Общением с зеркалом?

— Практикуюсь в легилименции, — сказал Том.

— О, — сказал Нотт, немного остепенившись. — Может, мне зайти попозже?

— Просто поведай мне, что ты пришёл сообщить, — сказал Том.

Нотт покопался в своей сумке и вытащил конверт из жёлтого пергамента с зелёной сургучной печатью, сломанной пополам:

— Моя мать написала и сказала, что я могу пригласить гостя на ужин в Сочельник. Отец будет на званом вечере писателей и издателей, так что ответственность за обереги перейдёт к матери на этот день.

— Ты не мог спросить своего отца? — сказал Том.

— Он отказал, потому что никогда не встречался с твоими родителями, — ответил Нотт. — Мать более снисходительна к таким вещам, и она всегда была склонна потакать мне.

— Ладно, — сказал Том, беря письмо и раскрывая его. Там был один лист пергамента. Развернув его, он увидел дату и время, примерно час дня, два дня после даты зимнего солнцестояния, написанные астрологическими символами, обозначающими выравнивание планет и точку перигея{?}[ближайшая к Земле точка околоземной орбиты небесного тела, обычно Луны или искусственного спутника Земли]. В складку пергамента был вложен сплющенный цветок, и когда Том прикоснулся к нему, то почувствовал странное покалывание в кончиках пальцев, как будто он только что прижал их к окну движущегося автомобиля.

— Это портключ, — объяснил Нотт. — Он доступен только на один день. Он приведёт тебя прямо к дому, потому что ты не сможешь аппарировать напрямую, если ты там раньше не был.

— Ну, раз лучшего времени для этого не будет, у меня кое-что для тебя есть, — сказал Том выуживая из кармана приглашение, которое Гермиона дала ему за завтраком. — Не волнуйся о части, где сказано «подарки необязательны». Все остальные гости всё равно принесут один.

— Магловский день рождения, а? — сказал Нотт, просматривая содержание приглашения.

— Почему нет? — сказал Том. — Нам найдётся, что отметить.

Комментарий к Глава 43. Принц (от автора)

— “Государь” (“Принц”) Макиавелли — это руководство по политической философии, впервые опубликованное в 1532 году, на которое часто ссылаются вымышленные злодеи и тёмные лорды-стажёры. Казалось бы, в 17 лет эджлорд Том должен был восхищаться этой книгой, думая, что он такооой умный и культурный.

У меня был соблазн назвать эту главу “Принц-полукровка”, но это было слишком банально.

— Василиски — это вид мутантов, созданный путём высиживания куриного яйца под жабой, возможно, с дополнительными магическими ритуалами. В этой истории василиски бесплодны, потому что не являются естественным видом, и должны полагаться на волшебников, чтобы увековечить жизненный цикл своего вида.

— Мы приближаемся к концу 1944 года. Какой интересный год для Тома.

====== Глава 44. Материнские заботы ======

1944

Последние дни семестра с головой нырнули в ревущий буран, который разложил толстый снежный покров по замку и окрестностям. Каждое утро совы доставляли почту, настолько замурованную в корку льда, что письма невозможно было открыть, не дав им сначала оттаять. Студенты, которые раньше носили шарфы и сочетающиеся перчатки на матчи по квиддичу, стали надевать их во время еды и на уроках в классах. В короткие перерывы между уроками коридоры смывало наводнением основных цветов — жёлтого и синего, красного и зелёного.

В спальне мальчиков Слизерина соседи Тома зарывались в свои учебники для подготовки к семестровым экзаменам, покрывая пол разрозненными листами пергамента и фантиками от сладостей, с одной лишь расчищенной узкой дорожкой от двери до ванной. Что они делали последние три месяца, Том не знал, но подозревал, что это включало в себя поздние ночи с огневиски, картами и азартными играми. (И, возможно, коллекционными плакатами квиддичной команды «Холихедские гарпии», сидящими верхом на своих мётлах в воздухе).

Том не игнорировал свои собственные учебники. В подготовке к визиту дома Нотта он проверял и перепроверял дату солнцестояния по учебникам астрономии, которое выпадало на двадцать второй день декабря. Указанное время тоже потребовало дополнительного подтверждения — азимут солнца (чей знак в приглашении подразумевал «полдень») зависел от географической вышины. Измерения, данные в его учебниках, использовали указания для Северной Шотландии, а не английского Мидлендса, где жил Нотт.

Когда Нотт подошёл к Тому, повторяющему астрономию, он заметил:

— Разница всего лишь минут двенадцать, плюс-минус несколько секунд. Тебе нет смысла утруждать себя расчётами. Если ты возьмёшься за портключ и подождёшь, он приведёт тебя, куда следует. Так все делают.

— Люди, которые покупают портключи, знают, куда они отправляются, — сказал Том. — А этот мне дали. Я думаю, было бы выгодно знать, куда именно он меня приведёт.

Если он будет поглядывать на свои часы и заметит, когда активируется портключ, он сможет выяснить местоположение семейных владений Нотта с точностью до дюжины миль. Это был достаточно сухой метод по сбору данных, но однажды это могло бы пригодиться. Волшебники не делились подобной информацией — они обменивались письмами и навещали друг друга по каминной сети с неофициальными названиями вроде «Резиденция Блэков» или «Коттедж Вишни».